В 30-е годы в СССР наряду с продолжавшимся строительством бронепоездов классического типа была реализована весьма оригинальная идея.

Боевую часть нового вида железнодорожного вооружения должны были составлять не традиционные бронеплощадки, перемещаемые локомотивом, а самодвижущиеся мотоброневагоны. Последнее обстоятельство существенно расширяло диапазон тактических возможностей, поскольку все составные части бронепоезда могли осуществлять независимый маневр и вести бой как вместе, так и на значительном удалении друг от друга.

Идее – 80 лет

Типовая конструкция двухосного мотоброневагона с несущим корпусом была разработана в 1934-м Н. И. Дыренковым и принята на вооружение под индексом Д-2. Вооруженная двумя 76-мм пушками образца 1902 года и семью пулеметами максим, эта боевая машина удовлетворяла всем требованиям, которые предъявлялись к обычной бронеплощадке, но дополнительно имела возможность передвигаться самостоятельно. Мотоброневагоны Д-2 поступили на вооружение дивизий НКВД по охране железных дорог. Каждая такая дивизия имела пять-шесть бронепоездов, состоявших из двух мотовагонов Д-2 и бронепаровоза.

В этот же период в Автобронетанковом управлении Красной армии возникла идея полностью отказаться от классических бронепоездов и заменить их тяжелыми мотовагонами. Для проверки этой идеи в 1935 году в СКБ-2 Кировского завода в Ленинграде началась разработка мотоброневагона (или бронированной автомотрисы) МБВ. Проектированием и постройкой на начальном этапе руководил тогдашний начальник СКБ-2, талантливый инженер-танкостроитель О. М. Иванов. Вскоре, впрочем, он был сочтен «участником троцкистско-зиновьевской организации на заводе» и 7 мая 1937 года расстрелян. Реабилитирован посмертно. В группу проектировщиков входили С. П. Богомолов, К. И. Кузьмин, П. П. Михайлов, П. Т. Сосов, Л. Е. Сычев и С. В. Федоренко.

В 1936–1937 годах на Кировском заводе изготовили два мотоброневагона, получивших название МБВ-2. Несущий сварной кузов изготавливался из катаных броневых листов, причем бортовые листы устанавливались под углом 10 градусов к вертикали. Толщина лобовых листов кузова составляла 20 миллиметров, бортовых – 16 миллиметров, крыша защищалась 10-мм броней, днище – 8-мм. Вдоль продольной оси кузова располагались три орудийные башни, заимствованные у среднего танка Т-28 со штатными 76-мм пушками. Башни имели 15–20-мм броню.

В каждой башне справа от орудия и в кормовых нишах второй и третьей башен устанавливались пулеметы ДТ в шаровых опорах. Еще один ДТ в шаровой опоре имелся в кормовой стенке кузова справа. Кроме того, четыре пулемета максим размещались в бортовых шаровых установках.

Вооружение ПВО включало выдвижную счетверенную установку пулеметов максим (4М) в отсеке за второй башней, закрывавшуюся в походном положении броневыми створками, и пулеметы ДТ на зенитных турельных установках П-40 на всех трех башнях.

Боекомплект пушек состоял из 361 76-мм выстрела. Боекомплект пулеметов – из 74 магазинов (дисков) к пулеметам ДТ (10 962 патрона), 48 коробок к пулеметам максим емкостью 250 патронов и 20 коробок по 500 патронов (итого 22 000 патронов).

В центральной части кузова располагалось отделение управления, где находились механик-водитель и командный пост в шестигранной рубке. На крыше последней стояла вращающаяся на шаровой опоре башенка с дальномером и стереотрубой. Вокруг крепилась поручневая антенна радиостанции 71-ТК-1. Сама радиостанция располагалась под рубкой.

Сразу за отделением управления следовал отсек с выдвижным прожектором. Еще в передней и задней стенках кузова имелись две фары, которые в нерабочем положении разворачивались оптической частью внутрь кузова.

Моторно-трансмиссионное отделение располагалось в кормовой части кузова за третьей башней. Двигатель и частично силовая передача – от танка Т-28. Выхлопные трубы выводились под днище.

Для входа и выхода экипажа в бортах кузова служили две двери. Дверь в кормовой части правого борта предназначалась для посадки стрелка кормового пулемета и доступа к двигателю и трансмиссии. В днище кузова предусматривался запасной люк.

Испытательный срок

Создание мотоброневагона МБВ-2 явилось бесспорным успехом советской военной промышленности. Аналогов в мире у него не было. С габаритами значительно меньше бронепоездов (длина бронепоезда типа БП-35 без контрольных платформ – 58 метров, а МБВ-2 – 19,2 метра) и мишенной площадью всего 52 м2 он значительно превосходил их в скорости и маневренности, всего на четверть уступая в количестве артиллерийских стволов. Преимуществом мотоброневагона было и отсутствие дыма, что затрудняло противнику его обнаружение.

Мотоброневагон МБВ-2 на подъездных путях Кировского завода. 1937 год

В начале 1937 года МБВ № 01 направили на длительные 5000-километровые заводские испытания. Но первые же пробеги выявили ряд неполадок в работе отдельных агрегатов и механизмов. Длительное время заняли работы по устранению недостатков в работе букс моторной тележки и ходовой части. Только 12 февраля на железнодорожной линии Ленинград – Псков заводские испытания возобновились.

Одновременно с ними Кировский завод стал изготавливать второй мотоброневагон. На нем планировалось установить новые конические башни с 76-мм орудиями ПС-3, предусмотреть возможность перехода на европейскую колею, усилить конструкцию коробки передач и муфты свободного хода, провести работы по герметизации корпуса для обеспечения защиты от отравляющих веществ, смонтировать новую телефонную связь, приборы наблюдения и т. д. Но ничего из запланированного сделано не было, второй мотоброневагон оказался идентичен первому.

Работами по модернизации первого образца и изготовлению второго МБВ руководил инженер СКБ-2 Ф. Д. Смирнов.

МБВ № 02 был принят военпредом АБТУ РККА на Кировском заводе 17 апреля 1937 года и направлен на заводские испытания. Модернизированный МБВ № 01 после кратковременных испытаний с мая 1939 года поступил в распоряжение Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава им. Бубнова (ЛБТКУКС).

Предполагалось развернуть серийное производство мотоброневагонов, причем высказывалось мнение о полном отказе от строительства обычных бронепоездов и замене их МБВ-2. Достаточно сказать, что планом на 1938 год Кировскому заводу поручалось изготовить установочную партию из 10 изделий. Для выполнения этого задания в конце 1937-го была изготовлена ходовая часть с двигателем и коробкой передач для третьего образца, а также собраны главные рамы еще для четырех МБВ. Однако дальнейшие работы по изготовлению мотоброневагонов были прекращены. Несмотря на это, продолжались широкомасштабные испытания МБВ № 02, на которых он, в частности, накрутил более 25 тысяч километров. И в марте 1939 года был признан вполне пригодным по конструктивным, эксплуатационным и боевым качествам для вооружения бронепоездных частей Красной армии.

Экзаменует война

После завершения испытаний МБВ № 02 передали на хранение на военный склад № 37 в Москве. Но вскоре возникла идея испытать его в боевой обстановке – началась финская война. Мотоброневагон прибыл на Кировский завод, где пушки КТ-28 заменили более мощными Л-11. Затем МБВ отправили на Карельский перешеек. Находясь в подчинении 7-й армии, мотоброневагон успешно действовал сначала самостоятельно, а затем в составе 8-го отдельного дивизиона бронепоездов (одбп).

Типовая конструкция двухосного мотоброневагона, принятого на вооружение НКВД для охраны железных дорог

Судьба мотоброневагонов МБВ в годы Великой Отечественной войны сложилась по-разному. На 22 июня 1941 года вагон № 01 находился на Коломенском машиностроительном заводе с демонтированными двигателем и коробкой передач. На нем планировалось установить паросиловую установку высокого давления, но до начала войны сделать этого не удалось. На мотовагон спешно вернули штатный двигатель и отправили на Подольский машиностроительный завод им. Орджоникидзе, где в сентябре-октябре 1941-го была проведена экранировка кузова и башен 15–25-мм бронелистами.

В декабре 1941 года мотоброневагон под командованием младшего лейтенанта Розовского вошел в состав формируемого в московском депо Люблино 30-го дивизиона бронепоездов, куда помимо него включили бронепоезд «Молотовский рабочий».

28 февраля 1942 года 30-й отдельный дивизион бронепоездов убыл на Северо-Западный фронт и к 5 марта сосредоточился на станции Быльчино Калининской железной дороги, войдя в состав 34-й армии. 16–18 марта дивизион поддерживал наступление пехоты на станцию Лычково. 18 марта в результате авианалета МБВ № 01 получил повреждения и был выведен для восстановления на Ярославский паровозоремонтный завод. 23 мая дивизион убыл в Москву, а оттуда 14 июля – в состав 28-й армии Сталинградского военного округа. 27 августа, переправившись через Волгу, он занял позицию на стыке Северо-Кавказского и Сталинградского фронтов. 3 сентября 1942 года огнем бронепоездов дивизиона была отражена попытка немецких частей перерезать железную дорогу Кизляр – Астрахань, а затем до конца ноября 30-й одбп прикрывал железную дорогу от атак с воздуха.

С 15 апреля 1943 года дивизион входил в состав 44-й армии Южного фронта. Он занял участок Ростов – Таганрог. В течение июня – августа бронепоезда поддерживали действия пехотных частей, обстреливали немецкие тылы, катера на море и цели в Таганроге. 29–30 августа 30-й одбп поддерживал советские части, ведущие бои за Таганрог, после чего его вывели в Ростов. Осенью 1943-го мотоброневагон МБВ № 01 проходил ремонт на Тамбовском паровозоремонтном заводе, затем 30-й дивизион вошел в состав 51-й армии 4-го Украинского фронта и до апреля 1944 года обстреливал немецкие позиции на Чонгарском перешейке, а после прорыва немецкой обороны и освобождения Крыма в мае вошел в состав Отдельной приморской армии и сосредоточился в Симферополе. В августе 1944-го 30-й отдельный дивизион бронепоездов был расформирован.

Мотоброневагон МБВ № 01 был направлен на ремонт и перевооружение, в феврале 1945 года вошел в состав 59-го одбп 1-го Белорусского фронта, в котором и закончил войну. После расформирования дивизиона летом 1947-го МБВ № 01 передали 8-му одбп, а в августе 1953 года мотоброневагон поступил на военный склад № 2707 в Брянске. Скорее всего в 60-х годах он был разделан на металл.

«Стремительный» в тельняшке

Что касается МБВ № 02, то накануне войны он использовался в качестве учебного при ЛБТКУКС. Из числа бойцов и командиров курсов в июне 1941-го была сформирована команда броневагона, и 20 июля он был придан бронепоезду № 60. В августе 1941 года МБВ № 02 совместно с бронепоездом № 60 прикрывал отход наших войск в районе Чудово – Мга. Когда противник занял Мгу, пришлось разойтись: МБВ-2 отошел к Ленинграду, а бронепоезд – к Киришам, он впоследствии действовал на Волховском фронте.

МБВ № 02 выдвигается на огневую позицию. 1942 год

В сентябре 1941 года МБВ № 02 находился в ремонте, а 14 октября его зачислили в состав 3-й роты 1-го батальона 12-го танкового полка. Командиром машины назначили младшего лейтенанта Г. Коновалова. 16 ноября броневагон передали на усиление бронепоезда «Народный мститель», который вел бой с противником на участке Понтонная – Саперная – Ижоры. В мае 1942-го из этого бронепоезда и бронепоезда «Сталинец-28» сформировали 71-й одбп. В его состав вошел и МБВ № 02. Дивизион находился в оперативном подчинении 55-й армии.

5 февраля 1943 года приказом начальника автобронетанковых войск Ленинградского фронта мотовагон передали в 14-й одбп 23-й армии, занимавшей оборону на Карельском перешейке. Помимо МБВ № 02, в состав дивизиона входил бронепоезд «Стойкий». Прежде он именовался бронепоездом № 30 краснознаменного Балтийского флота, потому команда его была укомплектована военными моряками. Из них сформировали и экипаж мотоброневагона, которому присвоили название «Стремительный». Командиром его стал капитан А. Доценко.

В 1943 году была осуществлена еще одна модернизация МБВ-2 – на нем установили 76-мм пушки Ф-34. В таком виде он принимал участие в боевых действиях с осени 1943 года, в том числе в операции по снятию блокады Ленинграда в январе 1944-го, а затем в составе артгруппы 142-й стрелковой дивизии – в Выборгской операции.

Летом 1945 года 14-й отдельный дивизион бронепоездов расформировали, при этом МБВ № 02 вместе с матчастью бронепоезда «Стойкий» передали в состав 62-го одбп, а после расформирования последнего в 1947-м МБВ № 02 поступил на тот же военный склад № 2707 в Брянске.

С начала 1948 по август 1951 года на ВРЗ № 65 прошла следующая модернизация мотоброневагона № 02. На нем был установлен дизель В-2, упрощена система электрооборудования, смонтированы новые ТПУ и радиостанция, улучшено тормозное устройство, демонтированы счетверенная зенитная установка, прожектор и его генератор.

В августе 1951 года проводились заводские испытания МБВ-2 пробегом на 100 километров на трассе Брянск – Тросна, а в мае 1952-го – на 180 километров на трассе Брянск – Новая. В ходе испытаний был выявлен целый ряд недостатков, в том числе перегрев двигателя. После испытаний двигатель демонтировали и больше никаких работ, связанных с доводкой, ремонтом и регулировками, не производили. Вскоре мотоброневагон № 02 был передан на базу хранения образцов бронетанковой техники при НИИБТПолигоне в Кубинке. С момента образования там в 1972 году Музея бронетанковой техники и вооружения мотоброневагон является наиболее экзотическим его экспонатом.

Следует отметить, что в начале 1941-го на заводе «Красный Профинтерн» в Бежицке Брянской области – единственном производителе бронепоездов в СССР в предвоенные годы – был разработан проект мотоброневагона с использованием моторно-трансмиссионной группы и орудийных башен танка Т-34. В середине 1941 года завод приступил к изготовлению, но война и эвакуация прервали эту работу.

Из опубликованных архивных документов известно, что в начальный период советского Атомного проекта разрабатывались два варианта водородной бомбы (ВБ): «труба» (РДС-6Т) и «слойка» (РДС-6С). Названия в определенной степени соответствовали их конструктивному устройству.

Группа Якова Зельдовича в Институте химической физики (ИХФ), а затем ученые Лаборатории № 3 и Лаборатории «В» проводили расчеты ВБ РДС-6Т в виде тонкостенного цилиндра диаметром 50 сантиметров и длиной не менее пяти метров, наполненного жидким дейтерием в количестве 140 килограммов. Согласно расчетам взрыв этой массы дейтерия эквивалентен одному-двум миллионам тонн тротила. Для возбуждения взрыва применяется атомная бомба в пушечном варианте. Между зарядом урана-235 и дейтерием находится дополнительный детонатор из смеси дейтерия с тритием, которая реагирует быстрее и при более низкой температуре по сравнению с чистым дейтерием. Вся система теплоизолирована, чтобы жидкий дейтерий не испарялся при перевозке. Даже из этого описания, представленного Яковом Зельдовичем в записке «Водородная дейтериевая бомба» в феврале 1950 года, видно, что реализация ВБ РДС-6Т с жидким водородом оказалась связана с большими техническими трудностями.

Преимущество «слойки»

Игорь Тамм, Яков Зельдович и Андрей Сахаров указали в своем отчете «Модель изделия РДС-6С» за 1953 год, что термоядерная реакция в дейтерии протекает с нужной для взрыва скоростью лишь при крайне высоких температурах и пока не доказана практическая возможность поддерживать их.

“Для управления Атомным проектом были созданы Спецкомитет во главе с Лаврентием Берией и Первое главное управление под руководством Бориса Ванникова ”

В связи с негативными результатами проведенных многолетних теоретических расчетов работы по ВБ РДС-6Т были прекращены по решению руководства МСМ СССР в 1954 году.

Решение создания ВБ в виде перемежающихся слоев делящегося вещества и термоядерных компонент (отсюда «слойка») предложил Андрей Сахаров, сотрудник теоретического отдела Физического института Академии наук (ФИАН), заведующим которого являлся Игорь Тамм. 2 декабря 1948 года на заседании научно-технического совета (НТС) Лаборатории № 2 состоялось обсуждение докладов Зельдовича и Тамма о результатах изучения использования реакции синтеза легких ядер для создания ВБ различных конструктивных схем.

В протоколе заседания НТС указывалось, что совет считает интересными результаты обеих групп, но особенно – систему в виде столба из слоев тяжелой воды и А-9 (условное обозначение природного урана), которая согласно предварительным расчетам может детонировать при диаметре столба около 400 миллиметров. Преимуществом этой системы является возможность использования тяжелой воды вместо дейтерия, что избавляет от необходимости иметь дело с водородом при низких температурах.

В решении НТС Лаборатории № 2 1948 года указывалось на необходимость концентрации работы группы Тамма на предложении Сахарова и проведении в ФИАНе в команде Ильи Франка экспериментов по изучению размножения нейтронов в системе тяжелая вода – уран, освободив коллектив ученых от других работ.

О результатах этого рассмотрения Игорь Курчатов и Юлий Харитон доложили начальнику Первого главного управления (ПГУ) при Совете министров (СМ) СССР Борису Ванникову, приложив проект постановления СМ СССР, подготовленный на основе решения НТС.

Обсуждение на научном семинаре Лаборатории № 2 докладов Зельдовича и Тамма послужило основанием для широкого развертывания теоретических и экспериментальных работ по созданию первой отечественной водородной бомбы.

Рай для теоретиков

ВБ РДС-6С в официальных документах называли изделием, лишь иногда используя истинное наименование. РДС-6С устроена следующим образом: в центре системы из перемежающихся слоев природного урана и легкого материала, состоящего из смеси дейтерида и тритида лития-6, размещается заряд из урана-235. Поверхность «слойки» состоит из взрывчатого вещества (ВВ) для инициирования взрыва ядерного (уран-235) заряда, который вызывает мощный поток энергии в виде нейтронов, -квантов и других частиц. Это приводит к ионизационному нагреву (сжатию) до звездных температур тонкого слоя термоядерного горючего и слоя урана. Последний при этом превращается в плазму с соответствующим повышением давления, которое сжимает прилегающий слой легкого вещества. Благодаря комбинированному воздействию от взрыва ядерного заряда и ионизированного слоя урана создаются условия для термоядерной реакции, в результате чего увеличивается интенсивность деления урана термоядерными нейтронами. Особенностью этого процесса является то, что он проходит в экстремальных условиях: с большой плотностью энерговыделения в малом объеме вещества при высокой температуре, все это развивается в течение микросекунд, что в конечном итоге приводит к взрывному эффекту. Расчетное исследование физики сложных процессов, происходящих в ВБ, – это проявление высшего интеллекта ученых, рай для теоретиков, как высказался однажды Андрей Сахаров.

Первая в мире водородная бомба РДС-6С. Испытание заряда проведено 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне. Мощность заряда – до 400 кТ Фото: Вадим Савицкий

Таким образом, в первом образце отечественной ВБ РДС-6С содержались, кроме ВВ, такие ядерные материалы: уран-235, природный уран, дейтерид и тритид лития-6. Это позволяло обеспечить осуществление следующих процессов: ядерный взрыв центрального заряда, нагрев вследствие этого сферических слоев с дейтеридом и тритидом лития-6, протекание термоядерной реакции с выделением энергии и образованием быстрых нейтронов, деление ядер урана-238 быстрыми нейтронами с выделением энергии, взаимодействие лития-6 с нейтронами с получением дополнительного количества трития и усилением тем самым первичной термоядерной реакции.

В водородной бомбе происходят практически одномоментно многочисленные ядерные реакции, гидродинамические явления и тепловые процессы высокой интенсивности. Совершенно очевидно, что из-за отсутствия методов их анализа и достоверной информации о константах взаимодействия частиц расчет взрыва ВБ представлял значительные теоретические трудности. Тем не менее советским ученым и инженерам удалось создать первую отечественную ВБ, которая является наиболее сложным техническим устройством в мире.

Принципы организации работ

Деятельность по созданию первой водородной бомбы в Советском Союзе обладала целым рядом особенностей. Прежде всего все участники этой работы, независимо от должностного положения, обладали высоким уровнем ответственности, понимая исключительное военно-политическое значение наличия сверхбомбы как одного из эффективных средств защиты страны от внешних угроз.

Разумеется, огромную роль в достижении успеха сыграли государственная централизация и координация деятельности всех предприятий и организаций, а также максимально возможное финансирование работ, включая щедрое материальное поощрение за полученные результаты. И все это при жестком контроле исполнения. Огромное значение имел и высокий потенциал довоенной советской науки, особенно ядерной физики, наличие большого числа высококвалифицированных ученых и инженеров.

Достижения ядерной физики постоянно использовались для решения актуальных задач обороны страны. Вообще без результатов фундаментальных исследований создание такого наукоемкого изделия, каким являются ВБ РДС-6С и последующие усовершенствованные образцы ВБ, было бы невозможным. Известно, что директор Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ) академик Абрам Иоффе в предвоенные годы получил выговор за исследования по ядерной физике как не дающие практического выхода. Но именно довоенные фундаментальные изыскания позволили Советскому Союзу получить передовое оружие.

В создании первой отечественной ВБ участвовали выдающиеся ученые страны различных специальностей, среди которых следует назвать в первую очередь таких известных физиков, как Игорь Курчатов, Юлий Харитон, Яков Зельдович, Кирилл Щелкин, Игорь Тамм, Андрей Сахаров, Виталий Гинзбург, Лев Ландау, Евгений Забабахин, Юрий Романов, Георгий Флеров, Илья Франк, Александр Шальников, и других.

Принципиальной особенностью работ по РДС-6 являлось участие в них большого числа советских математиков высшей квалификации, таких как Николай Боголюбов, Иван Виноградов, Леонид Канторович, Мстислав Келдыш, Андрей Колмогоров, Иван Петровский и многие, многие другие. Весь цвет советской науки был привлечен к созданию первой отечественной ВБ. Активное участие большого числа научных, проектно-конструкторских и производственных коллективов страны с опытными кадрами позволяло решать сложнейшие наукоемкие задачи. Появление ВБ было бы невозможно без получения в промышленных масштабах лития-6, дейтерия, трития и их соединений – основных компонентов термоядерного оружия, методов выделения трития из облученного лития и т. д.

Новые идеи, проекты установок, планов НИР и ОКР, отчетов директоров институтов о выполненных работах обсуждались на семинарах и научных советах Лаборатории № 2, НТС ПГУ и НТС при КБ-11 и др. Все правительственные решения оформлялись на основании рекомендаций НТС ПГУ и НТС при КБ-11 после апробации руководством ПГУ и Спецкомитета. Практика постоянного коллегиального обсуждения новых предложений на заседаниях НТС привела к ликвидации большого разрыва между идеями и их реализацией.

Советский Атомный проект отличался широкой программой разнообразных фундаментальных исследований с сооружением опытных ядерных реакторов и установок, ускорителей заряженных частиц и т. д., результаты которых сразу же использовались при выполнении конкретных заданий. При этом на фундаментальные исследования затрачивались громадные средства.

Персонально ответственны

Решение государственных задач по созданию ядерно-водородного оружия в значительной мере стало возможно благодаря срочным мерам советского правительства по организации эффективной структуры централизованного управления Атомным проектом. 20 августа 1945 года были созданы Спецкомитет (СК, во главе с Лаврентием Берией) при Государственном Комитете Обороны и Первое главное управление (ПГУ, руководитель – бывший нарком боеприпасов Борис Ванников) при СНК СССР. В результате удалось реализовать следующий цикл управления Атомным проектом: производственные предприятия, институты, конструкторские организации – Научно-технический совет (НТС) ПГУ – ПГУ – Спецкомитет – Совет министров СССР. Работы по созданию ВБ РДС-6С постоянно контролировались Спецкомитетом и ПГУ. После информационного письма Ванникова и Курчатова о принципиальной возможности создания сверхбомбы Спецкомитет и ПГУ неоднократно рассматривали состояние разработок ВБ и при необходимости готовили постановления и распоряжения Совета министров. За 1950–1953 годы вышло 26 постановлений и распоряжений СМ СССР по научным, производственным и организационным вопросам разработки ВБ РДС-6С. Такого большого числа правительственных решений по другим направлениям Атомного проекта не выпускалось. Большинство из них относится к работам КБ-11 как основной организации-исполнителя, где со временем сложился порядок работ, определенный постановлениями СМ СССР и приказами руководства КБ-11. 8 февраля 1949 года начальник КБ-11 Павел Зернов подписал приказ о работах в КБ-11 по РДС-6, в пункте 1 которого предусматривалась организация группы «под непосредственным руководством главного конструктора Ю. Б. Харитона для дальнейшей разработки вопросов по созданию РДС-6 в следующем составе: Ю. Б. Харитон (руководитель), К. И. Щелкин, Я. Б. Зельдович, Н. Л. Духов, В. И. Алферов, А. С. Козырев, Е. И. Забабахин, Г. Н. Флеров, Л. В. Альтшулер, В. А. Цукерман, В. А. Давиденко, Д. А. Франк-Каменецкий, А. И. Абрамов».

Через год правительство назначило научного руководителя и его заместителя, ответственных за конкретные направления работ. Статус научного руководителя, который был введен в советском Атомном проекте, был очень высок, о чем свидетельствовала, например, деятельность Игоря Курчатова. В пункте 2 постановления СМ СССР № 827-303сс/оп «О работах по созданию РДС-6» от 26 февраля 1950 года указано: «Утвердить научным руководителем работ по созданию РДС-6С и РДС-6Т члена-корреспондента АН СССР Ю. Б. Харитона, первым заместителем научного руководителя по созданию РДС-6С и РДС-6Т доктора физико-математических наук К. И. Щелкина, заместителем научного руководителя по изделиям РДС-6С члена-корреспондента АН СССР И. Е. Тамма, заместителем научного руководителя по расчетно-теоретической части РДС-6Т члена-корреспондента АН СССР Я. Б. Зельдовича, заместителями научного руководителя по исследованиям ядерных процессов кандидата физико-математических наук М. Г. Мещерякова и кандидата физико-математических наук Г. Н. Флерова».

Также постановлением утверждался персональный состав расчетчиков, в пункте 4 которого читаем следующее: «Организовать в КБ-11 для разработки теории изделия РДС-6С расчетно-теоретическую группу под руководством члена-корреспондента АН СССР И. Е. Тамма в составе: А. Д. Сахарова – кандидата физико-математических наук, С. З. Беленького – доктора физико-математических наук, Ю. А. Романова – научного сотрудника, Н. Н. Боголюбова – академика Украинской АН, И. Я. Померанчука – доктора физико-математических наук, В. Н. Климова – научного сотрудника, Д. В. Ширкова – научного сотрудника».

Согласно плану 1949–1950

Таким образом, в работах по РДС-6, кроме КБ-11, участвовали ведущие научные специалисты из институтов АН СССР. В итоге под научным руководством КБ-11 по расчетным и экспериментальным исследованиям в обоснование проекта ВБ РДС-6С находились следующие организации-исполнители: Физический институт (ФИАН), Институт физических проблем (ИФП), Институт химической физики (ИХФ), Лаборатория № 1, Лаборатория № 2, Лаборатория «В», Математический институт АН СССР с Ленинградским филиалом, Институт геофизики АН СССР. В работах по реакторной технике и технологическим аспектам производства термоядерных компонентов принимали участие НИИ-8, НИИ-9, ЛФТИ, ГСПИ-11, ГСПИ-12, ВИАМ, НИИграфит, а также производственные предприятия: комбинат № 817, завод № 12, завод № 418, завод № 752, Верхне-Салдинский металлургический завод, Новосибирский завод химконцентратов.

Административное и научное руководство советского Атомного проекта энергично взялось за организацию работ по созданию первой отечественной ВБ РДС-6. Первое представительное совещание по РДС-6 состоялось 9 июня 1949 года под руководством Ванникова и Курчатова в КБ-11 (Арзамас-16). Помимо ведущих ученых Атомного проекта пригласили Сахарова. Участники встречи разработали «План научно-исследовательских работ по РДС-6 на 1949–1950 гг.» (в рукописном виде, подготовленный, судя по почерку, Сахаровым), предусматривающий следующие направления исследований: ядерные реакции легких ядер в РДС-6; возможности инициирования РДС-6 с помощью атомной бомбы и обычных взрывчатых веществ; использование взрыва атомной бомбы для получения сведений, касающихся создания ВБ; газодинамика процесса. Наряду с теоретическими работами также определялись исполнители и сроки разработки промышленных технологий получения трития, лития-6, дейтерида лития, дейтерида урана, необходимых для создания РДС-6.

Модель водородной бомбы РДС-6С была успешно испытана на Семипалатинском полигоне 12 августа 1953 года.

Мощность первой советской АБ РДС-1, которая являлась копией американской АБ, составила 20 тысяч тонн тротилового эквивалента. Полный тротиловый эквивалент АБ РДС-2 оригинальной советской конструкции равнялся 38 300 тоннам. Мощность первой ВБ РДС-6С превышала тротиловый эквивалент АБ РДС-2 почти в 10 раз, что, несомненно, являлось крупным достижением советских разработчиков ядерного оружия. Впоследствии принципы конструирования ВБ РДС-6С были серьезно усовершенствованы, это позволило создать более мощное оружие.

Факты применения людьми отравляющих, раздражающих, удушающих и иных вредных веществ известны с давних времен. Врагам подмешивали яды в пищу, отравляли колодцы и ручьи, жгли по ветру серу, нефть или сухой острый перец, целясь дымом на войско противника, мазали наконечники стрел смертельной отравой.

По мере развития науки такие вещества синтезировались целенаправленно, становились все опаснее, и в конце концов к началу ХХ века было создано настоящее химическое оружие.

22 апреля 2015 года исполняется сто лет со дня трагического события в истории человечества – первого массового применения боевых отравляющих веществ. Тогда у бельгийского городка Ипр немцы неожиданно атаковали позиции противника, распылив в его сторону несколько десятков тонн хлористого газа.

Кто б знал тот ИПР

Совершенно неготовые к защите от такого вида оружия англо-французские части потеряли погибшими около пяти тысяч человек, более 15 тысяч получили поражения различной тяжести. Воевавшие против Германии союзники не заставили себя долго ждать и вскоре стали отвечать тем же. В Первую мировую от химического оружия пострадали более миллиона человек (ту войну иногда называют химической), причем больше всего русских. Может быть, поэтому именно наш соотечественник профессор Зеленский создал первый в мире противогаз, конструкция которого до сих пор лежит в основе фильтрующих противогазов, находящихся на вооружении всех стран мира.

“В 1925 году было достигнуто первое международное соглашение о запрете химического оружия. Однако оно еще долго втихую применялось Испанией в Марокко, Италией в Эфиопии, Японией в Китае ”

Говоря об истории применения химического оружия, мы не вправе обойти вниманием «атаку мертвецов», подвиг наших предков, известный всей Европе. В боях за крепость Осовец в августе 1915 года немцы пустили на оборонявших ее русских тот же газ кожно-нарывного действия, который после бельгийской атаки стал называться ипритом. «Газовая волна достигла 8 километров в ширину и 20 километров в глубину. В этой «зоне смерти» погибло все живое. Листья деревьев пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю. Медные предметы, части орудий и снарядов, умывальники, баки покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора. Русские части понесли огромные потери. После ипритной атаки, когда ветер рассеял газовое облако, 14 немецких батальонов двинулись занять выжженные позиции. Но подойдя к окопам, германские солдаты вдруг увидели, как навстречу в штыковую с криком, а точнее – с хрипом «Ура» в контратаку поднимаются выжившие защитники крепости. Остатки 8 и 13-й рот – всего чуть больше ста человек, еле держась на ногах, все-таки встали на бой, который, казалось бы, уже проигран. Со следами химических ожогов на лицах, обмотанные тряпками, они харкали кровью, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это ввергло противника в такой ужас, что целых три пехотных полка (7 тысяч штыков!) в панике побежали назад, затаптывая своих», – писал автор статьи «Осовец. Атака мертвецов».

У всех есть и всем страшно

После массового применения химического оружия политики и военные быстро осознали, что оно убивает не только противника, но и вообще все живое, а значит, в конечном итоге и тех, кто его применяет. Потому уже в 1925 году в Женеве было достигнуто первое международное соглашение о запрете химического оружия. Однако еще долго оно втихую применялось Испанией в Марокко, Италией в Эфиопии, Японией в Китае. Фашистская Германия разработала новые, более смертоносные фосфорорганические отравляющие вещества нервно-паралитического действия: табун, зарин и зоман. Гитлером были созданы специальные химические батальоны, однако он так и не решился бросить их в бой. Считают, что фюрер доподлинно не знал, каким химоружием и в каких объемах обладает Советский Союз и чем может ответить.

В послевоенные годы лидером разработки новых видов химоружия стали США. Они первыми произвели в промышленных масштабах и поставили на вооружение самый смертоносный газ – ви-экс.

Вслед за англичанами, немцами, американцами отечественный военно-промышленный комплекс сумел разработать и наладить выпуск всех известных образцов химического оружия, в том числе и ви-экс (это отравляющее вещество было только у США и СССР). Потребовался еще не один десяток лет, чтобы окончательно убедиться: гонка химического вооружения ведет в тупик. Накапливать и совершенствовать боевые отравляющие вещества самоубийственно для всей цивилизации. У мирового сообщества хватило здравого смысла и чувства самосохранения, чтобы в 1993 году подписать Конвенцию о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении. Россия была одним из инициаторов этого документа. Еще в 1987-м мы в одностороннем порядке объявили о приостановке производства боевых отравляющих веществ, а за год до подписания конвенции в структуре войск радиационной, химической и биологической защиты появилось специальное подразделение для организации промышленного уничтожения химического оружия.

Эффективнее ядерной бомбы

Для производства химического оружия исходными материалами служили хлор, мышьяк или фосфор, которые сами по себе не представляют смертельной опасности для человека. В замкнутых системах посредством определенных химических реакций из них поэтапно получали боевые отравляющие вещества, которые затем автоматически снаряжались в боеприпасы или затаривались в специальные емкости хранения. Этот процесс было относительно несложно обезопасить. Боеприпасы и емкости были новыми, только что изготовленными и проверенными на герметичность.

Совсем другое дело – уничтожать старое химическое оружие. Исходным материалом здесь являются вещества, представляющие смертельную опасность. Также нельзя предугадать, как поведет себя боеприпас, который пролежал несколько десятков лет, его корпус испытал естественное старение. Отравляющее вещество нужно уничтожить, не дав ему возможности вырваться наружу. В России да и нигде в мире не было соответствующих промышленных технологий, предприятий, подготовленных специалистов… Зато в 90-е мы имели экономические кризисы, предписание уничтожать запасы химического оружия исключительно в местах его хранения, что усложняло поставленную задачу, сопротивление населения и местных властей строительству спецобъектов, а также сомнения, страхи и фобии. Почти никто не верил, что Россия сможет выполнить взятые на себя конвенционные обязательства. Одна из центральных газет писала в октябре 1994 года: «Поставив подпись под Конвенцией о химическом разоружении, Россия оказалась в крайне неприятной ситуации… Надежного и безопасного способа уничтожения зарина, зомана, ви-экс сегодня никто в мире не имеет. Единственная более или менее отработанная технология уничтожения – сжигание в высокотемпературных печах. США пытаются наладить этот процесс на атолле Джонстон, но несмотря на то, что работы ведутся уже более шести лет, до сих пор происходят утечки. Последний выброс зарина зарегистрирован в конце марта 1994 года. В России есть проекты уничтожения химоружия ядерно-взрывным методом, но в условиях действующего моратория на любые ядерные взрывы серьезно говорить о них не приходится. Между тем сжигание полной безопасности не гарантирует. Военно-химические базы России расположены в центральных районах, и любая утечка отравляющих веществ чревата катастрофой. Ко всему прочему и денег на химическое разоружение у России сегодня нет…»

В таких условиях начиналась реализация принятой в 1996 году федеральной целевой программы «Уничтожение запасов химического оружия в РФ». Она требовала проведения работ исключительно таким образом, чтобы ни один человек не пострадал и не был нанесен ущерб окружающей среде.

О том, какие объективные и субъективные трудности возникали и как были преодолены при организации процесса и уничтожении российских запасов химического оружия, написано немало. Мы же просто констатируем, что по прошествии совсем короткого по историческим меркам отрезка времени, несмотря ни на что, наша страна эффективно и безопасно справляется со взятыми на себя международными конвенционными обязательствами. Проделанная работа может служить примером исполнения долга. Федеральным управлением по безопасному хранению и уничтожению химического оружия совместно с российскими учеными разработаны высокоэффективные, не имеющие аналогов в мире технологии уничтожения отравляющих веществ. Основаны они не на прямом сжигании ОВ, а, как выражаются некоторые химики, на «мокрой» реакции нейтрализации специальными реагентами. Только после этой процедуры получаемую неопасную массу подвергают термической обработке. Процесс полностью управляем и проходит под контролем. В результате никаких выбросов отравляющих веществ или продуктов их деструкции ни на одном из российских объектов по уничтожению химического оружия не зафиксировано. Ни один из работников объектов или местных жителей не пострадал от отравляющих веществ. Это, безусловно, самая важная победа.

Своевременно была подготовлена и принята нормативно-правовая база программы. С 2002 по 2013 год построены и введены в эксплуатацию все семь необходимых объектов по уничтожению химического оружия у каждого из арсеналов. Развернуты и оснащены самым современным оборудованием службы экологического контроля и мониторинга, обеспечивающие непрерывное наблюдение за состоянием воздуха, воды, почвы и других природных субстанций. Созданные медицинские подразделения на объектах и в районах уничтожения химического оружия отслеживают состояние здоровья работников и местного населения. В регионах хранения и уничтожения химического оружия военными построены многие объекты социальной инфраструктуры, на эти цели выделялось до 10 процентов средств. После того как местные власти и население увидели такое отношение к делу, настроение поменялось. Сегодня люди полностью поддерживают деятельность Федерального управления и опасаются не заводов по уничтожению химического оружия, а того, что могут остаться без работы после скорого завершения их деятельности.

Главным исполнителем программы, как уже говорилось, является Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химического оружия, которое создал и бессменно возглавляет доктор технических наук, профессор, дважды лауреат премии правительства Российской Федерации в области науки и техники генерал-полковник Валерий Капашин. Этот коллектив без преувеличения совершил настоящий подвиг.

Утилизация спасет цивилизацию

Первый завод по уничтожению химического оружия в поселке Горный Саратовской области был введен в эксплуатацию в декабре 2002 года. В апреле 2003-го он обеспечил успешное выполнение начального этапа конвенционных обязательств России: уничтожение 400 тонн иприта (1% общих запасов). В апреле 2007-го Федеральное управление своевременно завершило второй этап, уничтожив 20 процентов (8 тысяч тонн) отравляющих веществ уже на трех заводах – в Горном, в городе Камбарка (Удмуртия) и поселке Мирный (Кировская область). В ноябре 2009-го наша страна досрочно отчиталась об уничтожении 45 процентов (18 тысяч тонн) запасов химического оружия. В выполнение третьего этапа внесли свою лепту объекты по уничтожению химоружия, построенные в поселке Леонидовка Пензенской области и городе Щучье Курганской области.

С 2010 года начался четвертый, заключительный этап выполнения Россией конвенционных обязательств. Той осенью ввели в строй шестой объект – в городе Почепе Брянской области, а в декабре 2013-го – седьмой – в поселке Кизнер (Удмуртия). На объектах в Леонидовке, Мирном и Щучьем в 2012–2015 годах были созданы мощности по уничтожению боеприпасов сложной конструкции.

В 2005 и 2009-м полностью завершили работу по предназначению объекты в Горном и Камбарке. В конце 2015-го к ним присоединятся заводы в Леонидовке, Мирном, Почепе и Щучьем. К апрелю 2015 года Россия в общей сложности уничтожила более 34,6 тысячи тонн боевых отравляющих веществ или свыше 86 процентов от имевшихся 40 тысяч тонн запасов. Это достойный вклад Федерального управления в празднование 70-летия Великой Победы.

Военным химикам в запас рано

Конвенция по химическому разоружению является одним из самых массовых международных соглашений. К ней присоединились все страны мира за исключением Северной Кореи, Египта, Израиля, Южного Судана, Анголы и Мьянмы (у первых трех государств, как считают эксперты, могут быть запасы химического оружия). Нет сомнений в том, что конвенционные обязательства будут выполнены всеми подписавшими документ государствами. Есть основания надеяться, что со временем и те страны, которые к конвенции пока не присоединились, под нажимом международной общественности также уничтожат химоружие. Это показал опыт Сирии.

Однако почивать на лаврах по поводу полного химического разоружения человечеству вряд ли придется. Неудержимый научно-технический прогресс, стремительное развитие и распространение технологий, в том числе и химических, предполагают, что даже чисто случайно (как, например, было синтезировано ОВ типа ви-экс) может быть получено новое смертоносное отравляющее вещество. Боевики и террористы, среди которых немало с высшим техническим образованием, уже сегодня могут изготавливать химические боеприпасы. А желающих использовать такое оружие в современном мире предостаточно. Факты его применения время от времени поступают из районов боевых действий в Ираке, Сирии и других странах Ближнего Востока. Потому совершенно правильно наш Верховный главнокомандующий и Министерство обороны приняли решение укрепить войска радиационной, химической и биологической защиты. Необходимость решения задач по ликвидации последствий техногенных катастроф была наглядно продемонстрирована в 1986 году в Чернобыле, где военные химики выполняли самые опасные и сложные работы. Угроза возникновения всевозможных ЧП вместе с процессом урбанизации, ростом количества промышленных предприятий, постоянным усложнением инфраструктуры возрастает. Так что специалисты Федерального управления будут обязательно востребованы и после завершения процесса уничтожения химического оружия.

История отечественного ВПК неразрывно связана со всеми событиями, происходившими на территории России и СССР с начала XX века. И вряд ли можно считать совпадением, что периоды гордости россиян за свою страну с абсолютной точностью совпадают с пиками достижений оборонной промышленности.

В июле 1915-го состоялся 1-й съезд военно-промышленных комитетов, идея создания которых возникла несколько раньше – в мае. В августе того же года был принят нормативно-правовой акт, закреплявший за ними функции содействия правительственным учреждениям в деле снабжения армии и флота необходимым снаряжением и довольствием путем планового распределения сырья и заказов, своевременного их исполнения и установления цен.

Работали за процент

Для координации действий местных комитетов в Петрограде был создан Центральный военно-промышленный комитет (ЦВПК), который включал секции по отраслям: механическая, химическая, по снабжению армии, вещевая, продовольственная, санитарная, по изобретениям, автомобильная, авиационная, перевозок, угольная, нефтяная, торфяная и лесная, мобилизационная, крупных снарядов, станков и другие.

“Передача за рубеж незапатентованных технологий российского МиГ-29 сэкономила «Боингу» 600 миллионов долларов и пять лет работы ”

К началу 1916 года было создано 220 местных ВПК, объединенных в 33 губернских, позднее их число возросло. Председателем ЦВПК сначала был предприниматель, горный инженер Н. С. Авдаков, а затем член Государственного совета А. И. Гучков. Основной задачей этих комитетов стало централизованное получение правительственных заказов на поставку военного снаряжения и размещение их на промышленных предприятиях.

ВПК стали посредником между государством и частной промышленностью. Правительство жаловало комитетам один процент казенных заказов, размещенных при участии военпромкомов. До Февральской революции они получили подряды на сумму около 400 миллионов рублей, но выполнили менее половины.

В марте 1918 года после 4-го съезда военпромкомов их предприятия и часть аппарата были преобразованы в народно-промышленные комитеты, но уже в октябре их упразднили.

В масштабах всей страны

В СССР военно-промышленный комплекс как совокупность обособленных и взаимосвязанных видов производства начал создаваться в 20-е годы. В 1927-м, кроме Наркомата по военным и морским делам и Главного управления военной промышленности Высшего совета народного хозяйства, выполняющими оборонные функции считались:

• Объединенное государственное политическое управление при Совете народных комиссаров СССР;
• особые технические бюро;
• Наркомат путей сообщения;
• Наркомат торговли;
• Наркомат почты и телеграфа;
• Наркомат труда;
• местные учреждения воздушно-химической обороны.

Единым центром их стратегического и оперативного управления являлся Совет труда и обороны при СНК СССР.

В 30-е годы отечественный ВПК был способен снабдить РККА современным по тому времени вооружением и военной техникой, а во время Великой Отечественной войны явился одним из решающих факторов победы. После Великой Отечественной состав учреждений, ответственных за формирование советского ВПК, неоднократно преобразовывался.

Коллаж Андрея Седых

В 1957 году, кроме Минобороны и Миноборонпрома. непосредственно выполнявшими военно-промышленные функции считались Минобщемаш, Минсредмаш, Минавиапром, Минсудпром, Министерство радиотехнической промышленности, КГБ, Государственный комитет по использованию атомной энергии, Главное управление государственных материальных резервов, Главное инженерное управление Государственного комитета по внешнеэкономическим связям, Главспецстрой при Госмонтажспецстрое, Организация п/я № 10, ДОСААФ, ЦК «Динамо», Всеармейское военно-охотничье общество.

Центрами стратегического и оперативного управления являлись Совет обороны и Комиссия по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета министров СССР.

Советский военно-промышленный комплекс имел обширную географию. В самых разных уголках страны шла интенсивная добыча сырья, необходимого в производстве ядерного арсенала, производились стрелковое и артиллерийское вооружение, боеприпасы, танки, самолеты и вертолеты, строились корабли, осуществлялись научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

Предприятия авиационной промышленности имеются почти во всех экономических районах страны, однако наиболее сконцентрированы в столичном регионе. Среди крупнейших центров отрасли следует выделить Москву (самолеты МиГ, Су и Як, вертолеты Ми), Люберцы (вертолеты Ка), Саратов (Як), Казань (Ту-160, вертолеты Ми), Таганрог (гидросамолеты А и Бе), Иркутск и Комсомольск-на-Амуре (Су), Арсеньев (Ан-74, Ка), Улан-Удэ (Су и МиГ, Ми). Авиационные двигатели выпускают предприятия Калуги, Москвы, Перми, Рыбинска, Санкт-Петербурга, Уфы и других городов.

Производство ракетно-космической техники является одной из наиболее важных отраслей ВПК. Крупнейшие научно-исследовательские и конструкторские организации отрасли сосредоточены в Москве и городах области (Дубна, Королев, Реутов, Химки), Миассе и Железногорске. Столичный регион является и центром по выпуску ракетно-космической техники. Здесь создавались баллистические ракеты, космические корабли, орбитальные станции. Жуковский известен зенитными ракетными комплексами средней дальности, Дубна – противокорабельными ракетами, Химки – двигателями для космических систем (НПО «Энергомаш»). Баллистические ракеты выпускают предприятия Воткинска («Тополь-М»), Златоуста и Красноярска (для подводных лодок). Ракетные двигательные установки производят в Воронеже, Перми, Нижней Салде и Казани, различные космические аппараты – в Железногорске, Омске, Самаре. Уникальное стартовое оборудование изготовляют в Юрге.

Системы артиллерийского вооружения и запасные части к ним выпускают предприятия Волгограда, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, Перми («Град», «Ураган», «Смерч»), Подольска и других городов.

Своим стрелковым оружием всемирно известны Ижевск, Ковров, Тула (АК-74, СВД, АГС «Пламя»), Вятские Поляны. Разработка уникального стрелкового оружия ведется в Климовске.

Основными центрами бронетанковой промышленности являлись Харьков (Т-54, Т-64, Т-80УД, бронетягачи МТ-ЛБ), Нижний Тагил (Т-55, Т-62, Т-72) и Омск (Т-80), Волгоград (бронетранспортеры), Курган (БМП) и Арзамас (бронемашины).

Военное судостроение сосредоточено в Санкт-Петербурге (подводные лодки, атомные ракетные крейсеры), Северодвинске (АПЛ), Нижнем Новгороде и Комсомольске-на-Амуре.

Производство боеприпасов сконцентрировано на многочисленных заводах Центрального, Волго-Вятского, Поволжского, Уральского и Западно-Сибирского районов.

Химическое оружие длительное время выпускали предприятия Березников, Волгограда, Дзержинска, Новочебоксарска и Чапаевска. Основными базами хранения химического оружия являются Горный (Саратовская область), Камбарка и Кизнер (Удмуртия), Леонидовка (Пензенская область), Марадыковский (Кировская область), Почеп (Брянская область), Щучье (Курганская область).

Ядерные боеприпасы собирались в нескольких городах (Заречный, Лесной, Саров, Трехгорный). Крупнейшими научно-производственными центрами ядерного комплекса являются Саров и Снежинск (утилизация ядерных отходов – еще одна отрасль специализации Снежинска).

На базе военно-промышленного комплекса были созданы отрасли высоких технологий – авиакосмическая, атомная энергетика, телерадиотехника, электроника, биотехнология и другие.

В конце 80-х предприятия «оборонки» давали четверть ВВП страны. Здесь были сосредоточены лучшие научно-технические разработки и кадры – до 75 процентов всех НИОКР производилось в ВПК. Предприятия оборонного комплекса выпускали большую часть высокотехнологичной гражданской продукции: 90 процентов телевизоров, холодильников, радиоприемников, 50 процентов пылесосов, мотоциклов, электроплит. Около трети населения страны проживали в зоне размещения предприятий ВПК.

К началу 80-х СССР стал первым в мире поставщиком вооружений (по объему экспорта), опередив даже США. Советский ВПК превратился в важнейшую силу мировой экономики и международных отношений.

С ускорением – к капитуляции

«Непомерная военная нагрузка» Советского Союза нередко упоминается как несомненный факт, причем цифры называются поразительные: военные расходы СССР якобы исчислялись, по данным Горбачева (1990 год), в 20 процентов от валового национального продукта (ВНП).

Эта оценка значительно превосходит данные официальной закрытой и открытой статистики, согласно которой военные расходы СССР были сравнительно скромны: в 1968 – 16,7 миллиарда рублей (2,6% от ВНП уровня 1980 года), 1975–1976 – 17,4 миллиарда (2,8%), 1980–1984 – 17,1 миллиарда (2,7%), 1987 – 20,2 миллиарда (3,2%).

По мнению секретаря ЦК КПСС О. Д. Бакланова, отвечавшего за ВПК, источником данных Горбачева был Институт США и Канады. В то время Горбачев остро нуждался в аргументах, оправдывающих сокращение военных расходов, чтобы использовать эту тему в борьбе с консервативной оппозицией внутри ЦК. Внешняя политика генсека, основанная на асимметричных уступках Западу в вопросе разоружения, не встречала понимания в высших политических кругах СССР. Во время апрельских переговоров 1987 года по вопросу о ракетах средней и меньшей дальности Горбачеву пришлось даже исключить военных представителей из процесса обсуждения, чтобы те не сорвали невыгодный для СССР компромисс. Уступки носили откровенно унизительный характер. Договоры предусматривали масштабные по сравнению со странами НАТО сокращения вооружений: СССР должен был вывести из эксплуатации и уничтожить 1500 ракет средней дальности, в то время как США – 350. Горбачев должен был либо скорректировать внешнеполитический курс, либо, чтобы избежать обвинений в капитулянтстве, доказать, что гонка вооружений наносит нашей экономике огромный ущерб. Для этого и были использованы данные Института США и Канады.

Позже выяснилось, что доля военных расходов в СССР составила в 1989 году 7,9 процента от ВНП (в США – 5,5%), в 1990-м – 6,9 процента (в США – 5,2%). Военные расходы Соединенных Штатов рассчитаны по базе Стокгольмского института мира, ВНП в 1980–1990 годах – по данным Бюро экономического анализа Департамента торговли США.

По более поздним подсчетам, доля военных расходов в ВНП СССР в 1985 и 1986 годах составляла 8,4 и 8,1 процента соответственно. Таким образом, величины советских и американских военных расходов были вполне сопоставимы.

При этом в статистику для США не включалась конверсионная продукция ВПК, в то время как для СССР этот показатель учитывался и сильно влиял на сравнение. В советском ВПК 45 процентов работников занимались выпуском гражданской продукции, треть инновационных разработок носила гражданский характер.

В чем же все-таки причина экономического кризиса СССР 80-х? По мнению эксперта Российского совета по международным делам Н. Мендковича, в 1985–1989 годах Советский Союз столкнулся с проблемой отрицательного внешнеторгового баланса, вызванного, в частности, падением мировых цен на нефть. Вместе с хаотичным увеличением капиталовложений в экономику и повышением доходов населения, опережающим рост ВНП, это вызвало бюджетный дефицит, который приходилось компенсировать наращиванием денежной массы и иностранными кредитами. Разумеется, эти бюджетные проблемы не были единственной причиной распада СССР, однако они внесли ощутимый вклад в негативные процессы конца 80-х. Стоит напомнить, что в 1989 году бюджетный дефицит превосходил на семь процентов совокупные военные расходы страны, так что даже полный отказ от оборонной деятельности не решил бы экономических проблем в полном объеме.

Однако главной причиной распада СССР стала не экономика (за годы Великой Отечественной войны страна потеряла треть национального богатства, но выстояла), а поражение в идеологической борьбе, только это совсем другая тема. О мощи советской экономики свидетельствует то, что на протяжении 90-х годов, когда в стране ничего не создавалось, все разворовывалось и вывозилось за рубеж, экономических резервов Советского Союза хватило, чтобы не дать России исчезнуть с политической карты мира.

Убийственная конверсия

В 90-х годах в Российской Федерации проводилась политика конверсии военного производства и сокращения вооружений. Усилиями «радикальных реформаторов» оборонный комплекс был доведен до ручки. Выпуск продукции ВПК с 1992 по 1996 год сократился на 77,8 процента, в том числе ПВН – на 87,8 процента, а изделий гражданского назначения (предприятиями ВПК) – на 71 процент. Был прекращен выпуск целых классов вооружения, в частности ракет «воздух-воздух», пятисот видов электронного оборудования. Производство военных самолетов, вертолетов, танков, средств ПВО, стратегических ракет исчислялось буквально единицами. Военные корабли и подлодки отправлялись на лом чуть ли не со стапелей.

Была подорвана возможность использования существующего в рамках ВПК научно-технического потенциала для производства гражданской продукции и подъема экономики в целом, особенно таких наукоемких отраслей, как гражданская авиация, электроника, вычислительная техника, телевидение, освоение космоса. Общие расходы на НИОКР сократились более чем в 11 раз, а их доля в общих военных расходах упала до 3,6 процента в 1996-м по сравнению с 18,6 процента в 1990-м. Были фактически остановлены важнейшие исследования в области радио- и оптоэлектроники, новой вычислительной техники, машиностроения.

С начала 90-х резкое сокращение ассигнований привело к деградации оборонных предприятий, оттоку квалифицированных кадров в другие сферы деятельности. По оценкам Минэкономики, в 1991–1995 годах из «оборонки» ушли 2,5 миллиона работников. Военная продукция сократилась за это время почти на 90 процентов. В бедственном финансовом положении оказались и Вооруженные Силы.

Пришла в негодность научно-техническая база разработки новейших видов вооружений. Обновление оборудования на предприятиях не превышало 1,5 процента в год, его физический износ составлял более 60 процентов. Увеличилось военно-техническое отставание от иностранных государств.

Отрицательно сказалась на отрасли плохо продуманная приватизация, вследствие которой оказались нарушенными сложившиеся связи предприятий ВПК с поставщиками. Покупка иностранными инвесторами акций ряда приватизированных предприятий не только не улучшила положение, но и привела к закрытию некоторых заводов. Инвестиции в модернизацию предприятий не выросли, надежды на приток западного капитала не сбылись.

В 1997 году около 50 процентов собственности предприятий российского ВПК было акционировано, из 1700 предприятий ВПК (не считая тех, которые числились на балансе Министерства по атомной энергии) только 40 процентов полностью принадлежали государству, 31 процент представляли акционерные общества с участием государства, 29 процентов стали полностью частными. В приватизации ВПК приняли участие и иностранные компании, как правило, конкуренты российских производителей на внешнем рынке.

Даже в тех отраслях, где предприятия в советское время занимали монопольные позиции по производству товаров длительного пользования (телевизоры, холодильники, стиральные машины и т. п.), они не смогли применить свои возможности и потеряли позиции своего потребителя.

Большой урон обороноспособности страны нанесли совместные предприятия, дочерние фирмы и посредники, созданные по западным образцам и обеспечивавшие в лучшем случае обогащение узкой группы лиц путем махинаций, а в худшем – перекачку отечественных технологий различным зарубежным структурам, в том числе по демпинговым ценам (в интересах той же «узкой группы лиц»).

В результате некоторые предприятия ВПК, имевшие важное оборонно-хозяйственное значение, очутились в совместной собственности с зарубежными фирмами или даже в полном их владении. Российские технологии стали бесплатно работать в системах оружия, производимых многими нашими конкурентами. Например, корпорация «Боинг» прямо заявила, что ей потребовалось бы 600 миллионов долларов и пять лет работы для самостоятельного воспроизводства незапатентованных технологий российского МиГ-29.

Разрушение кооперации и технологических связей между предприятиями, отсутствие оборотных средств, неэффективность менеджмента привели к тому, что ВПК как единый научный и производственный организм практически перестал существовать. 90-е годы, когда были утрачены возможности для его развития, привели к утрате технологий и производственного потенциала. Ушли лучшие кадры, развалилась наука.

Экономическая политика не ставила своей задачей эффективное использование имеющегося потенциала страны. Главным было как можно быстрее сломать плановую и построить рыночную экономику. Результат не замедлил сказаться: богатейшая страна оказалась отброшенной в разряд развивающихся. При этом отечественные политики и экономисты внушали населению мысль, что военные расходы являются тяжелейшим бременем для страны, которая вынуждена регулярно тратить огромные средства на проекты, не приносящие прибыль и несущие весьма ограниченную социальную нагрузку. Поэтому нужно отказаться от производства вооружений, а деньги вкладывать в добывающие отрасли.

Новый век

С начала XXI века военно-промышленная политика России изменилась в направлении роста финансирования ВПК, консолидации, повышения конкурентоспособности вооружений и военной техники. При правительстве РФ создана Комиссия по военно-промышленным вопросам, проведена реорганизация системы управления: появились пять отраслевых федеральных агентств (авиационно-космическое, по обычным вооружениям, по боеприпасам, по судостроению, по системам управления). Эти органы осуществляют контрольную и лицензионную деятельность в отношении всех государственных предприятий и организаций в соответствующих областях.

С 2000 года российский оборонно-промышленный комплекс начал активно выходить на мировые рынки, прежде всего Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и других регионов. Потихоньку стали отвоевывать былые позиции по основным секторам ВВТ: авиатехники, кораблестроения, систем ПВО и обычных вооружений. Это происходило одновременно со структурным изменением ВПК, что потребовало совершенствования нормативно-правовой базы, регламентирующей этот процесс.

Сегодня коммерческая сторона экспорта оружия становится превалирующей. Достаточно сказать, что по этому каналу в «оборонку» идет 70 процентов всех финансовых поступлений. В настоящее время ВПК России – мощная система, объединяющая крупные государственные и частные предприятия с другими производителями военной продукции, научно-исследовательскими и испытательными организациями, заказывающими учреждениями Вооруженных Сил и органами госуправления.

В состав ВПК России входят научно-исследовательские организации, ведущие теоретические разработки; конструкторские бюро (КБ), создающие прототипы и опытные образцы вооружения и военной техники; испытательные лаборатории и полигоны, где происходит доводка опытных образцов в реальных условиях и испытание ВВТ, вышедших из заводских стен; производственные предприятия, где осуществляется массовый выпуск ПВН, а также продукции гражданского назначения.

Ныне в российском ВПК идут процессы реформирования, реструктуризации и создания крупных отраслевых структур. Разрабатываются и реализуются маркетинговые программы по завоеванию и удержанию рынков сбыта отечественной ПВН за рубежом.

Необходимо отметить, что военные расходы – тяжелое бремя для экономики. Однако оборона страны – это защита всех ее богатств от захвата и уничтожения. Если экономить на этой графе бюджета, то при определенных обстоятельствах государство может вообще прекратить свое существование как таковое.

Политическая стабильность и экономическое развитие напрямую зависят от Вооруженных Сил и уровня их боеспособности, определяемого вооружением и военной техникой. Это хорошо понимают в США. «Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем только добрым словом». Эти слова чикагского гангстера Аль Капоне стали девизом внешнеполитической деятельности США. Государство получает колоссальные прибыли от экспорта военной техники, импорта сырья, нефти, драгоценных металлов, эксплуатации дешевой рабочей силы на территории других стран. Ничего этого не было бы, не имей США мощные вооруженные силы, способные там, где требуется, «убедить» несговорчивых продавцов и покупателей в лице правителей других государств.

ВПК нужен нашей стране и как поставщик современной техники и вооружения, и как генератор высоких технологий для гражданских отраслей экономики.

Межотраслевое взаимодействие во все времена – и в Российской империи, и в СССР, и сегодня – не относилось к сильным сторонам отечественной индустрии. В отличие от Германии или США, где контрактные обязательства имели и имеют непреложную и почти сакральную силу.

Возьмем, к примеру, отношения российских металлургов и машиностроителей. Во второй половине XIX века новые заводы транспортного машиностроения и судостроительные верфи так и не получили от уральских горнозаводчиков должного количества металлов промышленного назначения. Последние полагали невыгодным делать массу относительно дешевого проката, поскольку ту же прибыль обеспечивал гораздо меньший объем дорогостоящего кровельного железа. Недостающий металл для вагонных осей, валов двигателей и корабельной обшивки приходилось закупать за границей. Лишь к концу столетия проблема была решена южнорусскими металлургическими заводами, основанными бельгийскими или французскими промышленниками. На Урале французы также построили один завод – Чусовской.

Казалось бы, в советские времена о подобных капризах и речи быть не могло. К тому же построенные в 30-х годах металлургические комбинаты в целом обеспечили страну металлом. Однако каждый раз, когда машиностроители запрашивали новые сложные сорта проката, металлурги осваивали их годами, а то и десятилетиями.

Ведомственный феодализм

Обратимся к истории Уралвагонзавода. Уже в первых его проектах предполагалось по мере выхода на проектную мощность использовать под четырехосными вагонами стальные цельнокатаные колеса, в качестве поставщика которых планировался близлежащий Ново-Тагильский металлургический завод. Однако последний возводился металлургическим ведомством, а оно перенесло строительство колесопрокатного стана на 1938–1942 годы, причем не в первую очередь. В итоге до войны дело так и не началось. Да и после войны прокат колес не слишком интересовал металлургов. Результат: вплоть до середины 50-х годов тагильские вагоны уходили с завода на недолговечных чугунных литых колесах вместо стальных. Это приносило огромные убытки железнодорожникам, но выбора не было: или такие вагоны, или никаких.

“Броневой стан, вывезенный с Мариупольского завода, смонтировали за 54 дня. По довоенным нормативам на это требовался год ”

То же самое имело место с внедрением в вагоностроении низколегированных сталей. Они обещали заметное сокращение собственного веса подвижного состава при сохранении всех служебных характеристик. К проектированию вагонов из низколегированного металла конструкторы Уралвагонзавода приступили в конце 30-х годов, но их серийное производство началось лишь во второй половине 50-х, поскольку металлурги не давали ни соответствующего проката, ни ферросплавов для отливки деталей.

Надо сказать, что вирус ведомственного феодализма поражал и самих машиностроителей. Летом 1937 года произошла любопытная история, характеризовавшая межведомственные отношения того времени. Главное управление металлургических предприятий отправило на Уралвагонзавод наряд на пять тысяч тонн болванки для недавно пущенного бандажного стана Ново-Тагильского завода. Главное управление транспортного машиностроения возмутилось посягательством на подведомственное предприятие. Заместитель начальника главка Г. Г. Александров 11 июля отправил в ГУМП и на Уралвагонзавод письмо со следующим заявлением: «Нас крайне удивляет, что решение такого важного вопроса, как организация производства бандажной болванки на Уралвагонзаводе, произведено без нашего участия и даже более того – нам не выслана даже копия посланного Уралвагонзаводу наряда. Прошу установить твердый порядок выдачи нашим заводам болванки только по согласованию с нами и через Главтрансмаш».

В итоге в бандажной стали металлургам отказали якобы в связи с технической невозможностью отливки качественных слитков в мартеновском цехе Уралвагонзавода. Между тем уже в 1936 году здесь отливали осевую болванку, а в 1937-м – слитки для проката листа. Поэтому слитки для бандажного стана, расположенного в нескольких километрах от УВЗ, пришлось возить с Выксунского и Кузнецкого заводов. Причем качество их оставляло желать лучшего да и объемы поставок были недостаточными.

Коллаж Андрея Седых

В 1938-м история повторилась. Основным потребителем слитков УВЗ стал Молотовский (то есть Пермский) артиллерийский завод, получивший в конце года партию листовой болванки. И лишь небольшое их количество досталось бандажному цеху, которому вновь пришлось завозить недостающий металл за две – две с половиной тысячи километров. Отраслевые интересы в распределении уралвагонзаводской стали явно преобладали.

Ведомственная болезнь не щадила и оборонную промышленность. Многочисленные издания по истории советского танкостроения прямо-таки изобилуют примерами того, как постройка опытных машин или развертывание серийного производства задерживалось из-за непоставки металла, особенно броневого.

Да и сегодня отраслевая корысть никуда не делась, она лишь изменила форму. Запросы на новые фасонные формы проката незатейливо отбиваются запредельными ценами. О согласованной политике и говорить не приходится. После обрушения курса рубля на рубеже 2014–2015 годов металлургические компании подняли цены на вагонный прокат на 30–60 процентов. И тут же начали жаловаться на машиностроителей за подорожавшее оборудование – ведь машины производятся в России и к курсу доллара не привязаны.

Создается впечатление, что в нашей стране есть лишь одно лекарство от межотраслевых проблем: создание вертикально интегрированных систем, где добытую собственными силами руду превращают сначала в металл, а затем в готовые машины.

Единение военного времени

В нашей истории все же есть короткий период, когда отраслевые интересы отошли на задний план. Речь идет о Великой Отечественной войне. Несомненный патриотизм советской промышленной элиты в это время сочетался с солидарной ответственностью всех причастных к оборонному производству за конечный результат. То есть директор бронепрокатного завода отвечал не столько за объемы выплавленной и прокатанной стали, сколько за количество построенных танков.

Главный шаг в этом направлении сделал директор НИИ-48 А. С. Завьялов. В первые дни войны он обратился в правительство с предложением поручить институту внедрение технологий производства специальных сталей и бронеконструкций на предприятиях востока страны, впервые привлекаемых к изготовлению бронетанковой техники. В начале июля бригады специалистов НИИ-48 возглавили технологическую перестройку 14 крупнейших предприятий. В их числе были Магнитогорский и Кузнецкий меткомбинаты, Ново-Тагильский и Чусовской металлургические заводы, Уральский завод тяжелого машиностроения, горьковское «Красное Сормово», Сталинградский тракторный, сталинградские «Красный Октябрь» и № 264. Тем самым Завьялов нарушил довоенное табу: ведь в его списке значились предприятия трех наркоматов.

Патриотизм и принудительное подавление ведомственного эгоизма обеспечили советской металлургии невиданные ни в довоенное, ни в послевоенное время темпы освоения оборонных видов продукции. За считаные месяцы на востоке страны (прежде всего на Урале) был организован выпуск ферромарганца, ферросилиция, феррохрома, феррованадия и других сплавов, без которых невозможно получить броневую сталь. После потери западных областей единственным в СССР действующим ферросплавным заводом остался Челябинский. На нем за короткое время выплавка была увеличена в два с половиной раза. Производилось 25 сортов продукции, но больше всего различных видов феррохрома. Плавка ферромарганца была налажена в доменных печах, причем не только в малотоннажных старых домнах Нижнетагильского и Кушвинского заводов, но и в большой современной печи Магнитогорского комбината. Феррохром вопреки всем довоенным представлениям выплавили во второй половине 1941 года в своих домнах металлурги Нижнетагильского и Серовского заводов, причем большую помощь в создании новой технологии оказали ученые Уральского филиала Академии наук СССР. Позднее в серовских домнах освоили плавку ферросилиция.

Броневых станов ни на Урале, ни в Западной Сибири до войны не было, их пришлось спешно перебрасывать с предприятий, оказавшихся в зоне боевых действий.

Летом 1941 года эвакуируемое оборудование находилось еще в пути. И тогда главный механик Магнитогорского комбината Н. А. Рыженко предложил катать броню на обжимном стане – блюминге. Несмотря на большой риск, идею удалось осуществить. А в октябре вступил в строй броневой стан, вывезенный с Мариупольского завода. Его смонтировали всего за 54 дня. По довоенным нормативам на это требовался год.

Ново-Тагильскому заводу достался стан из Ленинграда. Подготовка к его приему началась в июле, первоначально предполагалось, что он будет смонтирован на месте бандажного. Бандажный стан разобрали, но оказалось, что старое ложе недостаточно для установки броневого стана и его нужно размещать в другом месте. Война заставила делать еще недавно считавшееся невозможным: всего год назад попытки вести промышленное строительство комплексным «скоростным» методом имели в Нижнем Тагиле в лучшем случае частичный успех, а летом 1941-го сложнейшая строительная операция прошла практически идеально. 10 сентября, на месяц раньше срока был прокатан первый тагильский стальной лист. Всего до конца года было получено 13 650 тонн листового металла, в том числе около 60 процентов броневого (опробование стана велось на углеродистой стали, а в октябре – декабре углеродистую катали при нехватке слитков броневой). В итоге уже в январе 1942-го месячный выпуск броневого листа на уральских заводах превысил полугодовой во всем довоенном Советском Союзе.

Не менее удивительные события происходили и на других малоизвестных предприятиях. Златоустовский металлургический завод во время войны по объемам выплавки и проката стали уступал Магнитогорскому комбинату, но зато значительно превосходил его в сортаменте – здесь производилось около 300 сортов легированной и углеродистой стали. Без поставок из Златоуста остановилось бы производство многих видов вооружений, прежде всего танковых моторов.

Старые уральские заводы оказались незаменимы в производстве небольших партий особо качественной стали. К примеру, в каждый советский танк был вложен металл Серовского металлургического – основного производителя калиброванного проката. Нижнесалдинский завод перешел на выплавку никелевого чугуна и стали. Этот перечень можно продолжать бесконечно – в годы войны везде, где была хотя бы одна вагранка, плавили оружейный металл.

Любопытна история с флюсами для автоматической сварки. До и в начале войны их выплавляли на одном из предприятий Донбасса, после оккупации которого централизованные поставки полностью прекратились. В конце 1941 года сотрудники Института электросварки АН УССР начали поиск материалов-заменителей, имеющихся на Урале в более или менее пригодном для использования состоянии. И нашли их – в виде доменных шлаков Ашинского металлургического завода. Требовались лишь небольшие улучшения: доменщики обогатили свои шлаки марганцем и тем самым превратили их во вполне пригодный флюс. Необходимую для испытаний аппаратуру привезли из Нижнего Тагила непосредственно в Ашу.

Весьма показательны примеры местного сотрудничества танковых и металлургических заводов. До пуска собственных мощностей термическая обработка танковых деталей Уральского танкового завода № 183 производилась на Нижнетагильском металлургическом.

Успешной работе литейщиков УТЗ в немалой степени способствовала помощь соседнего Нижнетагильского шамотного завода, наладившего выпуск высококачественных огнеупорных стопорных флинтовых пробок. Это дало возможность производить безаварийную разливку тяжеловесных плавок броневой стали на фасонное литье.

Мартеновские печи УТЗ в 1942–1945 годах работали в основном на коксовом и доменном газе Ново-Тагильского металлургического и Нижнетагильского коксохимического заводов. Газопровод действовал с февраля 1942 года. Собственная газогенераторная станция завода № 183 обеспечивала не более 40 процентов потребностей.

Иногда для решения проблемы оказывалось достаточно простого совета. Пережить несколько недель до начала поставок ферромарганца без остановки отливки танковых траков заводу № 183 помогла информация местных металлургов о небольшом марганцевом руднике, разрабатывавшемся в 1870-х годах.

Другой пример: по мере увеличения производства броневой стали мартеновский цех уже не поспевал с выплавкой металла для головок авиабомб. Получить его со стороны не удалось. Ход дальнейших событий воспроизвел в воспоминаниях директор Ю. Е. Максарев: «Когда я был на одном из совещаний в горкоме, то познакомился с директором старого, еще демидовского завода и попросил взять от меня отливку головок бомб. Он сказал: сталью помочь не могу, а советом помогу. И когда я приехал к нему на завод, он мне показал полуторатонный бессемеровский конвертор со средним дутьем. Дал мне чертежи и сказал, что он знает, что у нас есть хорошая механизированная чугунолитейная, а конвертеры ваши сварят». Так появился приказ по заводу от 8 сентября 1942 года об организации в цехе колес Гриффина бессемеровского участка из трех малых конвертеров (на полторы тонны металла каждый). Проект уже к 25 сентября подготовил проектно-технологический отдел управления капитального строительства, специалисты отдела главного механика быстро сварили конвертеры и котлы – накопители жидкого чугуна. Пробный запуск бессемеровского отделения и отливка опытной партии пяти наименований деталей состоялись на рубеже октября-ноября 1942 года. В конце ноября началось серийное производство.

В завершение темы: сотрудничество металлургов и танкостроителей в военное время действовало в обе стороны. Монтажники Уральского танкового завода участвовали в пуске многих новых агрегатов Ново-Тагильского металлургического завода. В мае 1944 года в цехе броневого башенного литья было изготовлено значительное количество футеровочных плит для ремонта доменной печи.

Но главным помощником металлургов оставался, конечно же, Уральский завод тяжелого машиностроения. Книги приказов по УЗТМ за 1942–1945 годы буквально забиты документами о производстве запасных частей и устройств металлургического назначения – как для нужд танковой промышленности, так и для предприятий Наркомата черной металлургии. Осенью 1942-го на УЗТМ было официально восстановлено специальное подразделение по производству оборудования для металлургических заводов. Оно получило шифр «Отдел 15» и находилось в подчинении заместителя директора по заготовительным цехам и корпусному производству.

Успехи на стыке отраслей

Сотрудничество металлургов и танкостроителей привело к созданию ряда технологий, которые без преувеличения можно назвать настоящими научно-техническими прорывами.

Выплавив и прокатав броневую сталь в листы, металлурги передавали свою продукцию в бронекорпусные производства. Здесь металл разрезали по шаблону на соответствующие детали. В производстве «тридцатьчетверки» особенно много хлопот доставляли две детали корпуса: подкрылки (наклонная часть борта) и вертикальный бортовой лист. Обе они представляли собой длинные, ровные по ширине полосы с наклонными обрезами по краям.

Естественным образом напрашивалась идея прокатывать мерную полосу, равную по ширине готовым деталям. Впервые она была сформулирована броневиками Мариупольского завода летом 1941 года. Для опытной прокатки выбрали слябинг комбината «Запорожсталь», куда направили два эшелона броневых слитков. Но приступить к делу тогда не успели: наступавшие немецкие войска захватили и эшелоны, и само Запорожье.

На рубеже 1941–1942 годов во время эвакуации и освоения производства брони на новых заводах было не до мерной полосы. Однако в мае 1942-го Наркомат черной металлургии вновь получил распоряжение об ее прокате – для танков Т-34 и КВ. Задача оказалась непростой: допуски по ширине не должны были превышать -2/+5 миллиметров, серповидность (изгиб) на общую длину детали – 5 миллиметров. На кромках не допускались трещины, закаты и расслоения с тем, чтобы можно было вести сварку без механической обработки или огневой подрезки.

Опытные работы начались одновременно в прокатных цехах Магнитогорского и Кузнецкого металлургических комбинатов, в первое время без особых достижений. От проката деталей для танков КВ вскоре отказались, но вот по «тридцатьчетверке» в конце концов удалось добиться успеха. Авторский коллектив в составе начальника металлургического отдела НИИ-48 Г. А. Виноградова, главного инженера КМК Л. Э. Вайсберга и инженера того же комбината С. Е. Либермана в период с ноября 1942 по январь 1943 года получил качественную полосу, применив на обжимной клети «900» рельсобалочного стана совершенно новый метод прокатки «на ребро». В январе 1943-го были выданы 280 полос, в феврале – 486, в марте – 1636 штук. В апреле после всех положенных испытаний началось освоение валового производства мерных полос для подкрылков танков Т-34. Первоначально они поставлялись на УЗТМ и Уральский танковый завод, а затем и на другие заводы – производители танков Т-34. Брак, составлявший первоначально 9,2 процента, к октябрю 1943 года снизился до 2,5 процента, к тому же некондиционные полосы использовались для изготовления более мелких деталей.

Полную и точную оценку новой технологии дает соответствующий отчет ЦНИИ-48 от 25 декабря 1943 года: «Разработан, испытан и внедрен в валовое производство принципиально новый, считавшийся до последнего времени в СССР и за границей неосуществимым метод прокатки широкой броневой полосы «на ребро». Получение калиброванной (мерной) полосы шириной по размерам готовой детали броневого корпуса танка Т-34 дало возможность заводам НКТП принять новую высокопроизводительную технологию изготовления бронедеталей без обрезки продольных кромок. Благодаря применению нового метода к одной из основных бронедеталей танка Т-34 (подкрылки) достигнута весьма значительная экономия времени (порядка 36%) при вырезке их. Достигнута экономия броневой стали 8С до 15 процентов и экономия кислорода 15 000 кбм на 1000 корпусов».

К концу 1943-го был освоен прокат мерной полосы для другой детали корпуса Т-34 – вертикальной части борта. Остается лишь добавить, что авторы этого изобретения были удостоены Сталинской премии за 1943 год.

В том же 1943-м совместными усилиями лаборатории Украинского института металлов (начальник – П. А. Александров) и работников Кузнецкого металлургического комбината и Уральского танкового завода был разработан и освоен в производстве специальный периодический профиль проката для заготовки массовых и ответственных деталей «тридцатьчетверки» – осей балансиров. Первая опытная партия периодического профиля была получена на КМК в декабре, в начале 1944-го началось серийное производство. К октябрю Уральский танковый завод полностью перешел на изготовление осей балансиров из новой заготовки, в конце года к нему присоединился УЗТМ. В итоге производительность штамповочных молотов выросла на 63 процента, а число поломок детали уменьшилось.

Успешной работе танкостроителей весьма поспособствовали прокатчики бандажного стана Ново-Тагильского металлургического завода. Начиная с весны 1942-го они поставляли катаные заготовки погонов с сокращенными припусками на обработку, в 1943-м припуски были еще раз уменьшены. В сочетании с новым режущим инструментом это позволило выполнять трудоемкую обдирку погонов строго по графику и без большого напряжения. Редчайший случай: нарком танковой промышленности В. А. Малышев в своем приказе от 28 сентября 1943 года счел необходимым выразить особую благодарность тагильским металлургам.

И наконец, последний пример: в 1943-м бандажи опорных танков Т-34 сначала на челябинском Кировском заводе, а затем и на других предприятиях стали изготовлять из специального профилированного проката. Этот успех также был отмечен в приказе В. А. Малышева.

Остается добавить, что специалисты американской фирмы «Крайслер», изучив захваченный в Корее танк Т-34-85, особо отметили совершенство стальных заготовок, из которых изготовлена боевая машина. А также тот факт, что они зачастую превосходили продукцию металлургических предприятий США.

Серия «НКТП. Уроки Великой Победы» на этом завершается. Автор вполне осознанно отказался от заключения и повторного перечисления всех причин победы советской танковой промышленности в соревновании с германской индустрией. В том нет нужды: читатель может сделать это самостоятельно, просмотрев все девять статей нашего цикла.

Министр обороны Российской Федерации генерал армии Сергей Шойгу в рамках рабочей поездки в войска Центрального военного округа посетил «Казанский авиационный завод им. С. П. Горбунова» - филиал ПАО «Туполев», где проверил ход выполнения контракта по ремонту и модернизации самолетов Дальней авиации.

В ходе пребывания на авиазаводе министр обошел несколько цехов предприятия, познакомился с ходом работ по восстановлению и модернизации самолетов Ту-160, Ту-22М3. Сергей Шойгу провел рабочее совещание, посвященное восстановлению и содержанию авиапарка Дальней авиации предприятиями Объединенной авиастроительной корпорации и перспективному развитию отечественной авиатехники.                                                                                                                                   

Глава военного ведомства поставил круг задач, которые необходимо решить в первую очередь. Прежде всего, по увеличению объемов ремонта и модернизации самолетов ВВС России, повышению качества, сокращению сроков выполняемых работ.

И то, что эта работа уже выполняется,  корреспондент «Военно-промышленного курьера» увидел собственными глазами. В цехах, которые мы посетили, стояли в технологических лесах несколько машин Ту-160 и Ту-22М3. На них активно шла работа, заменялась электронная начинка, другое оборудование.

Министра сопровождали глава Республики Татарстан Рустам Минниханов, президент ОАК Юрий Слюсарь, директор завода Николай Савицких, представители руководства Компании «Туполев». Шойгу остановился у поста с графиком исправности парка самолетов  Ту-160, Ту-95 МС, Ту-22М3, поинтересовался качеством сварных работ, побывал на испытательном стенде проверки прочности металлоконструкций. Интересно, что качество сварки, как рассказали Шойгу, на современном оборудовании может быть настолько высоким, что прочность швов превышает прочность самого металла.

Шойгу отметил положительную динамику работ в сравнении с прошлогодним его посещение завода. В 2015 году заводчане поставят в войска из ремонта: 2 - Ту-160, 12 – Ту-22М3, еще 6 машин Ту-22М3 поступят в ремонт и на модернизацию.
Но, пожалуй, самым сенсационным оказалось предложение Шойгу проработать вопрос о воспроизводстве стратегического сверхзвукового ракетоносца Ту-160 на заводе с учетом современных технологий. Это даже не предложение, а задача, которую поставил министр обороны. «Лучшего самолета в данном классе еще никто не придумал, - сказал, объясняя свое предложение, глава военного ведомства. – Но для решения этой задачи потребуется консолидировать усилия по совершенствованию производственной базы предприятия».

Как пришла Шойгу эта мысль – трудно сказать, но,  действительно, ничего лучше этого самолета, созданного в СССР, пожалуй, в мире не придумано. Как мне на заводе сказали прибывшие с министром обороны специалисты,  это действительно уникальная машина, опередившая время на несколько десятилетий и не исчерпавшая заложенные в ней возможности.

Напомним, Ту-160 (заводское обозначение: «изделие 70», по кодификации НАТО: Blackjack — «Блэкджек») — сверхзвуковой стратегический бомбардировщик-ракетоносец с крылом изменяемой стреловидности, разработанный в ОКБ Туполева в 1970-х - 1980-х годах. Является самым крупным и самым мощным в истории военной авиации сверхзвуковым самолетом с изменяемой геометрией крыла, самым тяжелым бомбардировщиком в мире, имеющим наибольшую максимальную взлетную массу. Среди пилотов получил прозвище «Белый лебедь».

Считается, что толчком для его разработки послужило решение США создать в рамках проекта AMSA (Advanced Manned Strategic Aircraft) новейший стратегический бомбардировщик - будущий B-1. В 1967 году Совет Министров СССР постановил начать работы над новым многорежимным стратегическим межконтинентальным самолетом. К нему  предъявлялись следующие основные требования:

•    дальность полета на скорости 2200—2500 км/ч на высоте 18 000 метров — в пределах 11—13 тыс. км;
•    дальность полета на дозвуковом режиме на высоте и у земли — 16—18 и 11—13 тысяч километров соответственно;
•    самолет должен был приближаться к цели на крейсерской дозвуковой скорости, а преодолевать ПВО противника - в сверхзвуковом высотном режиме или на крейсерской скорости у земли; суммарная масса боевой нагрузки - до 45 тонн.

Первый полет прототипа (под обозначением «70-01») состоялся 18 декабря 1981 года на аэродроме «Раменское». Полет выполнял экипаж во главе с летчиком-испытателем Борисом Веремеем. Первая серийная машина (№ 1-01) поднялась в воздух 10 октября 1984 года. В январе 1992 года Борис Ельцин принял решение о возможной приостановке продолжавшегося серийного выпуска Ту-160 в том случае, если США прекратят серийное производство самолета B-2…

10 июня 2010 года два Ту-160 установили рекорд полета на дальность: 18 тыс. км.

В 2005 году был принят на вооружение первый модернизированный комплекс Ту-160. 12 апреля 2006 года объявлено о завершении государственных испытаний двигателей НК-32 для Ту-160, которые  отличаются значительно возросшим ресурсом и повышенной надежностью. Модернизированные самолеты смогут помимо крылатых ракет поражать цели с помощью авиабомб, использовать связь через космические спутники и обладают улучшенными характеристиками прицельного ведения огня. Ту-160М планируется оснастить новой системой вооружения, позволяющей применять перспективные крылатые ракеты и бомбовое вооружение. Полной модернизации также подвергнется радиоэлектронное и авиационное оборудование. До 2020 года на вооружение ВВС России будут поставлены, как минимум, 10 самолетов модификации Ту-160М.

Справедливости ради, надо сказать, что поставленную Шойгу задачу возобновить производство не в единичных экземплярах, а в полном объеме, решить будет крайне непросто. Это потребует подготовки и переобучения новых кадров. На предприятии, как мне рассказали, еще остались специалисты, которые создавали в советское время Ту-160 и могут передать свой опыт, но их крайне мало и всем далеко за 60 лет.

Кроме того, подобная задача потребует оснащения предприятия новым станочным парком и технологическим оборудованием. К сожалению то, что на заводе имеется, как заявил корреспонденту «ВПК» источник на заводе, оставляет желать лучшего. На предприятии полно станков еще советского производства, допуски и точность работы которых трудно назвать отвечающими требованиям времени и конкурентными лучшим западным образцам.

Придется также восстанавливать уникальные, но утраченные технологии, такие, как литье, титановая сварка. Тем более что это может стать катализатором для развития также  и гражданской авиации. Как подчеркнул на совещании в КАЗ им. С. П. Горбунова министр обороны, для этого потребуется использовать новейшие, самые современные технологии. «Для решения этой важной задачи требуется консолидировать усилия по реконструкции и техническому перевооружению производственной базы», - сказал министр обороны Сергей Шойгу на закрытом совещании.

Для руководства завода эти новые задачи отчасти оказались, по некоторым данным, несколько неожиданными, но оно отнеслось к ним с пониманием и  ответственностью. Ведь другой такой базы, какая была создана в КАЗ им. С. П. Горбунова, в России сегодня просто нет. А воссоздание производства Ту-160  - это новые инвестиции и новый мощный импульс для развития завода.

Остается добавить, что в СССР работами по Ту-160, в той или иной форме, занималось около 800 предприятий и организаций различного профиля. Сегодня эту работу придется выполнить меньшими силами, но с прежней эффективностью.

Олег Фаличев

Фото Вадима Гришанкина

Опубликовано 30.04.2015

«Оружие наследников Победы». М., издательский дом «Оружие и технологии», 2015, 1008 стр., илл.

К 70-летию победы в Великой Отечественной войне вышел в свет солидный по размерам и наполнению труд – «Оружие наследников Победы».

Основное содержание книги – современное состояние и перспективы развития системы вооружения Российской Федерации. В авторский коллектив вошли члены научно-технического совета Военно-промышленной комиссии РФ, генеральные конструкторы по важнейшим направлениям создания вооружения, военной и специальной техники, руководители головных организаций отечественного оборонно-промышленного комплекса.

В издании, несомненно, удалось совместить высочайший научно-технический уровень материала с доступностью его изложения – книга будет интересной, полезной и понятной не только специалистам-оборонщикам, но и массовому читателю. Данное издание – своего рода долг памяти по отношению к участникам Великой Отечественной войны, ветеранам Вооруженных Сил и ОПК страны – всем, чьи подвиги на фронте и в тылу стали основой нынешних успехов России в создании и развитии современной армии.

Во вступительной статье заместитель министра обороны РФ Юрий Борисов обозначил главные вызовы времени и основные проблемы, которые стоят перед армией и военно-промышленным комплексом страны на период до 2030 года. Они сведены в единый документ, который называется «Основные направления развития вооружений, военной и специальной техники» (ОНР-2030). Отмечается, что хотя в ближайшие полтора десятилетия наиболее вероятно эволюционное развитие зарубежных армий, но это вовсе не исключает появления новых видов вооружений и роста качественных показателей уже существующей техники в несколько раз. Прорывы ожидаются в сфере систем управления войсками, в разведывательно-информационных и навигационных системах, автоматизированных системах связи, роботизированных боевых средств, новых поколений высокоточного оружия, гиперзвуковых летательных аппаратов, а также оружия, основанного на новых физических принципах. Местами будущих битв – главным образом виртуальных – станет информационное и космическое пространство. Тот, кто обретет превосходство в космосе, получит возможность наносить с орбиты дозированные точечные удары по любым объектам противника. В важности быть готовым к информационным войнам любой интенсивности в настоящее время уже не нужно никого убеждать, события последних лет говорят сами за себя.

Юрий Борисов уточняет, что готовность армии и оборонной промышленности к будущим вызовам, а также их развитие должны быть тесно увязаны между собой: «Потребности в ВВСТ – своего рода стимулятор поддержания и развития наукоемких технологий. Сама система вооружения является воплощением передовых научных, технических и технологических достижений в ОПК. Они позволяют создавать такие системы, комплексы и образцы ВВСТ, которые дают возможность выполнять боевые задачи с высокой эффективностью в различных условиях боевой обстановки».

В современных условиях глобализации всех видов ресурсов оборона территории только при помощи вооруженных сил без информационной компоненты уже невозможна.

Информационно-идеологические операции комбинируются с собственно вооруженным воздействием, будучи нацелены и на традиционные военные результаты – уничтожение (демонтаж, переориентацию) ВС противника и овладение его территорией. Таким образом, речь идет о целом комплексе вызовов и угроз национальной безопасности.

Пока информационная защита интересов России не дает должного эффекта. Слишком серьезно проигрывали мы на этом поле последние 25–30 лет.

Глобальная перепалка

Изменение массового сознания может в корне подорвать обороноспособность страны, не дать использовать в целях своей защиты даже те ресурсы, которыми Россия обладает. Если духовная сфера искажается или деградирует, общество погибает.

“Проверка кандидата на государственную должность на наличие контактов, допускающих информационное воздействие противника, должна стать обязательной ”

Поскольку воздействие на технические системы государственного и военного управления может быть расценено как прямой акт агрессии с вполне предсказуемыми последствиями, основным способом ослабления национальной и военной безопасности геополитического конкурента, обладающего достаточным военным потенциалом, становится стратегия непрямых действий.

Задача применения информационного оружия состоит в том, чтобы помочь противнику направить имеющиеся у него средства, в том числе технические, против самого себя. Деградация духовной сферы автоматически приводит к снижению потенциала применения технических систем. Материальный базис общества разрушается, социум деградирует. Нарушение защитных барьеров во взаимодействии элементов сложной социальной системы друг с другом приводит к их перепрограммированию и (или) уничтожению.

Нанесение духовной сфере общества информационного ущерба предполагает искажение результатов ее работы таким образом, чтобы получить преимущество в материальной сфере, и приведение ее в состояние, в котором она неспособна выдавать результаты (никакие).

Победителем в этой войне становится тот, кто вовремя понял, какую информацию можно принимать, а какую нельзя. Факт регресса российского общества в социально-экономической сфере и деградация его духовной составляющей говорят о том, что полученная извне информация является вредной.

Коллаж Андрея Седых

Все виды информационного воздействия на социальную систему и ее духовную сферу можно классифицировать следующим образом: сухие факты; логически обоснованные выводы, аналитические суждения, опирающиеся на определенный набор фактов; эмоционально окрашенные утверждения.

Последний вид воздействия применяется в отношении духовной сферы российского общества наиболее интенсивно.

Разрушение устоявшихся структур, приведение их в хаотическое состояние способствуют повышению неустойчивости социальной системы и тем самым увеличению возможностей для ее перепрограммирования (смены ценностных ориентаций).

Логика требует подходить к определению понятия «безопасность» с аксиологических позиций, при этом смысловой акцент делается на защищенности принадлежащих субъекту материальных и духовных ценностей. В этом случае безопасность рассматривается как их сохранение от значимого ущерба. Основной критерий эффективности деятельности соответствующих субъектов (структур) – размер и величина предотвращенного или понесенного урона в отношении национальных ценностей.

Обеспечение защиты духовной сферы российского общества невозможно без охраны национальной безопасности в целом, без взаимодействия государственных органов и гражданских институтов. Создание подобной системы реально только при проведении политики, направленной на сплочение нации перед лицом геополитических угроз. Их характер и масштаб сегодня таковы, что без приложения сверхусилий неизбежно встанет вопрос о существовании самого Российского государства.

Для нормального функционирования российского социума необходим комплекс мер, на всех уровнях связанный с защитой духовной сферы от негативного воздействия. Исходя из динамики социокультурных изменений 1991–2011 годов надо признать факт ведения геополитическим противником информационной войны против нашего общества. Защитные меры обязаны соответствовать степени опасности. Агрессивное отношение западной цивилизации к России на всем протяжении истории говорит о том, что противоречие должно быть разрешено.

Для защиты духовной сферы объекта (социума, государства, военной организации государства) от воздействия (в том числе и скрытого) можно:

• установить барьер между источником угрозы и защищаемым объектом;
• уйти за пределы досягаемости источника угрозы;
• уничтожить источник опасности;
• видоизмениться до неузнаваемости.

В первом и втором случае от информации, имеющей глобальный характер, не уйти, она действует на всю глубину поражаемой территории и на все социальные слои. В четвертом случае, изменившись до неузнаваемости, объект воздействия (социум) может облегчить задачу противника, так как трансформация носит не только внешний, но и внутренний характер. Именно эту цель мог преследовать противник. Фактически остается только один эффективный способ избежать информационного поражения – уничтожение источника угрозы. Однако в мире, связанном большим количеством договоров и межгосударственных организаций, сделать это практически невозможно. Следовательно, применимы только развязывание контринформационной войны и реабилитация пораженных элементов своей социальной структуры, причем интенсивность этих мероприятий должна гарантировать информационное поражение противника.

Агентами не рождаются

Применение информационного оружия наиболее эффективно в системе государственного и военного управления. Для скрытого воздействия на такие структуры в них необходимо внедрить соответствующие элементы, которые в дальнейшем можно использовать не только для организации требуемого влияния на социум, но и для получения от него нужной реакции на исходящие извне угрозы.

Явное назначение «своего правительства» способно вызвать массовое сопротивление населения. Технологии социальной инженерии не зашли еще столь далеко, чтобы добиться у всего социума восприятия черного как белого. Более предпочтительный вариант – перепрограммирование отдельных элементов системы, находящихся на узловых местах управления.

Поиск и технология внедрения подобных элементов осуществляются по следующему алгоритму. Для начала выделяются объекты системы государственного и военного управления, затем отбираются работающие на них сотрудники, наиболее поддающиеся информационному воздействию, которое и осуществляется.

Задача противника в условиях глобального противоборства – максимальное увеличение числа подобных элементов в чужой социальной структуре и сведение таковых к минимуму в своей.

Получить агентов влияния во власти тем легче, чем больше населения включено в сферу управления. чем больше участников государственного и военного управления, имеющих в своей биографии белые пятна. людей, обиженных властью.

Основная целевая аудитория для информационного воздействия – молодежь, у которой не сформированы собственные ценности. Именно поэтому информационный противник берет установку на омоложение управляющих кадров в государстве-противнике.

Таким образом, для успешного воздействия на духовную сферу и поддержания социума геополитического противника в состоянии готовности к выполнению чужих установок необходимо:

• включить в сферу управления как можно больше элементов;
• максимально ослабить механизм контроля над ними (провоцируя невнятное законодательство и реформируя спецслужбы);
• ориентировать чужой социум на свои ценности (в материальной и духовной сфере);
• опустить ниже критического уровня число профессионалов в системе государственного и военного управления (в том числе за счет постоянного омоложения кадров).

Защита строится от противного. В СССР система подготовки управленческих кадров предусматривала жесткое поэтапное прохождение всех должностей в своей сфере и одновременную ротацию из одного региона в другой. При наличии настоящей границы (железного занавеса) целенаправленное воздействие на управленческие кадры извне было сведено к минимуму. Удар по советской системе нанесли через руководящую верхушку, которая оказалась фактически вне контроля.

Парирование угроз, транслируемых на геополитического конкурента, может быть осуществлено при наличии средств, гарантирующих построение каналов проверки поступающей извне информации. Отказ от создания альтернативных каналов под разными надуманными предлогами (например государству «не по карману») – показатель того, что структуры государственного и военного управления в значительной степени информационно поражены.

Задача обеспечения безопасности социальной системы и ее духовной сферы сводится к контролю над внешними потоками информации и людьми, принимающими решения. Представляется необходимым разработать метод выявления среди кандидатов на ту или иную должность в системе государственного и военного управления тех, кто наиболее подвержен информационному воздействию. Он может заключаться в обязательном выполнении кадровыми и специальными службами проверки не только на предмет психических отклонений, но также и на наличие контактов, благодаря которым кандидат мог быть подвержен информационному воздействию противника.

Что же касается непосредственно содержания информационных продуктов, используемых в сфере управления, то необходимо минимизировать доступ к их использованию и обеспечить возможность всесторонней проверки коллектива, создавшего эти продукты.

В ситуации, когда коллектив, чьи информационные продукты (программа, законопроект, художественное произведение и т. д.) предполагается использовать, не может быть проконтролирован государственными структурами, внедрение результатов его труда в систему государственного и военного управления недопустимо.

Степень поражения духовной сферы общества – та часть ее основных показателей (наука, образование, мораль, эстетика, общественная психология, воспитание и религия), которая либо уничтожена, либо работает на пропаганду чужих ценностей.

Военная безопасность является производной от состояния компонентов духовной сферы. Без науки, образования, здоровой морали невозможны построение эффективной экономики, восстановление духовно-нравственного потенциала и, следовательно, воспроизводство качественных вооруженных сил. Исходя из этого, необходимы разработка концепции информационной защиты территории страны и социума и принятие практических мер по ее созданию.

Учитывая то, что в системе управления еще сохранилась критическая масса здоровых сил, нужно провести следующие мероприятия:

• построить систему информационной защиты территории страны и социума, которая предусматривает ведение активных наступательных действий против геополитического противника как в области технических систем государственного и военного управления, так и в духовной сфере;
• разработать и провести комплекс мероприятий по профилактике части пораженной структуры управления социумом;
• предпринять политические и экономические меры по выводу российского общества из крайне нестабильного состояния ввиду недовольства характером внутренней и внешней политики.

Без проведения широких социальных реформ в интересах подавляющей части населения действия по созданию системы внешней и внутренней защиты не имеют смысла. Соответственно безнадежны попытки спасти армию закупками иностранного вооружения, переходом на новую оргштатную структуру, повышением денежного довольствия и т. п., так как она будет деградировать параллельно с обществом. Укрепление обороноспособности без комплексного решения проблемы предотвращения системного кризиса общества невозможно.

Для построения системы информационной защиты территории страны и социума необходимо:

• проведение мониторинга информации, поступающей на территорию страны;
• уничтожение или трансформация до неузнаваемости вредной, не соответствующей национальным ценностям и способствующей дезинтеграции государственного и военного управления информации;
• создание мощной структуры трансляции информации, имеющей подрывной характер, на территорию и информационное пространство геополитического противника;
• организация потока рекламы своего образа жизни на нейтральные страны и информационные пространства государств, с территории которых не ведется инфовойна.

Задачи министерства пропаганды

Для рекламирования своего образа жизни необходимо:

1. Все государственные и негосударственные (в которых правительство, другие федеральные структуры имеют контрольный пакет акций) информационные компании объединить в холдинг со статусом министерства (прообраз министерства пропаганды).

2. Принять меры для постановки под контроль государства информационных компаний, в которых участие государства не просматривается.

3. Приостановить открытие новых компаний и законодательно запретить действие на территории страны СМИ, уставной капитал которых контролируется иностранными государствами.

4. Изменить информационную политику внутри страны с развлекательной на воспитательную и научно-образовательную (дотировать холдинг из госбюджета).

5. Создать службу информационного мониторинга, придать ей функции цензуры и подчинить непосредственно президенту.

6. В этой службе организовать отделы, соответствующие направлениям информационного противоборства (системы информационной защиты территории страны и социума, информационного противоборства и специальных операций, профилактики информационного поражения).

7. Открыть информационные компании за рубежом, в том числе путем акционирования (привлекая для этих целей частных лиц).

8. Наладить подготовку кадров для информационного противоборства.

9. Использовать ресурсный кадровый потенциал творческой интеллигенции, ученых, общественных деятелей, представителей традиционных религиозных конфессий из числа патриотически настроенных лиц.

Созданная информационная система должна охватывать все возрастные и профессиональные категории населения, особое внимание следует обратить на целевую аудиторию силовых ведомств.

Это самые общие мероприятия, которые требуют детализации и уточнения по мере их воплощения в жизнь. И главная проблема внедрения этой модели – кадровая.

Вокруг идеологии необходимо формировать элиту, параллельно выстраивая внешнюю и внутреннюю защиту и воздействуя на общественное и индивидуальное сознание населения и армии России. Все заявления по поводу ущемления свобод необходимо оставить без внимания. Здоровый государственный организм не может существовать без цензуры.

Необходим также выборный орган при главе государства из людей, пользующихся доверием нации, и глав традиционных для России религиозных конфессий. Ему следует поручить общественную экспертизу вновь создаваемых и существующих продуктов духовной культуры (представители творческого меньшинства в полном соответствии с принципами демократии должны уважать мнение большинства). При этом не будет нарушена так называемая свобода самовыражения творческой личности – пусть делает это в масштабах творческой мастерской.

Поставить под контроль государства СМИ и ресурсную базу позволяют ныне действующая Конституция и законодательство страны. Путем его дополнения можно вывести с ключевых позиций государственной структуры агентов влияния и неспециалистов. По разрушительному воздействию на возглавляемые структуры они равноценны друг другу.

Защита социума в целом и ценностей духовной сферы в частности подразумевает проведение вокруг возрожденной идеологии масштабных мероприятий под руководством правящей элиты. Это наиболее предпочтительный вариант, так как геополитические процессы показывают, что времени практически не осталось.

С. С. Семенов, В. В. Щербинин. «Оценка технического уровня систем наведения управляемых авиационных бомб». М., «Машиностроение», 2015, 326 стр.

Общепризнано, что наиболее эффективным оружием различного базирования является высокоточное оружие (ВТО), которое воплощает самые последние достижения инженерной мысли. Ведущие страны вкладывают значительные финансовые средства в создание образцов ВТО с тем, чтобы обеспечить себе военное и технологическое превосходство над потенциальным противником. Процесс развития и совершенствования идет непрерывно. Как правило, наилучшие варианты отдельных технических решений и образцов ВТО, разработанные лидерами, начинают повторять и копировать другие. Однако этот путь всегда предполагает отставание. Чтобы обеспечить перспективность разработок, необходимо сосредоточить внимание на ключевых проблемах и прорывных технологиях. Уместно напомнить слова президента Владимира Путина, сказанные при посещении Тульского КБП: «При отборе проектов важно избежать прямого повторения даже перспективных разработок. Вкладывать ресурсы, чтобы повторить уже пройденный кем-то путь, как правило, неэффективно. Нужны свои нестандартные идеи и предложения».

Управляемая авиационная бомба (УАБ) является классическим образцом ВТО класса «воздух-поверхность». Авторы монографии – Сергей Семенов, кандидат технических наук, руководитель группы анализа и перспективного проектирования ОАО «Государственное научно-производственное предприятие «Регион», и Виктор Щербинин, доктор технических наук, начальник научно-технического отделения, заместитель главного конструктора ЦНИИ автоматики и гидравлики, поставили перед собой достаточно сложную задачу.

В книге изложен метод оценки технического уровня (ТУ) систем наведения (СН) управляемых авиационных бомб, основанный на использовании современных математических методов теории принятия решений и реализованный на программно-аппаратном комплексе «Информационно-аналитическая система «Оценка и выбор».

Научный интерес авторов продиктован прежде всего тем, что СН является основной составной частью УАБ, в значительной степени определяющей боевые, эксплуатационные и другие свойства, и на ее долю приходится до 30 процентов стоимости образца вооружения. Эти обстоятельства диктуют повышенные требования к выбору типа и качеству СН и делают оценку качества СН УАБ чрезвычайно актуальной.

По сложившейся практике разработок ВТО выбор типа СН и ее основных ТТХ осуществляется в процессе создания образца вооружения, тем самым обеспечивая выполнение заданных тактико-технических требований. По мнению авторов, предложенный метод является инструментом выбора рационального варианта технического облика СН УАБ как на стадиях тематического планирования и выдачи ТЗ, так и на этапах проектирования.

В книге с позиций системного подхода поставлена и решена проблема создания высокоэффективных образцов вооружения, тщательно описаны все стороны – от предмета исследования до практического применения разработанного метода оценки ТУ УАБ.

В первой главе дана общая характеристика современных СН УАБ и степень их влияния на боевую эффективность в составе ударного авиационного комплекса, описаны основные типы и принципы работы СН УАБ, включая лазерные, телевизионные, тепловизионные, радиолокационные, инерциально-спутниковые системы самонаведения, а также телевизионно-командные, комбинированные, и сформированы основные оценочные показатели, по которым может быть произведен выбор той или иной СН для оснащения УАБ.

Экспертный метод оценки базируется на сопоставительном анализе совокупности показателей исследуемого изделия (СН УАБ) с образцом, выбранным в качестве его аналога.

Коллаж Андрея Седых

Данный многокритериальный анализ позволяет комплексно оценить объект, при этом в качестве интегральных показателей определены: технический, технологический, эксплуатационно-технический, тактический, выживаемость, надежность, экономический, временной. В четвертой главе каждый из выбранных показателей обоснован и подробно описан с представлением в единичных показателях, что дает возможность понять его физическую сущность и степень влияния на конечный результат. При этом авторы обращают внимание на учет не только сугубо тактико-технических показателей, но и на экономические и временные факторы создания образца ВВТ, что сегодня особенно важно.

Разработанный метод реализован в информационно-аналитической системе «Оценка и выбор», апробирован и практически используется при выборе рациональных технических решений по оснащению СН УАБ при проектировании образца ВТО путем определения рейтинга анализируемой СН. Важно отметить, что исследователь или руководитель разработки, то есть лицо, принимающее решения, имеет возможность учесть те или иные предпочтения, значимые для данного проекта, через функцию ценности (полезности) оценочного показателя.

К преимуществам предложенного методического подхода по выбору рационального типа СН УАБ на начальном этапе проектирования относятся его простота, доступность основных исходных данных, определяющих технический облик изделия без проверки боевой эффективности путем имитационного моделирования и дорогостоящих экспериментальных исследований и натурных испытаний, возможность учета основных факторов на всех стадиях жизненного цикла образца, оперативность.

Авторы сочли необходимым также рассмотреть, каким образом решаются вопросы качества и ТУ с применением метода экспертных оценок других сложных технических систем (СТС) военного (комплекс беспилотных летательных аппаратов, вертолет, управляемые и корректируемые снаряды, ракетные двигатели на твердом топливе, торпеда, танк, стрелковое оружие, авиационные радионавигационные устройства и др.) и народно-хозяйственного назначения (промышленная продукция широкого профиля, грузовой автомобиль, металлорежущие станки, судовые двигатели), представив в приложении материалы по выбору структуры, типов и наименований показателей и варианты формирования коэффициента ТУ СТС.

Ознакомление с монографией позволяет заявить, что она станет ценным пособием для создателей новых систем вооружения, так как предложенный методический подход может быть положен в основу разработки метода оценки ТУ систем оружия более высокого иерархического уровня: УАБ, авиационных управляемых ракет и управляемого оружия ВМФ и СВ.

Монография предназначена для широкого круга ученых и специалистов, занимающихся разработкой высокоточного оружия или его экспортом, представителей заказывающих управлений, испытательных центров, научных организаций МО РФ, профессорско-преподавательского состава, слушателей, курсантов, адъюнктов, аспирантов и студентов военных и гражданских вузов соответствующего профиля.

«Чуть опускаешь нос машины, аккуратно доворачиваешь на цель так, чтобы она легко ловилась в марку прицела. Нажимаешь на гашетку на долю секунды и возникает такое ощущение, будто самолет трясет гигант, но хорошо видно, как к земле летит огненный смерч. В этот момент находящемуся там врагу, хоть и условному, не позавидуешь», – поделился с «Военно-промышленным курьером» своими впечатлениями от применения шестиствольной авиационной пушки ГШ-6-23 летчик отечественных ВВС.

ГШ-6-23М калибра 23 миллиметра со скорострельностью 10 000 выстрелов в минуту была разработана двумя великими отечественными конструкторами-оружейниками Аркадием Шипуновым и Василием Грязевым еще в начале 70-х. С момента принятия «шестиствольной ГШ» на вооружение в 1974 году ее носителями стали легендарные фронтовые бомбардировщики Су-24 и не менее известные сверхзвуковые тяжелые перехватчики Миг-31.

От «картечницы» до «Вулкана»

В середине 50-х годов, когда на вооружение истребителей начали поступать первые самонаводящиеся ракеты, такие как американская AIM-9 «Сайдвиндер», авиационные эксперты заговорили о том, что от пулеметов и пушек на боевых самолетах в ближайшем времени придется отказаться. Во многом такие выводы основывались на опыте прошедшей корейской войны, где впервые массово сражались реактивные истребители. С одной стороны это были советские МиГ-15, с другой – американские F-86 «Сейбр», F9F «Пантера» и т. д. МиГам, вооруженным тремя пушками, зачастую не хватало скорострельности, а «Сейбрам» – дальности стрельбы, иногда еще и могущества шести 12,7-мм пулеметов, которыми они располагали.

“Идея Шипунова и Грязева обеспечивала гораздо более компактное размещение пушки и боекомплекта, что особенно важно для авиационной техники, где конструкторы сражаются за каждый сантиметр ”

Примечательно, что новейший по тем временам американский палубный истребитель F-4В «Фантом-2» имел только ракетное вооружение, в том числе сверхсовременные AIM-7 «Спэрроу» среднего радиуса действия. На адаптированные для нужд ВВС США F-4C пушки также не устанавливались. Правда, во Вьетнаме «Фантомам» первоначально противостояли имевшие только пушечное вооружение советские МиГ-17, на которых вьетнамские пилоты стремились вести ближний воздушный бой, чтобы не попасть под удар управляемых ракет.

В «собачьих схватках», как на западном авиационном сленге называются такие бои, американским асам не всегда помогали и считавшиеся на то время лучшими ракеты AIM-9 ближнего радиуса действия с тепловой головкой самонаведения. Поэтому командованию военно-воздушных сил, а также авиации ВМС и Корпуса морской пехоты пришлось срочно разрабатывать новые тактические приемы борьбы с вьетнамскими истребителями, прежде всего довооружить «Фантомы» подвесными пушечными контейнерами с 20-мм шестиствольными авиационными пушками М61 «Вулкан». А вскоре в ВВС США поступил истребитель F-4E. Одним из основных отличий новой модели стал штатно установленный в носовой части шестиствольный «Вулкан».

В ряде недавно опубликованных исследований, посвященных воздушной войне во Вьетнаме, утверждается, что решение вооружить «Фантом-2» пушечной установкой вызвано не необходимостью борьбы с вьетнамскими МиГами, а желанием сделать истребитель более приспособленным для ударов по наземным целям. Для беспристрастной оценки стоит обратиться к цифрам. По данным Пентагона, за все время войны в Юго-Восточной Азии пушечным вооружением американских истребителей было сбито от 39 до 45 вьетнамских истребителей, включая сверхзвуковые МиГ-19 и МиГ-21. А всего, по подсчетам американских военных историков, Северный Вьетнам потерял 131 МиГ, так что на авиационные пушки приходится 35–40 процентов от общего количества машин, сбитых летчиками США.

Коллаж Андрея Седых

Как бы там ни было, именно с появления в строю F-4E «Фантом-2» пушечное вооружение, отвергнутое в конце 50-х, начало возвращаться в арсенал истребителей, истребителей-бомбардировщиков, разведчиков и других машин.

Одной из самых массовых в арсенале западных ВВС стала уже упомянутая М61 «Вулкан». Примечательно, что американский истребитель пятого поколения F-22 «Лайтнинг» также вооружен этой шестиствольной пушкой, хотя и специально модернизированной.

Разработавшая и выпускающая «Вулкан» американская фирма «Дженерал электрик» до этого никогда не занималась образцами стрелкового оружия. Более того, основным направлением деятельности компании всегда было электрическое оборудование. Но сразу после Второй мировой войны американские ВВС открыли перспективную тему по созданию авиационных пушек и пулеметов, скорострельность которых должна была составлять не менее 4000 выстрелов в минуту, при этом от образцов требовались достаточная дальнобойность и высокая кучность при ударах по воздушным целям.

В традиционных схемах стрелкового оружия реализовать такие запросы заказчика было достаточно проблематично. Здесь приходилось выбирать: либо высокая точность, дальность стрельбы и кучность, либо скорострельность. Как один из вариантов решения разработчики предложили адаптировать под современные требования так называемую картечницу Гатлинга, использовавшуюся в США еще во время их Гражданской войны. В основе этой конструкции лежала разработанная доктором Ричардом Гатлингом аж в 1862 году схема 10-ствольного вращающегося блока.

Как ни удивительно, несмотря на участие в конкурсе именитых разработчиков и производителей вооружений, победа досталась «Дженерал электрик». При реализации схемы Гатлинга стало понятно, что самая важная часть новой установки – внешний электрический привод, вращающий блок стволов, а с его разработкой, имея богатый опыт, «Дженерал электрик» справилась лучше своих конкурентов.

В июне 1946 года фирма, защитив проект перед специальной комиссией ВВС США, получила контракт на реализацию своей схемы в «железе». Это был уже второй этап создания новых авиационных стрелковых систем, где также должны были принять участие фирмы «Кольт» и «Браунинг».

В ходе исследований, испытаний и опытно-конструкторских работ фирме пришлось поэкспериментировать с количеством стволов (в разное время оно варьировалось от 10 до 6), а также с калибрами (15,4 мм, 20 мм и 27 мм). В результате военным была предложена шестиствольная авиационная пушка калибра 20 миллиметров, с максимальной скорострельностью 6000 выстрелов в минуту, выпускающая 110-граммовые снаряды со скоростью свыше 1030 метров в секунду.

Ряд западных исследователей утверждают, что выбор в пользу калибра 20 миллиметров был обусловлен возникшим в начале 50-х годов требованием заказчика – ВВС США, посчитавших, что пушка должна быть достаточно универсальной, одинаково пригодной для ведения прицельного огня как по воздушным, так и по наземным целям.

27-мм снаряды хорошо подходили для стрельбы по земле, но при их использовании резко падала скорострельность и повышалась отдача, а проведенные позже испытания показали и относительно невысокую точность пушки такого калибра при стрельбе по воздушным целям.

Снаряды калибра 15,4 миллиметра имели слишком низкое могущество против предполагаемого противника на земле, но пушка с такими боеприпасами обеспечивала хорошую скорострельность, правда, при недостаточной дальности для ведения воздушного боя. Так что разработчики из «Дженерал электрик» остановились на компромиссном калибре.

Шесть стволов принятой на вооружение в 1956 году пушки М61 «Вулкан» вместе с затворами были концентрично собраны в единый, расположенный в общем кожухе блок, вращавшийся по часовой стрелке. За один оборот каждый ствол последовательно перезаряжался, а из ствола, находящегося в этот момент наверху, производился выстрел. Работала вся система за счет внешнего электрического привода мощностью 26 кВт.

Правда, военных не совсем удовлетворяло то, что масса пушки в итоге получилась почти 115 килограммов. Борьба за снижение веса продолжалась долгие годы, и в результате внедрения новых материалов установленная на F-22 «Рэптор» модель М61А2 весит чуть более 90 килограммов.

Примечательно, что в настоящее время в англоязычной литературе все стрелковые системы с поворотным блоком стволов называются Gatling-gun – «Пушка (орудие) Гатлинга».

Советская многостволка

В СССР работы по созданию многоствольных авиационных пушек шли еще до Великой Отечественной войны. Правда, закончились безрезультатно. К идее системы со стволами, сведенными в один блок, который бы вращался электродвигателем, советские оружейники пришли одновременно с американскими конструкторами, но тут нас постигла неудача.

В 1959 году к работам подключились Аркадий Шипунов и Василий Грязев, работавшие в Климовском НИИ-61. Как оказалось, работы надо было начинать фактически с нуля. Конструкторы обладали информацией о том, что в США создается «Вулкан», но при этом не только применяемые американцами технические решения, а и тактико-технические характеристики новой западной системы оставались секретными.

Правда, сам Аркадий Шипунов позже признался, что даже если бы ему и Василию Грязеву стали бы тогда известны американские технические решения, применить их в СССР все равно вряд ли удалось бы. Как уже было сказано, конструкторы «Дженерал электрик» подключали к «Вулкану» внешний электрический привод мощностью 26 кВт, в то время как советские авиастроители могли предложить всего лишь, как выразился сам Василий Грязев, «24 вольта и ни грамма больше». Поэтому надо было создавать систему, работающую не от внешнего источника, а с использованием внутренней энергетики выстрела.

Примечательно, что схожие схемы были предложены в свое время другими американскими фирмами – участницами конкурса по созданию перспективной авиационной пушки. Правда, западные конструкторы реализовать такое решение не смогли. В отличие от них Аркадий Шипунов и Василий Грязев создали так называемый газоотводный двигатель, который, по словам второго участника тандема, работал наподобие двигателя внутреннего сгорания – отбирал часть порохового газа из стволов при выстреле.

Но, несмотря на изящное решение, возникла другая проблема: как сделать первый выстрел, ведь газоотводный двигатель, а значит, и сам механизм пушки еще не работает. Для начального импульса требовался стартер, после использования которого с первого выстрела пушка работала бы на собственном газе. В дальнейшем были предложены два варианта стартера: пневматический и пиротехнический (со специальным пиропатроном).

В своих мемуарах Аркадий Шипунов вспоминает, что еще в начале работ над новой авиационной пушкой он смог увидеть одну из немногих фотографий готовящегося к испытаниям американского «Вулкана», где его поразило то, что снаряженная боеприпасами лента стелилась по полу, потолку и стенкам отсека, но не была сведена в единый патронный ящик. Позже стало понятно, что при скорострельности в 6000 выстрелов в минуту в патронном ящике в считаные секунды образуется пустота и лента начинает «гулять». При этом боеприпасы выпадают, а сама лента разрывается. Шипунов и Грязев разработали специальный пневматический лентоподтяг, не позволяющий смещаться ленте. В отличие от американского решения, эта идея обеспечивала гораздо более компактное размещение пушки и боекомплекта, что особенно важно для авиационной техники, где конструкторы сражаются за каждый сантиметр.

В цель, но не сразу

Несмотря на то, что изделие, получившее индекс АО-19, практически было готово, в советских Военно-воздушных силах ему места не нашлось, так как сами военные считали: стрелковое оружие – пережиток прошлого, а будущее за ракетами. Незадолго до отказа ВВС от новой пушки Василий Грязев был переведен на другое предприятие. Казалось бы, АО-19, несмотря на все уникальные технические решения, так и останется невостребованным.

Но в 1966 году после обобщения опыта действий северовьетнамских и американских ВВС в СССР было принято решение возобновить работы по созданию перспективных авиационных пушек. Правда, к тому времени почти все предприятия и конструкторские бюро, ранее работавшие по данной тематике, уже переориентировались на другие направления. Более того, желающих возвращаться к этому направлению работ в военно-промышленной отрасли не находилось!

Как ни удивительно, несмотря на все сложности Аркадий Шипунов, возглавивший к этому времени ЦКБ-14, решил возродить на своем предприятии пушечную тематику. После утверждения Военно-промышленной комиссией этого решения ее руководство согласилось вернуть на тульское предприятие Василия Грязева, а также нескольких других специалистов, принимавших участие в работе над «изделием АО-19».

Как вспоминал Аркадий Шипунов, проблема с возобновлением работ по пушечному авиационному вооружению встала не только в СССР, но и на Западе. Фактически на тот момент из многоствольных пушек в мире была только американская – «Вулкан».

Стоит отметить, что, несмотря на отказ от «объекта АО-19» Военно-воздушных сил, изделие заинтересовало Военно-морской флот, для которого были разработаны несколько пушечных комплексов.

К началу 70-х годов КБП предложило две шестиствольные пушки: 30-мм АО-18, использовавшую патрон АО-18, и АО-19 под 23-мм боеприпас АМ-23. Примечательно, что изделия различались не только применяемыми снарядами, но и стартерами для предварительного разгона блока стволов. На АО-18 стоял пневматический, а на АО-19 – пиротехнический с 10 пиропатронами.

Изначально к АО-19 представители ВВС, рассматривавшие новую пушку как вооружение перспективных истребителей и истребителей-бомбардировщиков, предъявляли повышенные требования по отстрелу боеприпасов – не менее 500 снарядов одной очередью. Пришлось серьезно поработать над живучестью пушки. Наиболее нагруженную деталь, газовый шток, сделали из особых термостойких материалов. Изменили конструкцию. Подвергся доработке газовый двигатель, куда были установлены так называемые плавающие поршни.

Проведенные предварительные испытания показали, что доработанная АО-19 может показать гораздо лучшие характеристики, чем заявлялось изначально. В результате проведенных в КБП работ 23-мм пушка смогла вести огонь с темпом стрельбы 10–12 тысяч выстрелов в минуту. А масса АО-19 после всех доводок составила чуть более 70 килограммов.

Для сравнения: доработанный к этому времени американский «Вулкан», получивший индекс М61А1, весил 136 килограммов, делал 6000 выстрелов в минуту, залп был почти в 2,5 раза меньше чем у АО-19, при этом американским авиаконструкторам требовалось также разместить на борту самолета еще и 25-киловаттный внешний электропривод.

И даже на М61А2, стоящей на борту истребителя пятого поколения F-22, американские конструкторы при меньших калибре и скорострельности их пушки так и не смогли добиться тех уникальных показателей по массе и компактности, как у пушки, разработанной Василием Грязевым и Аркадием Шипуновым.

Рождение легенды

Первым заказчиком новой пушки АО-19 стало Опытное конструкторское бюро Сухого, которое в то время возглавлял сам Павел Осипович. «Сухие» планировали, что новая пушка станет вооружением для разрабатываемого ими тогда перспективного фронтового бомбардировщика с изменяемой геометрией крыла Т-6, позже ставшего легендарным Су-24.

Сроки работ по новой машине были достаточно сжатые: совершивший первый полет 17 января 1970 года летом 1973-го Т-6 уже был готов к передаче военным испытателям. При доводке АО-19 под требования авиастроителей возникли определенные трудности. Хорошо стрелявшая на стенде, пушка не могла дать очередь более 150 выстрелов – стволы перегревались, их требовалось охлаждать, на что зачастую уходило порядка 10–15 минут, в зависимости от температуры окружающей среды.

Еще одной проблемой стало то, что пушка не хотела, как шутили конструкторы Тульского КБ приборостроения, «прекращать стрелять». Уже после отпускания кнопки пуска АО-19 ухитрялась самопроизвольно выпустить три-четыре снаряда. Но за отведенные сроки все недостатки и технические проблемы были устранены, и в ГЛИЦ ВВС на испытания Т-6 был представлен с полностью интегрированной в новый фронтовой бомбардировщик пушкой.

В ходе начавшихся в Ахтубинске испытаний проводился отстрел изделия, получившего к тому времени индекс ГШ (Грязев – Шипунов)-6-23, по различным мишеням. При контрольном применении новейшей системы менее чем за одну секунду пилот смог полностью накрыть все мишени, выпустив около 200 снарядов!

Павел Сухой был настолько удовлетворен ГШ-6-23, что наряду со штатно установленной в боекомплект Су-24 были включены так называемые подвесные пушечные контейнеры СППУ-6 с подвижными пушечными установками ГШ-6-23М, способными отклоняться по горизонтали и вертикали на 45 градусов. Предполагалось, что с таким вооружением, а всего на фронтовом бомбардировщике планировалось размещать две такие установки, он сможет за один заход полностью вывести из строя взлетно-посадочную полосу, а также уничтожить колонну мотопехоты в боевых машинах протяженностью до одного километра.

Разработанная на заводе «Дзержинец» СППУ-6 стала одной из самых больших подвижных пушечных установок. Ее длина превышала пять метров, а масса с боекомплектом из 400 снарядов – 525 килограммов. Проведенные испытания показали, что при ведении огня новой установкой на каждый погонный метр приходилось минимум одно попадание снаряда.

Примечательно, что сразу после «Сухого» пушкой заинтересовались в ОКБ имени Микояна, предполагавшем использовать ГШ-6-23 на новейшем сверхзвуковом перехватчике МиГ-31. Несмотря на его большие размеры, авиастроителям требовалась достаточно малогабаритная пушка с высокой скорострельностью, так как МиГ-31 должен был уничтожать сверхзвуковые цели. В КБП помогли «Микояну», разработав уникальную легкую бесконвейерную систему беззвеньевого питания, благодаря чему массу пушки удалось уменьшить еще на несколько килограммов и выиграть дополнительные сантиметры пространства на борту перехватчика.

Разработанная выдающимися оружейниками Аркадием Шипуновым и Василием Грязевым автоматическая авиационная пушка ГШ-6-23 до сих пор остается на вооружении отечественных ВВС. Более того, во многом ее характеристики, несмотря на более чем 40-летний срок службы, остаются уникальными.

Владимир Козин. «Тактическое ядерное оружие США: сокращения или модернизация?». М., Российский институт стратегических исследований, 2015, 496 стр.

Несомненно, что США и ныне придают важное значение развитию тактического ядерного оружия (ТЯО), которое существенным образом дополняет их стратегический ядерный арсенал и используется в качестве средства «передового базирования» в непосредственной близости от границ РФ. Сохранение такого оружия в Европе еще и значительно укрепляет евро-атлантические связи, является одним из ключевых факторов при долгосрочном стратегическом планировании НАТО, что нашло отражение в итоговых документах трех его последних саммитов, состоявшихся в Лиссабоне (ноябрь 2010 года), Чикаго (май 2012 года) и Ньюпорте (сентябрь 2014 года). Участники альянса подтвердили необходимость сохранения у них ядерного оружия на всю обозримую перспективу в соответствии со стратегией расширенного ядерного сдерживания. Причем имеющееся ЯО не предполагается разделять на стратегическое и тактическое. По российско-американской терминологии ядерное оружие Франции является тактическим по дальности его доставки, но в отношении России – стратегическим ввиду возможности поражения большинства наиболее важных объектов на европейской части страны.

Следует заметить, что принятие на саммите Организации Североатлантического договора в Чикаго «Обзора политики НАТО в области сдерживания и обороны» впервые обеспечило своеобразную сцепку ракетно-ядерных сил, противоракетных систем и обычных вооружений США и ведущих стран альянса. Такой принципиально новый подход в виде «чикагской триады» был подтвержден на саммите НАТО в Ньюпорте. В результате американское ТЯО в Европе перестало быть анахронизмом периода холодной войны. Это привело к началу процесса модернизации и его, и средств доставки, что повысит эффективность боевого применения такого оружия в три-четыре раза. На практике это равносильно увеличению нынешнего количества размещенных в Европе американских атомных бомб свободного падения до 800 единиц.

В монографии подробно исследуются процессы создания и развертывания американского ТЯО в глобальном масштабе в увязке с современными ядерными доктринами США и НАТО, в частности на Европейском континенте. Значительный упор делается на выявлении особенностей модернизации этого вида оружия и средств его доставки при Бараке Обаме, а также в отдаленной перспективе. Анализируется динамика отношений Советского Союза и Российской Федерации к ядерным вооружениям тактического назначения. Помимо этого, рассмотрены различные инициативы по ограничению ТЯО, предложенные российскими и зарубежными экспертами.

Исключительную важность представляет то, что Владимир Козин имеет значительный опыт дипломатической службы. Поэтому хорошо знает проблемы, с которыми можно столкнуться на будущих переговорах по тактическому ядерному оружию. В частности, это касается вопросов терминологии, определения предмета переговоров и возможных мер доверия. Ценность такого подхода заключается в том, что ТЯО, как правило, имеет средства доставки двойного назначения, которые применяются для обычного оружия. Как следствие традиционные методы ликвидации стратегических наступательных вооружений здесь неприемлемы. Вместо этого на первом этапе ограничения ТЯО возможна консолидация такого оружия на соответствующих арсеналах. Но и здесь возникает проблема, обусловленная совместным хранением ядерных боезарядов как стратегического, так и тактического назначения.

Вышедшее издание продолжает серию исследований автора по проблематике ракетно-ядерных и противоракетных вооружений, включая следующие: «Эволюция противоракетной обороны США и позиция России (1945–2013)», «Политика и стратегия США в геополитической динамике XXI века» (совместно с В. В. Карякиным), «Ядерная доктрина и прогноз военной политики США до 2075 года: критический анализ, практические рекомендации».

Таким образом, в монографии «Тактическое ядерное оружие США: сокращения или модернизация?» Владимир Козин основательно проработал чрезвычайно актуальную проблему сокращения американского ТЯО, от решения которой напрямую зависит безопасность и России, и европейских государств. Причем это было сделано в период существенного ухудшения российско-американских отношений, которые на фоне украинского кризиса фактически возвращаются к состоянию холодной войны. Это позволило автору сделать следующий вывод: Вашингтон стремится не к реальному сокращению тактических ядерных вооружений, а к их долгосрочной модернизации. Именно поэтому указанную работу можно рекомендовать широкому кругу читателей и специалистов в сфере контроля над ядерными вооружениями и в области взаимоотношений России с США, а также НАТО в целом по рассматриваемой проблеме.

Сухопутные войска США проводят ряд исследований по сопоставлению тактико-технических характеристик американских и иностранных вооружений. Проект был инициирован в октябре 2012 года, а его главным исполнителем стала известная научно-аналитическая корпорация «Рэнд» (RAND).

Первый отчет составлен в начале июня 2015 года. Специалисты «Рэнда» отобрали несколько категорий ВВТ, по которым проводилось сравнение, и разделили их на группы:

1. Основные боевые танки (ОБТ), гусеничные/колесные боевые машины пехоты (БМП) и бронетранспортеры (БТР), боевая техника десантно-штурмовых подразделений.

Фото: google.com

2. Буксируемые пушки, самоходные артиллерийские установки (САУ), ракетная артиллерия.

3. Боевые, легкие/тяжелые транспортные, разведывательные вертолеты.

4. Средства логистического обеспечения и снабжения вооруженных сил.

5. Робототехника.

6. Средства защиты.

7. Комплекты экипировки военнослужащих нового поколения и организация механизированных отделений.

При сравнении в каждой категории были отобраны наиболее современные, по мнению авторов отчета, серийные образцы техники. В некоторые группы вошли российские образцы вооружений.

Основные боевые танки

Сравнивая современные образцы ОБТ, эксперты «Рэнда» выбрали четыре танка, в частности американский M1A2 SEP v2 «Абрамс», российский Т-90А, израильский «Меркава-4», немецкий «Леопард-2А6».

Масса вышеперечисленных ОБТ находится в промежутке между 45–70 тоннами. При проектировании бронетехники США и Израиль уделили основное внимание повышению защищенности экипажа, Россия – уменьшению габаритов и массы, Германия – попытке сохранить оптимальный баланс всех параметров. Данные танки оснащены системой ручного заряжания пушки, за исключением российского Т-90А, где эту роль выполняет отдельный автомат заряжания (АЗ). Эксперты полагают, что в случае продолжения участия США в конфликтах за пределами территории страны руководству СВ необходимо задуматься о существенном снижении массы боевых машин, так как это позволит упростить их логистическое обслуживание.

В настоящее время ВС США эксплуатируют две модификации «Абрамса» – M1A1 (применяется национальной гвардией и КМП) и M1A2 (применяется СВ, 580 боевых машин модернизированы до уровня SEP v2). В отличие от дизельных «Леопарда-2А6», «Меркавы-4» и Т-90А они оснащены газотурбинным двигателем (ГТД) AGT1500 производства компании «Ханиуэлл» (Honeywell) мощностью 1500 лошадиных сил. Как следствие допускается применение различных видов топлива (аналогичной способностью помимо «Абрамса» обладает Т-90А). Крейсерская скорость и ходовые качества «Абрамса», «Леопарда-2А6» и Т-90А по пересеченной местности схожи, «Меркава-4» несколько им проигрывает. Вместе с тем стратегия применения израильского ОБТ предполагает ведение боевых действий на небольшом удалении от баз снабжения.

Эксперты сочли, что пассивное бронирование «Абрамса» с применением элементов из обедненного урана является лучшим среди всех перечисленных образцов. Однако по оснащению КАЗ данный танк уступает как Т-90А, так и «Леопарду-2А6» и «Меркаве-4», в составе средств защиты которых могут быть применены комплексы «Арена», ADS (Active Defence System) и «Трофи» (Trophy) соответственно. Бронирование Т-90А включает в свой состав современные средства динамической защиты (ДЗ) «Контакт-5» и «Реликт», а «Леопард-2А6» может оснащаться съемными комбинированными бронепанелями, которые устанавливаются в верхней части башни танка. Вместе с тем все четыре танка по-прежнему уязвимы от вооружения, которое поражает боевую машину в центр крыши башни из верхней полусферы при пролете, например от авиационных противотанковых управляемых ракет (ПТУР).

«Абрамс» и «Меркава-4» оснащаются 120-мм пушкой с длиной ствола 44 калибра разработки «Рейнметалл» (Rheinmetall), в то время как «Леопард-2А6» получил аналогичную пушку с увеличенной до 55 калибра длиной ствола. Могущество пушки американского танка превосходит показатели немецкого благодаря применению БОПС семейства M829 со стержнями из обедненного урана. Вместе с тем отсутствие в штатном расписании ОФС снижает ценность M1A2 при борьбе с пехотными подразделениями противника. Т-90А оснащается 125-мм пушкой 2А46М-5, противотанковые возможности которой незначительно уступают западным аналогам. Это связано с применением в конструкции ОБТ автомата заряжания – длина ячейки для размещения БЧ снаряда ограниченна, что существенно осложняет модернизацию боеприпасов. Однако в боекомплекте 2А46М-5 имеется достаточно эффективный ОФС, что повышает значимость Т-90А на поле боя.

Все рассмотренные выше танки оснащены оптоэлектронными приборами второго поколения. Однако M1A2 SEP v2 в данном случае имеет весомое преимущество. В штатной комплектации этот ОБТ оснащается дистанционно управляемым боевым модулем (ДУБМ) CROWS (Common Remotely Operated Weapon Station), в составе которого применяются дополнительные датчики, в том числе тепловизионные. Это повышает осведомленность экипажа о боевой ситуации как в дневных, так и в ночных условиях, а также позволяет более эффективно отслеживать и уничтожать цели на ходу.

Эксперты «Рэнда» не включили в отчет новейший ОБТ Т-14 на платформе «Армата». Очевидно, это связано с небольшими на данный момент объемами производства данного образца. Ранее стоимость Т-14 «Армата» неоднократно критиковалась как завышенная. Однако, по мнению ряда западноевропейских специалистов, новейший ОБТ продолжает традицию высоких показателей «стоимости-эффективности» российской бронетехники. Предполагаемая стоимость одной единицы Т-14 составляет около 400 миллионов рублей (7,03 млн долл., 6,48 млн евро). По сравнению с современными образцами западноевропейских и североамериканских танков «Армата» имеет существенное преимущество. Согласно официальным данным Министерства обороны США закупочная стоимость только базового танка M1A1/M1A2 «Абрамс» (Abrams) составила 5,507 миллиона долларов по приведенным финансовым показателям 2015 года. Базовая стоимость ОБТ M1A1 ранее составляла 2,9 миллиона долларов, а цена его конверсии до уровня наиболее продвинутой модификации «Абрамса», M1A2 SEP v2, составляет 6,81 миллиона долларов. Иными словами, единица M1A2 SEP v2 обходится в 9,71 миллиона долларов. Данные о стоимости модернизации M1A2 до M1A2 SEP v2 не приводятся. На модернизацию всех ОБТ «Абрамс» Пентагон выделил в общей сложности 366 миллионов долларов в 2014-м и 459,52 миллиона долларов в 2015-м, 445,54 миллиона долларов предполагается ассигновать в 2016 финансовом году. При этом необходимо учитывать, что никаких радикальных изменений в конструкцию M1A1/M1A2 не вносится. Танк оснащается дистанционно управляемым боевым модулем (ДУБМ) CROWS, новыми операционной системой и программным обеспечением, инфракрасными приборами второго поколения модификации «блок-1» (Block 1), разделенными комбинированными прицелами командира и наводчика, интерфейсом связи между развернутыми механизированными подразделениями и экипажем танка, модифицированным двигателем TIGER (Total Integrated Engine Revitalization), улучшенной трансмиссией, дополнительным бронированием борта и лобовых деталей.

Актуальную стоимость современного немецкого ОБТ «Леопард-2А6» (Leopard 2A6) определить достаточно сложно, так как танки данного типа для бундесвера уже не закупаются. Известно, что в 2007-м она составляла около 5,7–5,8 миллиона долларов за единицу. Стоимость самой современной модификации ОБТ «Леопард-2А7» доходит до 8,5 миллиона евро (10 млн долл.).

Французский ОБТ AMX-56B «Леклерк» (Leclerc) считается одним из самых дорогих танков. Его стоимость еще в 2001 году была 6,5 миллиона евро (7,5 млн долл.). Экспортная стоимость современных модификаций «Леклерка» в полной комплектации может доходить до 17 миллионов евро (18,36 млн долл.).

Новый ОБТ разработки Республики Корея (РК) K2 «Блэк пэнтер» (Black Panther) также отличается достаточно высокой стоимостью. В соответствии с контрактом, заключенным в декабре 2014-го с ВС РК, цена единицы K2 – около 8,5 миллиона долларов.

Вместе с тем необходимо учитывать, что точную стоимость каждого ОБТ в приведенных показателях рассчитать достаточно трудно. Закупки большинства современных ОБТ прекратились в начале 2000-х, позднее имела место лишь модернизация поставленных ранее образцов. Однако с учетом приведенных данных стоимость нового российского ОБТ Т-14 «Армата» существенно меньше показателей западных аналогов – в среднем на миллион долларов. При этом степень автоматизации отечественного танка оценивается как более высокая.

Гусеничные БТР и БМП

В отличие от ОБТ концепции современных БМП существенно различаются. Их масса варьируется в пределах 20–60 тонн, и тенденции развития данного класса техники предполагают увеличение этих показателей для ее более эффективного применения в городских условиях и защиты от СВУ. Основное вооружение БМП (за рядом исключений) состоит из автоматических 25–40-мм пушек, однако их калибр постоянно увеличивается. В качестве дополнительного вооружения выступают противотанковые ракетные комплексы (ПТРК), которые, впрочем, устанавливаются не на все боевые машины. Все чаще БМП оснащаются ДУБМ с пулеметами калибров 7,62–12,7 миллиметра или же 40-мм автоматическими гранатометами. Подавляющее количество БМП предназначено для транспортировки и огневой поддержки полного мотострелкового/механизированного отделения.

По мнению аналитиков «Рэнда», наиболее современными являются пять типов БМП: американская M2A3 «Брэдли» (Bradley), немецкая «Пума» (Puma), российская БМП-3, израильская «Намер» (Namer), шведская CV90. Необходимо отметить, что некоторые отечественные и зарубежные эксперты относят «Намер» к тяжелым бронетранспортерам. БМП CV90 называть шведской не вполне корректно, так как ее производство и модернизация осуществляются компанией «Систем AБ» (System AB), которая в свою очередь является дочерним подразделением британской «БАЕ Системз» (BAE Systems).

Показатели удельной мощности M2A3, оснащенной комплектом пассивной защиты BUSK III, значительно меньше показателей «Пумы», CV90 и БМП-3. Часть БМП «Брэдли» оснащается более мощным двигателем и автоматической трансмиссией повышенной надежности для компенсации возросшей массы, однако не все машины пройдут такую модернизацию. Столкнувшись с аналогичными проблемами, разработчики «Пумы» – немецкие компании «Рейнметалл» и «Краусс-Маффей Уэгманн» KMW (Krauss-Maffei Wegmann) приняли решение об оснащении БМП съемными многослойными бронепанелями, которые существенно упрощают транспортировку боевой машины. В результате показатели удельной мощности «Пумы» меняются в зависимости от бронирования (в базовой комплектации – 31,4 л.с./т). Легкая броня БМП-3 обеспечивает ей плавучесть и хорошие показатели удельной мощности (26,7 л.с./т). Вдобавок компоновка российской БМП обеспечивает ей хорошую, по мнению экспертов «Рэнда», весовую балансировку.

Комплект BUSK III позволяет обеспечить защиту жизненно важных элементов «Брэдли» от поражения противником. На днище машины устанавливаются бронеплиты для защиты от СВУ. Комбинация пассивного бронирования и ДЗ позволяет существенно повысить устойчивость машины к поражению ручными противотанковыми гранатометами (РПГ).

Наиболее высокими показателями защищенности располагает «Намер», который создавался на основе ОБТ «Меркава». Защита этой боевой машины вплотную приближается к танкам. На «Намере» также испытывался КАЗ «Айрон фист» (Iron Fist), показавший высокую эффективность против противотанковых средств с кумулятивной БЧ.

Для повышения защиты экипажа и десанта БМП «Пума» оснащена ДУБМ, который полностью управляется из боевого отделения машины. На ней также был испытан КОЭП, предназначенный для уничтожения ПТУР.

Шведская БМП CV90 в базовой версии оснащается комплектом пассивного бронирования, который показал свою эффективность против огня легкого стрелкового оружия, крупнокалиберных пулеметов и автоматических пушек в боевых действиях в Афганистане.

Бронирование российской БМП-3 в базовой версии дифференцированно и предназначено для защиты от огня из пулеметов калибра 12,7 миллиметра и автоматических пушек калибра 23–25 миллиметров на дистанции 400–500 метров. Она является наиболее легкой из всех рассмотренных выше машин. Однако ее бронирование может быть усилено за счет съемных многослойных бронеплит, ДЗ, а также КОЭП «Штора-1» и КАЗ «Арена». Как считают эксперты «Рэнда», БМП-3 отражает подход российского военного руководства к доктрине действий сухопутных войск – защита экипажа и десанта является менее значимой, чем мобильность и огневая мощь.

Штатное вооружение БМП M2A3 состоит из 25-мм автоматической пушки M242 «Бушмастер» (Bushmaster), спаренного с ней 7,62-мм пулемета M240 и ПТРК «Тоу-2» (Tow II). Аналогично оснащается и немецкая «Пума»: 30-мм пушка Mk.44, спаренный с ней 7,62-мм пулемет, а также ПТРК (на данный момент не выбран, предполагается, что им будет израильский комплекс «Спайк»/Spike). CV90 оснащена мощной 40-мм пушкой, в боекомплекте которой находится БОПС, однако в состав вооружения этой БМП не входит ПТРК, что существенно снижает ее боевую эффективность.

Вооружение «Намера» является наиболее слабым из всех представленных БМП. Оно состоит из 12,7-мм пулемета M2HB, размещенного в ДУБМ. Хотя Израиль рассматривает вопрос оснащения этой боевой машины 30-мм автоматической пушкой, в серию такая модификация на данный момент не пошла.

Российская БМП-3 обладает на сегодня самым мощным штатным вооружением, которое состоит из 100-мм гладкоствольной пушки 2А70, спаренных с ней 30-мм автоматической пушки 2А72 и 7,62-мм пулемета ПКТ, допускается установка двух курсовых ПКТ. Отличительной ее особенностью является применение управляемых выстрелов 3УБК10-3 (и их модификаций) с ПТРК 9К116 «Кастет». В результате скорострельность машины ПТУР существенно повышается, одновременно увеличивается и количество готовых к бою выстрелов.

В настоящее время практикой становится применение в составе вооружения БМП необитаемых наземных аппаратов, предназначенных для сбора разведывательных данных. Составители отчета утверждают, что такая концепция заслуживает тщательного изучения.

Техника ВДВ

Составители отчета выражают свою обеспокоенность отсутствием у СВ США после списания в 1996 году легких танков M551 «Шеридан» (Sheridan) техники для десантно-штурмовых подразделений. Разработка легкого танка M8 AGS (Armored Gun System) была свернута к концу 90-х. По программе создания перспективных боевых систем FCS (Future Combat Systems) предполагалась разработка бронетехники для десанта, однако в 2009-м тема была закрыта.

В настоящее время официальные представители СВ сообщают о стремлении разработать в сжатые сроки новый класс машин, в котором упор будет сделан не на бронирование и огневую мощь, а на мобильность. В итоге появились два перечня требований для легких БМ, которые в дальнейшем могут корректироваться.

Первый комплект предполагает создание сверхлегкой UCLV (Ultra-Compact Light Vehicle), максимальная масса которой составляет около трех тонн (1,8 т – масса машины, 1,2 т – масса экипированного отделения десантников, сопутствующего вооружения и боекомплекта), дальность хода – 450–540 километров. Она должна помещаться в транспортный отсек вертолета CH-47 «Чинук» (Chinook), перевозиться на внешней подвеске вертолетом UH-60 «Блэкхоук» (Blackhawk) и десантироваться с военно-транспортных самолетов C-17 «Глоубмастер» (Globemaster) или C-130 «Геркулес» (Hercules).

По второму перечню требований намечается разработка легкой боевой разведывательной машины LRV (Light Recoinassance Vehicle). Она сможет поддерживать огнем наступающие силы десанта и перевозить шесть военнослужащих. Ее бронирование должно защищать от осколков снарядов калибра 152 миллиметра. В качестве вооружения предполагается установить автоматическую пушку. Боевая машина должна быть оснащена усовершенствованной системой дальней разведки, аналогичной применяемой в армейских подразделениях. Предполагается транспортировка LRV в транспортном отсеке или на внешней подвеске вертолета CH-47 «Чинук».

Российские ВДВ, как отмечают американские специалисты, обладают широким спектром бронетехники. Отечественные БМД отличает чрезвычайно мощное для машин данного класса вооружение: БМД-1 оснащена полуавтоматической пушкой 2А28 «Гром» калибра 73 миллиметра и ПТРК 9К111 с ПТУР 9М111 «Фагот» или 9М113 «Конкурс», БМД-2 и БМД-3 оснащены 30-мм автоматической пушкой 2А42 калибра 30 миллиметров и аналогичным противотанковым вооружением, БМД-4 и БМД-4М – 100-мм пушкой 2А70 с возможностью применения ПТУР и спаренной 30-мм автоматической пушкой 2А72. Масса самой современной БМД-4М в базовой комплектации составляет около 13,5 тонны, она может перевозить до пяти десантников. Одной из ключевых особенностей российских БМД является применение при их десантировании парашютных и парашютно-реактивных систем.

На базе БМД создан ряд специализированных боевых машин: бронетранспортеры БТР-Д и БТР-МДМ, БТР-ЗД «Скрежет» с зенитной установкой ЗУ-23-2, самоходный ПТРК БТР-РД «Робот», 120-мм САУ 2С9 «Нона», САУ 2С25 «Спрут-СД». На данный момент в области техники для ВДВ Россия существенно превосходит США, подчеркивают эксперты.

Свои образцы данного класса разрабатывает и Китай. В частности, 15-й корпус ВДВ НОАК оснащается БМД ZBD-03 с 30-мм пушкой и пусковой установкой ПТУР.

Отмечается, что из-за жестких ограничений по массе и габаритам БМД бронированы хуже БМП. Однако при проектировании БМД-4М было найдено решение этой проблемы – для боевой машины разработан комплект съемного бронирования.

Что же показывают выводы отчета, составленного для России? Оценивая данный документ, сделаем поправку на следующее. Не все вооружения и военная техника отечественного производства были рассмотрены американскими специалистами. В качестве ОБТ взят только Т-90А, глубоким модификациям Т-72Б3 и перспективной российской бронетехнике внимание не уделено, не попали в отчет и новые российские бронеавтомобили с повышенной противоминной защитой класса MRAP (Mine-Resistant Ambush-Protected) разработки «Урала» и КамАЗа. Поэтому проведенный анализ нельзя называть всеобъемлющим. Для детального освещения отдельных проблем необходимо более глубокое исследование.

Вместе с тем основной целью составления документа является сравнение американской техники с передовыми мировыми образцами. И российские вооружения в данной области показывают себя с лучшей стороны. В поле зрения аналитиков попали российский ОБТ (Т-90А), боевая машина пехоты (БМП-3), уникальная десантная техника. Вместе с тем отчет наглядно показывает и существенное отставание российских образцов по ряду аспектов. Разработка всей современной российской бронетехники, рассмотренной в отчете (за исключением БМД-4М), началась еще в советский период. Колесные бронетранспортеры семейства БТР-82 также не включены в отчет, вероятно, они были оценены как не слишком радикальная модернизация БТР-80/БТР-80А. Вполне возможно, что серийное производство перспективных образцов на платформах «Армата» и «Курганец-25», а также колесной ББМ «Бумеранг» позволит устранить известные пробелы.

Какое вооружение будет у российских беспилотников, нужен ли отечественным силовикам пистолет калибра .45 и в чем преимущество 6-мм пули, «Военно-промышленному курьеру» рассказал руководитель входящего в состав тульского АО «КБП» Центрального конструкторского бюро спортивного и охотничьего оружия Алексей Сорокин.

– Алексей, нашим читателям вы в первую очередь известны как генеральный директор компании «Промтехнологии», один из создателей завода «Орсис» и конструктор российской снайперской винтовки Т-5000. С чем связан переход на новую работу? Какое впечатление производит ЦКИБ СОО? Что планируете для развития предприятия?

– В первую очередь хочу уточнить, что я также являюсь заместителем генерального директора Тульского оружейного завода по развитию, то есть занимаюсь идеологией всего стрелкового направления. Фактически отвечаю за все тульское стрелковое оружие. Правда, пока живу на два дома: работаю в Туле, а семья все еще в Москве.

К моменту моего ухода из «Промтехнологий» наши акционеры избирали иной путь развития предприятия, с которым я во многом не был согласен, и отчасти это повлияло на то, что мы решили расстаться. Для меня это была достаточно болезненная ситуация, но как специалист не могу не отметить, что получил очень серьезный толчок в развитии. Ведь завод «Орсис» был создан при моем непосредственном участии практически с нуля. Это, как говорят американцы, «бизнес с земли». А винтовка Т-5000 фактически так и осталась флагманской моделью «Орсиса».

Что касается ЦКИБ СОО, то, если честно, я увидел предприятие с рядом проблем, некоторые из них не удалось изжить до сих пор. Но когда я соглашался его возглавить, прекрасно понимал, куда иду.

Конструкторы в своей работе опираются на существующую технологическую базу предприятия. Они не могут разрабатывать изделия исходя из оторванных от жизни представлений. Они знают, как устроено их производство и, проектируя любую деталь, видят, каким образом она должна производиться.

Когда технологическая база не развивается, конструкторская мысль скудеет. Здесь прямая связь и ее никак не разорвать. Есть хороший пример. Когда американские фирмы выводили свои производства с территории США, то их руководство посчитало, что оставит у себя только инженерные и технологические компетенции, которые будут транслироваться в третьи страны. Но буквально через несколько лет они столкнулись с серьезной проблемой: инженерная мысль не развивается в отрыве от производства. Началась некая деградация конструкторских идей. Поэтому сейчас в Штатах вынуждены, и это один из серьезнейших мотивов такого решения, возвращать производство обратно.

Так и у нас. Если не давать новые технологические инструменты, не развивать применение перспективных материалов, способов обработки и многого другого, мы просто будем топтаться на месте.

Еще до прихода в ЦКИБ СОО я много интересовался вопросами материаловедения, внедрения различных способов производства и т. д. Поэтому некоторые подходы я предложил освоить на нашем производстве.

В частности, уже сейчас появились возможности применения очень интересных способов получения деталей. Например, есть так называемые экструдированные профили. Хороший пример таких профилей – пластиковые окна, алюминиевые строительные конструкции. Изготавливать такие детали очень просто: разогревается материал, проталкивается через фильеру, после чего принимает нужную нам форму. Возможности достаточно широкие. Можно получать профиль необходимой формы, который требует минимального времени на обработку, при этом внешне он является совершенно законченным изделием. Эту технологию мы предлагаем в изготовлении снайперских винтовок и пулеметов. Более того, у нас уже есть образцы оружия, где подобная технология применяется.

В этом году для конструкторов мы поставили большой промышленный 3D-принтер, использующий высокопрочный пластик. Принтер находится непосредственно в одном из конструкторских подразделений, чтобы инженеры могли сразу посмотреть, как спроектированные ими детали будут выглядеть в жизни. Он позволяет производить не только мелкие детали, но даже сборки.

Часть наших новых разработок уже есть в пластике. К примеру, перспективный пистолет: у него ходит затвор, нажимается спуск, выбрасывается магазин. Это фактически полностью готовое изделие, которое можно оценить с точки зрения эргономики.

Используем мы этот подход и для доработки серийно выпускаемых образцов, в частности автомата АДС. Мне там очень не нравилась эргономика рукоятки. В итоге было сделано несколько образцов детали, в том числе и на 3D-принтере. В результате мы смогли разработать удобную, ухватистую ручку, не мешающую извлечению магазина. Под нее уже изготавливается пресс-форма, и в ближайшее время рукоятка пойдет в серию.

Нам однозначно предстоит изменить колоссальное количество технологических подходов. В частности, я считаю, что нужно более активно внедрять высокоточное литье. Мы, правда, уже изготавливаем некоторые детали таким способом, но, увы, есть вопросы к их качеству и точности.

Требует развития и технология производства стволов. В «Орсисе» этот вопрос был решен. Там мы брали сталь за рубежом, но можно и в России – нет проблем. Это же обычная сульфидная нержавейка либо другие типы стали. Технология шпалерного строгания на ЧПУ позволяет делать очень качественные стволы.

Я хотел бы отметить, что в ЦКИБ применяется довольно уникальная технология в производстве стволов – так называемый электрохимический способ (травление). В заготовке делается отверстие и протягивается электрод, который фактически выжигает-вытравливает нарезы в канале ствола. Эта технология обладает рядом серьезных преимуществ: изменяя силу тока, мы можем получить практически любой заданный конус в канале ствола. Также для данного метода не существует ограничения с точки зрения твердости материалов. Мы можем обрабатывать в том числе и жаропрочные стали или даже мартенситно-стареющую нержавеющую – другой доступной технологии для изготовления стволов из таких типов стали пока нет. Правда, вытравливание ствола может занимать до 30 минут. Развитие этого направления я считаю чрезвычайно перспективным.

Но с другой стороны – для массового продукта такой способ, возможно, является избыточным и надо применять другие методы. В частности, я считаю, что стволы пистолетов надо изготавливать протяжкой. Протяжка – это многолезвийный инструмент, который «протягивается» через отверстие в детали и своими кромками, которые имеют последовательное увеличение по размерности, фактически вырезает необходимый профиль. Протяжки применяют в основном для производства различных отверстий, пазов, где есть прямые углы и острые грани.

Если в Соединенных Штатах это достаточно распространенная технология, в частности так делаются детали для портов в ресивере магазинов М-16, то у нас на предприятии, увы, такого производства пока нет.

Сейчас мы серийно производим большое количество образцов стрелкового оружия. В частности, пистолет-пулемет ПП-2000, пистолет ГШ-18, снайперские винтовки МЦ-116, ОСВ-96, гранатометы: барабанный 6Г30, ГМ-94, автоматические АГС-30 и АГС-30М, а также «подствольники». Плюс у нас еще и линейка гражданской продукции.

Хочу отметить, что у нас идет рост производства. Прибавляем по 15–20 процентов в год, что достаточно ощутимо. Но наша главная проблема – мощность экспериментального производства, которое не позволяет достаточно быстро получить макетные образцы перспективных изделий, из которых можно было бы стрелять, чтобы отработать их конструкцию.

– Часто потребители вашей продукции из российских силовых ведомств, в частности снайперы, вооруженные МЦ-116, говорят, что их оружие не отвечает современным требованиям по установке так называемого обвеса и т. д. Считается, что у западных снайперских винтовок, в том числе семейства SSG фирмы «Манлихер», закупаемых сейчас Минобороны, конструкция более продуманна, эргономичность лучше.

– Давайте по порядку. Стоящие на вооружении образцы стрелкового оружия разрабатываются исходя из требований, выставленных заказчиками. Все то, что утверждено в тактико-техническом задании, нами и реализовывается. На мой взгляд, тут вопрос скорее в другом – почему пользователи предъявляют претензии нам, «заводчикам», а не тем управлениям, кто заказывал эти образцы и выдавал ТТЗ.

Серьезная проблема для всего российского оборонно-промышленного комплекса в том, что внесение любого изменения в конструкцию изделия требует большого объема различных согласований. А ведь кроме этого необходимы организация полноценной научно-исследовательской или опытно-конструкторской работы, проведение типовых испытаний. Это вещи вообще-то очень затратные.

К примеру, на МЦ-116 надо поменять одни болты на другие. Казалось бы, выкрути одни и поставь на их место другие. Но я тут же «попадаю» на типовые испытания. Надо взять несколько винтовок, отстрелять, провести на них полные ресурсные испытания, а потом подготовить огромное количество документов и ко всему прочему мне еще надо их подписать у заказчика, убедив его.

И позиция заказчика в некоторых вещах должна быть более активна. Сегодня создать снайперскую винтовку не так уж и сложно, более того, я прекрасно понимаю, как это сделать. Но вот диалог с заказчиком… Нельзя сказать, что его нет, но он немножко однобокий. Нам говорят: сделайте то и то. Мы в ответ: дайте нам ТТЗ. И на этом все заканчивается.

Да, у меня есть гражданские варианты МЦ-116, которые на порядок современнее того, что поставляется и в МВД, и во внутренние войска. Мы сейчас стали применять композитное ложе, есть интересные решения по стволам, по «обвесу». Это абсолютно современная винтовка. Понятно, что требуются некоторые доработки для силовиков, но она соответствует всем необходимым характеристикам с точки зрения веса, точности, габаритов, удобства в эксплуатации, применяемого боеприпаса.

Но чтобы это все попало в войска, необходима серьезная взаимная работа, как говорится, на встречных курсах. Хотя, надо признать, что со стороны Минобороны сейчас начали ставиться правильные задачи и диалог налаживается. Есть хороший плотный контакт с МВД, и там очень серьезный подход.

Что касается иностранных снайперских винтовок… Да, «Манлихер» хорош, но только на стрельбище. А вообще, на мой взгляд, нам специально много лет прививают идеологию, что мы всегда находимся во втором эшелоне и не можем делать так, как на Западе. Но это заблуждение! Да, мы не такие продавцы, уступаем в пиаре и маркетинге, но с точки зрения технической мысли и того, как она реализуется, точно не уступаем ни в чем! Западные фирмы превосходят нас в технологичности производства, но в области конструкции они отстают и уступают сильно.

Может быть, наша продукция не настолько красивая, у нее менее эффектная упаковка, не так все подано. Наши изделия не мелькают в блокбастерах. Помните, в фильме «Снайпер» показывали винтовку М200 .408 CheyTac? Так вот я скажу: М200 – это не стабильно стреляющий образец, из него никто и никогда никуда не мог попасть! Отдельные достижения были, но в целом проблемы не решены. Это факт.

Я видел М200, держал ее в руках, знаю историю о том, как главный редактор американского оружейного журнала приехал на фирму производителя отстрелять эту винтовку. У него после первого же выстрела приклад, который на этой модели состоит из двух полозьев, сложился! Слетели замки, а оптический прицел ударил голову стрелка. А затвор как там работает – ужас! Я пытался перезарядить М200 на выставке в Лас-Вегасе. Не могу и все. Говорю: вы что, издеваетесь? Представители фирмы мне отвечают: мы сейчас принесем ту винтовку, что работает. Но так и не принесли.

Почему они ушли с рынка? Никто не брал их продукцию – винтовки не стреляли, боеприпас уникальный так и не заставили стабильно работать. А выглядит шикарно! Спроси наших спецов: хотите такую винтовку? Конечно! А получат и начнут эксплуатировать – спросят: это что такое?!

И так не только с М200. Я в свое время, если можно так выразиться, «переломал» огромное количество западных образцов стрелкового оружия. Меняли стволы, разбирали механизмы и т. д. Не хочу сказать, что у всех, но у многих моделей все кривое, как сабля. Но нам говорят: так не может быть, это же американцы…

– В ЦКИБ СОО создаются различные перспективные образцы. Но все же интересно знать, как вы планируете дорабатывать уже выпускающиеся модели, в частности ПП-2000 и ГШ-18?

– У нас уже сейчас есть очень интересный гражданский вариант ПП-2000 – без автоматического ведения огня. Но скорее всего в следующем году ПП-2000 будет подвергнут существенной переработке. Я считаю, стоит пойти на инициативные затраты и доработать ПП, чтобы он выглядел современно и мы могли его активно предлагать на экспорт и внутренним заказчикам. Будет улучшена эргономика, изменим некоторые элементы.

У ПП-2000 есть ряд непревзойденных преимуществ перед своими «одноклассниками», в частности немецким МР-7: вес, габариты и простота. Сейчас многие требуют увеличения магазина, но у нас уже есть емкостью 44 патрона. Также мы хотим поменять приклад, потому что к стоящей сейчас на ПП «спице» достаточно много претензий.

Планируем, что на обновленной модели будет сверху сплошная планка Пиккатини, возможность установки глушителя, появится более эффективный дульный тормоз-компенсатор. Будет удобно брать и стрелять из ПП как с двух, так и с одной руки. Для этого мы экспериментируем с передней рукояткой и скорее всего она будет съемной – пусть пользователь сам решает, как ему удобнее.

В ГШ-18 мы уже доработали полностью кожух затвора, изменили рукоятку. Решен вопрос о возможности установки различных ЛЦУ, фонарика, глушителя, который мы разработали самостоятельно. Появилась возможность установки коллиматорных прицелов.

Некоторые, на наш взгляд, избыточные элементы убираем для улучшения технологии производства, но, конечно, без ущерба качеству и свойствам конечного изделия. Я считаю, что сейчас ГШ-18 слишком переусложненный с точки зрения изготовления пистолет.

Схема запирания поворотом ствола на ГШ-18 позволяет, во-первых, стабильно стрелять патроном 7Н31 со скоростью почти 560 метров в секунду и пробивать бронезащиту, титановые пластины и т. д. Во-вторых, она позволяет расположить ось канала ствола очень низко и практически приблизить его к указательному пальцу, что делает стрельбу практически интуитивной. На выставке в Бразилии иностранные специалисты отмечали, что пистолет сидит очень низко в руке, у него нет бокового сваливания и за счет этого можно стрелять очень точно, даже не пользуясь прицельными приспособлениями.

ГШ-18 свой потенциал, в том числе и маркетинговый, далеко не исчерпал. Мы рассчитываем, что он будет сертифицирован как спортивный и начнутся поставки в спортивные клубы, а также за границу по гражданским контрактам.

– Какие перспективные работы ведутся в ЦКИБ СОО?

– Уже сейчас у нас есть целая линейка полуавтоматических снайперских винтовок в различных калибрах, начиная от 6-мм и заканчивая 12,7-мм, с использованием различных схем, в том числе и булл-пап. Работа в этом направлении идет, образцы готовы, они стреляют в тире и под них уже есть заказчик.

Почему мы работаем с 6-мм боеприпасами на полуавтомате? Самый распространенный 6-мм патрон – это .243Win. Патрон интересный, обладает рядом уникальных свойств: высокая скорость, при попадании – сильный гидродинамический удар. При работе на небольших дистанциях патрон крайне эффективен, обладает точностью «как лазер» и при этом у него очень высокие поражающие свойства. По американской статистике действий полицейских снайперов, максимальная дистанция выстрела – 170 метров, а минимальная – порядка нескольких метров! Поэтому, на наш взгляд, применение таких калибров для полицейских операций вполне оправданно.

Еще мы в инициативном порядке разрабатываем автоматы под боеприпасы 9х39 и 7,62х39 миллиметров. На мой взгляд, это очень интересные и перспективные изделия, способные «закрывать» все современные задачи. Автоматы будут компактными, легкими, точными. Для них мы разрабатываем как сверхзвуковые, так и дозвуковые боеприпасы.

У нас есть прототип 11-мм перспективного снайперского боеприпаса. Почему 11-мм? Это некий промежуточный вариант, так как 12,7-мм боеприпас избыточен с точки зрения габаритов. Наш патрон существенно меньше по размерам и весу и позволяет иметь, как говорят у нас конструкторы, нормальные габариты оружия. Но при этом у 11-мм боеприпаса весьма существенная энергетика, которая, по расчетам, обеспечит переход дозвукового барьера пулей на дистанции порядка 2,5 километра.

Кроме того, при использовании таких боеприпасов уменьшается объем пороховых газов, которые выбрасываются при выстреле, а значит, воздействие на снайпера будет меньше. У меня от стрельбы из 12,7-мм винтовок в свое время была грыжа на позвоночнике. После выстрела садится зрение, какое-то время ничего не видишь, так как у тебя все вибрирует перед глазами. Приходишь в себя, будто получил в голову хороший джеб боксерской перчаткой. А если ты сделал 20–30 выстрелов, то под конец хочется пойти поспать, ощущение, будто мешком по голове настучали.

Хотя одноразовые стрелки не нужны, есть контрснайперские задачи. Поэтому у нас идет инициативная работа по созданию крупнокалиберных снайперских комплексов – 14,5 и 23-мм. И кстати, мы нашли очень интересный конструктивный способ увода звуковой и ударной волн. Нашли, как компенсировать отдачу, чтобы воздействие на стрелка было минимальным.

Такие винтовки повысят «танкоопасность пехоты», ведь из них можно не только поражать легкую бронетехнику, но и «отстреливать» на танках приборы наблюдения, прицелы и т. д. Более того, у нас будет специальный эксперимент – прострелить ствол танковой пушки под разными углами из этих винтовок. А вообще планируется отдельная серьезная работа по выявлению уязвимости различной техники.

Из так называемых болтовых винтовок сейчас принципиально разрабатывается две. Первая – развитие семейства МЦ-116, но в различных калибрах. Для этих винтовок будут сделаны новые стволы.

Что касается второй, то еще в «Орсисе» у меня были идеи о разработке трехупорной затворной группы. Это на текущий момент реализовано. Пока мы начали делать спортивную винтовку в .308 калибре. Для нас это будет некий полигонный вариант, на котором мы обкатаем решения с точки зрения экстремальных точностей. Как только поймем, что движемся в правильном направлении, данный затвор, а он получается достаточно компактный и очень легкий, будет использован для снайперских винтовок, горных, охотничьих, спортивных и т. д.

– В филиале АО «КБП» – ЦКИБ СОО были разработаны фактически все советские боевые, служебные и спортивные пистолеты, такие как ПМ, АПС, ТТ и т. д. Продолжите ли вы традиции разработкой нового пистолета?

– Работы активно ведутся. Более того, пистолет уже есть в чертежах и, как я сказал, в пластике. Он будет в калибре .45. Почему так? Во-первых, пистолет в таком калибре заинтересовал Силы специальных операций Минобороны. А во-вторых, есть показательный опыт австрийской фирмы «Глок», выпустившей 9-мм модель «Глок-17» и вышедшей с ней на американский рынок. Но заказчикам потребовался уже этот пистолет в калибре .45, а переделать Г-17 в такой калибр не получилось и австрийцам пришлось конструировать полностью новый пистолет.

Поэтому мы сейчас и делаем пистолет в таком калибре – в дальнейшем переделать его под меньший калибр будет гораздо проще. Надеюсь, что в начале следующего года мы представим новый пистолет в металле.

Фактически мы делаем некую платформу, из которой получится и спортивный, и служебный, и боевой пистолет во всех калибрах: и .45, и .40, и .10avto, и 9х19 миллиметров. Этим мы для себя решаем проблему экспорта, так как сможем предложить заказчику пистолет в любом подходящем калибре.

По такому же принципу хотим пойти и при разработке перспективного пистолета-пулемета. Это будет некое промежуточное оружие между компактным пистолетом-пулеметом типа ПП-2000 и автоматом. В ЦКИБ СОО огромный задел по ПП, надо только творчески его переосмыслить. Многие вещи даже не нужно разрабатывать – достаточно прийти в технический кабинет, два часа покопаться, выложить на стол ранее разработанное и понять, что берем за некую основу и что можем доработать. Но все же задача достаточно сложная, и мы планируем представить новый образец в конце 2016 – начале 2017 года.

Параллельно у нас идут работы по различным пулеметам. В частности, уже сейчас есть модель – аналог бельгийского «Миними», принятого на вооружение во многих странах мира, так называемый SAW – Squad Automatic Weapon.

Одновременно мы возобновили работы по 12,7-мм пулемету ЯкБ по программе вооружения БЛА, а также противодействия беспилотникам.

Российская армия нуждается в новом боевом оружии, позволяющем стрелять по площадям и поражать противника на расстояниях, недоступных для ручного или автоматического оружия противника. Такая дистанция для автоматов ограничена 700, снайперских винтовок – 1500, крупнокалиберного пулемета – 2000 метров. Массово используя артиллерийско-минометный комплекс различного калибра, армия России будет наносить значительный ущерб живой силе и всей военной машине противника.

Отечественными конструкторами разработан автоматический миномет 6Г27 «Балкан». По тактико-техническим характеристикам он значительно превышает зарубежные образцы. Калибр – 40 миллиметров, максимальная дальность – 2500 метров, скорострельность – 400 выстрелов в минуту.

Но сейчас минометы с такими характеристиками не могут удовлетворить войска при ведении боевых действий с численно превосходящим противником. Требуется оружие большего могущества. Для того чтобы усилить огневую мощь миномета, необходимо увеличить его скорострельность и прицельную дальность, а также разнообразить боевые заряды для максимальной универсальности применения в боевой обстановке.

Почему рассматривается калибр 40 миллиметров? Потому что такой миномет имеет незначительный вес, а значит, пригоден для установки на легковой автомобиль повышенной проходимости, гужевую повозку, возможна перевозка на вьючных животных или переноска отдельными бойцами на значительные расстояния вручную.

В условиях атакующего боя требуется высокая мобильность миномета без необходимости подготовки огневой позиции. Это позволяет быстро менять ее как в поле, так и в населенном пункте, вести навесной огонь с закрытых позиций в лесу. Применение миномета ведет к повышению эффективности боевых действий сухопутных подразделений и резко повышает огневую мощь стрелкового подразделения. Для точной стрельбы из миномета используются различные прицельные приспособления или автоматические системы обнаружения и ведения огня.

Мной разработан и готовится к патентованию артиллерийско-минометный комплекс с боеприпасами к нему, предназначенный для наземного, морского и космического базирования. Аналогов у него нет.

При наземном базировании он может устанавливаться на различные транспортные средства и оперативно перебрасываться по фронту. Наземный комплекс имеет калибры от 40 до 120 миллиметров. Скорострельность – от 120 до 1200 выстрелов в минуту. Для стрельбы используются снаряды: фугасные, фугасно-осколочные, кассетные, кумулятивные, с микрокумулятивными зарядами, вакуумные. В зависимости от боевых условий стрельба по наземным целям может вестись прямой наводкой по настильной или по навесной траектории. Это позволит уничтожать живую силу противника, боевую технику, включая танки, доты и дзоты.

По эффективности боевого действия комплекс будет превосходить такие вооружения, как минометы 2БМ9 «Василек» и 2Б23 «Нона-М1», огнеметы ТОС-1 и ТОС-1А, он значительно опережает известные аналоги по скорострельности, а в ВМФ – комплексы АК-630М-2 «Дуэт», ЗМ87 «Кортик».

Установки пригодны для защиты объектов (ракетных установок, аэродромов, складов, военных колонн на марше, переправ) от воздушных целей (самолеты и вертолеты, БЛА, крылатые ракеты, в том числе низколетящие), так как очередь из трех-четырех снарядов гарантированно уничтожит атакующего противника.

Артиллерийско-минометный боевой модуль будет иметь следующие тактико-технические характеристики:

• калибр – 40 миллиметров;
• дальность наклонной стрельбы по воздушным целям – 2000–2500 метров;
• прицельная горизонтальная дальность стрельбы – 7000 метров;
• максимальная горизонтальная дальность стрельбы – 10 000 метров;
• скорострельность – 500–1200 выстрелов в минуту.

Применением в бою артиллерийско-минометных комплексов различного калибра будут достигнуты следующие результаты:

• живая сила противника получит тяжелые ранения, которые потребуют длительного лечения, отвлечения больших людских ресурсов в тылу на обслуживание раненых;
• при наступлении противника тяжелораненые потребуют для эвакуации значительных людских и транспортных ресурсов, что значительно ослабит темп наступления;
• зрелище многочисленных тяжелораненых подорвет моральный дух армии противника;
• уничтожение военного транспорта противника создаст хаос и смятение.

При установке на корабли ВМФ комплекс можно использовать для:

• огневой поддержки при высадке десанта;
• защиты корабля от выпущенных по нему ракет противника;
• поражения надводных кораблей;
• ликвидации подводных объектов, в том числе боевых пловцов, при стрельбе глубинными снарядами;
• уничтожения воздушных целей.

При использовании для защиты береговой полосы обеспечит ее охрану от высадки десанта на малоразмерных судах, вертолетах, амфибийных танках, БТР и позволит уничтожать противника даже в дальней оперативно-тактической зоне 30–40 километров. Также возможно прикрытие морской экономической зоны.

Главные отличительные особенности предлагаемого комплекса:

• дешевизна и простота изготовления;
• дешевизна выстрела;
• высокая мобильность;
• малый вес (к примеру 50 кг для калибра 40 мм);
• скорострельность – 120–1200 выстрелов в минуту;
• стрельба ведется очередями (длина очереди ограничена только физическими возможностями бойцов переносить кассеты с лентами артиллерийских выстрелов);
• перезарядка кассеты (ленты) занимает не более 30 секунд;
• при выстреле по боевой технике (калибр 60 мм) сразу вылетает 20 микрокумулятивных зарядов, что гарантированно выводит из строя или уничтожает бронированную технику;
• стрельба может вестись как прямой наводкой по настильной траектории, так и навесным огнем;
• высота поражения воздушных целей зависит от калибра и колеблется от 1500 метров (калибр 40 мм) до 40 километров (для калибра 120 мм);
• скорость снаряда составляет от 1500 до 2500 метров в секунду.

К. С. Альперович. «Так рождалось новое оружие. Записки инженера. Системы ЗУРО от С-25 до С-200». М., «Унисерв», 2013, 224 стр.

1945-й вошел в историю не только как год Великой Победы советского народа в самой кровопролитной войне. Он стал еще и началом эры ядерного оружия, ядерной международной политики, а в последующем и ядерного противостояния. Уже к концу 1945-го в США был разработан план атомной бомбардировки 17 крупнейших городов Советского Союза («Тоталити»), а в 1949 году – 100 советских городов («Дропшот»). Это потребовало принятия незамедлительных адекватных мер. Ими стали форсированное создание собственной атомной бомбы и развертывание Войск ПВО как вида Вооруженных Сил.

Но одно дело – создать новый вид ВС и совершенно другое – оснастить его современными средствами. Находившиеся на вооружении зенитные артиллерийские системы эффективной борьбы с самолетами – носителями ядерного оружия уже не обеспечивали. Стало понятно, что противостоять средствам воздушного нападения (СВН) противника может только принципиально новое зенитное управляемое ракетное оружие (ЗУРО), обеспечивающее высокую эффективность борьбы. На это, как и на создание собственного ядерного оружия, пришлось нацелить практически весь научно-производственный потенциал нашего государства.

Первую ЗРС начали разрабатывать для противовоздушной обороны Москвы и Московского административно-промышленного района как наиболее важной цели американских СВН. Разработка была поручена специально созданному КБ-1, впоследствии переименованному в «Алмаз». Зенитная ракетная система получила название С-25 «Беркут». Фактическим главным конструктором системы стал А. А. Расплетин, в последующем действительный член АН СССР, доктор технических наук, основоположник практически всех отечественных систем ЗУРО Войск ПВО страны.

Истории создания С-25 и разработке последующих систем ЗУРО посвящена книга известного советского ученого и конструктора К. С. Альперовича, представленная читателю как записки инженера, непосредственно участвовавшего в этих процессах. Карл Самуилович, отметивший в этом году 94-летие, – доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, один из ближайших сподвижников Расплетина. Особенностью книги является то, что перипетии, связанные с разработкой такой грандиозной и сложной системы, как С-25, описаны в ней не по архивным материалам, а действующим лицом, причем далеко не рядовым, доходчиво и правдиво. В книге тепло и доброжелательно рассказывается о многих участниках тех событий, внесших свой неоценимый вклад в создание системы, сделавших, казалось бы, невозможное.

Эмоционально и ярко описан трудоемкий процесс формирования облика и структурной схемы будущей системы: от первоначальной идеи использования в каждом ЗРК двух узколучевых радиолокаторов сопровождения цели и ракеты до разработки специальных широкоугольных секторных многоканальных радиолокаторов. Это позволило сократить требуемое для обороны Москвы число ЗРК примерно с тысячи единиц до 34 на внешнем и 22 на внутреннем кольцах, что обеспечило реализуемость системы обороны при сохранении ее высокой боевой эффективности. При этом создаваемая система за счет многоканальности ЗРК позволяла обстреливать одновременно свыше 1100 воздушных целей.

Прошло 65 лет с принятия решения о разработке системы С-25, но и сейчас специалисты, владеющие современными знаниями, технологиями, твердотельной элементной базой, цифровой техникой, удивляются, как можно было в 50-е годы с чистого листа создать многоканальную систему.

Работа была выполнена в назначенные сроки, через четыре с небольшим года с начала разработки первенец зенитного ракетостроения стал на боевое дежурство.

Еще до завершения работ по стационарной системе С-25 перед КБ-1 поставили задачу создания перевозимого ЗУРО для обеспечения зенитной ракетной обороны других городов и критически важных объектов страны, получившего наименование С-75 («Десна», «Двина», а затем «Волхов»). В книге в захватывающей и интересной форме рассказывается о создании этой базовой системы. Приводится малоизвестный факт: первоначально были предложены два варианта построения новой перевозимой системы – на базе С-25, размещаемой на железнодорожных платформах, и принципиально новой, на колесном шасси, создание которой поддержал А. А. Расплетин.

Работы по ЗРК С-75 были завершены в срок, он стал основным зенитным ракетным средством Войск ПВО, применялся в Войсках ПВО СВ, широко поставлялся за рубеж, принимал участие в боевых действиях, в том числе во время американской агрессии во Вьетнаме. Альперович напоминает, что «понесенные там авиацией потери были одним из решающих факторов, вынудивших американцев уйти из Вьетнама: только за 1972 год – последний год войны – ЗРК С-75 был уничтожен 421 американский самолет, в том числе 51 «Летающая крепость» – В-52». Этим же ЗРК был сбит в 1960 году и присноизвестный Ф. Пауэрс.

В не менее захватывающей форме рассказывается о творческих коллективах КБ-1, принимавших участие в разработке последующих образцов ЗУРО для Войск ПВО – зенитных ракетных комплексов С-125 («Нева») и С-200 («Ангара»). Пришлось разрабатывать принципиально новые решения, которые коллективом КБ-1 и МКБ «Факел», создававшим ЗУР к этим комплексам, были успешно выполнены. Эти специализированные комплексы (С-125 – маловысотный ЗРК с твердотопливными ракетами, предназначенный для поражения низколетящих воздушных целей, С-200 – комплекс дальнего действия, «длинной руки») совместно с ЗРК С-75 позволили скомплектовать эффективные всевысотные системы обороны важнейших объектов страны. Как и С-75, эти системы широко поставлялись за рубеж, принимали участие в боевых действиях, подтвердив свои характеристики, а в ряде стран эксплуатируются до настоящего времени.

Книга ценна и тем, что в ней рассказывается не только о разработке и создании уникальных отечественных систем зенитного ракетного оружия, но правдиво, удивительно тепло и уважительно – о сотрудниках КБ-1 и других организаций, с которыми довелось работать автору. Особое место занимают воспоминания об академике Расплетине. Работы под его руководством над системами ЗУРО от С-25 до С-200, а затем над задуманной им С-300, пишет Альперович, «их участники вспоминают с глубоким ностальгическим чувством». С тем же чувством воспринимаем все описанное в книге и мы.

Ветераны Войск ПВО, военно-промышленного комплекса, с которыми пришлось общаться, выражают К. С. Альперовичу свою признательность и благодарят за величайший труд на благо нашей Родины, за жизненную позицию, за столь интересную и нужную книгу и желают автору здоровья, благополучия, оптимизма, дальнейших творческих успехов.

Московский авиационно-космический салон, проходящий в конце августа на подмосковном аэродроме Жуковский, традиционно становится площадкой как для российских, так и для международных компаний, часть из которых разместит свои экспозиции, а другие направят делегации, состоящие не только из руководителей, но также из инженеров-специалистов. Среди самых ожидаемых военными и экспертами – новинки холдинга «Высокоточные комплексы».

Помимо промышленников на МАКСе работаютпредставители военных ведомств из десятков стран. Несомненно, все показанные летательные аппараты, а также различные образцы вооружения и военной техники будут пристально изучены.

“«Панцири», переброшенные на Камчатку, совершив многокилометровый марш по пересеченной местности, с ходу поразили цели, имитирующие удар крылатыми ракетами ”

В первый рабочий день авиасалона его планируют посетить король Саудовской Аравии Салман и король Иордании Абдала II. Пока нет достоверной информации, что конкретно из представленного в Жуковском российскими производителями интересует монархов с Ближнего Востока, и это лишь одна из интриг, вызывающих повышенное внимание экспертного сообщества и прессы.

Одна из самых впечатляющих экспозиций на нынешнем МАКСе принадлежит холдингу «Высокоточные комплексы», входящему в государственную корпорацию «Ростех». Примечательно, что компания известна в первую очередь как производитель средств противовоздушной обороны, в том числе зенитных ракетно-пушечных «Панцирь» и переносных зенитно-ракетных комплексов «Верба».

Разнообразна линейка продукции «Высокоточных комплексов», предназначенной для вооружения сухопутных войск. Это, в частности, уже ставший мировым бестселлером ПТРК «Корнет-Э», способный поражать не только вражескую бронетехнику, но и полевые укрепления, постройки, беспилотные летательные аппараты.

Экспозиции холдинга и входящих в его состав предприятий, среди которых легендарные конструкторские бюро из Тулы и Коломны – КБП и КБМ, в свое время возглавляемые великими оружейниками Аркадием Шипуновым и Сергеем Непобедимым, всегда обращают на себя пристальное внимание не только специалистов и военных, но и обычных посетителей.

Феномен «Панциря»

Несмотря на то, что зенитный ракетно-пушечный комплекс «Панцирь» уже давно представлен широкой общественности и не раз презентовался на различных международных выставках вооружения, интерес к нему со стороны не только специалистов, но и возможных заказчиков не утихает.

Коллаж Андрея Седых

Во многом это связано с тем, что в Тульском конструкторском бюро приборостроения постоянно совершенствуют свое детище, у колыбели которого стоял еще Аркадий Шипунов. К примеру, только начались массовые поставки новейших ЗРПК в Вооруженные Силы России, как КБП анонсировало разработку нового перспективного комплекса.

Он будет не просто изделием с улучшенными характеристиками, а фактически полностью новым комплексом с уникальными тактико-техническими данными. В частности, перспективные ЗРПК предполагается использовать совместно с зенитно-ракетными системами С-500.

А для уже выпущенных «Панцирей» еще в прошлом году были испытаны новейшие ракеты, развивающие скорость, близкую к гиперзвуковой. Освоились «Панцири» и в Арктике, в частности на острове Котельный.

Несмотря на мороз и снег, «Панцирь» – в столь нехарактерной для него пятнистой серо-бело-черной раскраске, сменившей в условиях Заполярья уже ставший привычным однотонный темно-зеленый защитный цвет, спокойно едет в составе парадной «коробки». Более того, на видео хорошо видно, что не только боевая, но и все остальные машины, входящие в состав комплекса, как говорится, рабочие.

Появились «Панцири» и в Крыму. На недавно опубликованных снимках с аэродрома Гвардейский отчетливо видны ЗРПК, размещенные в специальных укрытиях и прикрывающие позиции находящихся там же зенитных ракетных систем С-300. А чуть более года назад весь мир обошли фотографии «Панцирей», обеспечивающих безопасность проведения зимних Олимпийских игр, причем не только в Сочи, около моря, но и в горном кластере. Так что этот разработанный и выпускающийся входящим в состав холдинга «Высокоточные комплексы» Тульским конструкторским бюро приборостроения зенитный ракетно-пушечный комплекс находится на передовых рубежах защиты России – от арктически холодного острова Котельный до знойного Крыма.

В обозримом будущем появится «Панцирь» и на кораблях российского Военно-морского флота. По словам генерального директора холдинга «Высокоточные комплексы» Александра Денисова, работы по так называемому «Панцирю-М» (морскому), который должен прийти на смену широко известному зенитному ракетно-артиллерийскому комплексу «Каштан» (именно им сейчас вооружено большинство российских боевых кораблей), должны начаться согласно заключенному с военным ведомством контракту в следующем году.

Примечательно, что новейшими корабельными зенитными комплексами будут оснащаться не только корабли, проходящие модернизацию, но и перспективный эсминец «Лидер», работы по которому сейчас активно ведутся. В состав его вооружения, по данным «ВПК», войдут сразу два «Панциря-М».

Не стоит забывать, что тульские зенитные ракетно-пушечные комплексы востребованы на международном рынке и уже активно поставляются более чем в десять стран.

Так в чем же феномен тульских зенитных ракетно-пушечных комплексов?

В первую очередь это универсальность, позволяющая справляться даже с маловысотными целями: вертолетами, а самое главное – крылатыми ракетами. «Панцири» разделываются и с такими сложными мишенями, как беспилотные летательные аппараты, более того, в настоящее время именно крылатые ракеты и БЛА стали главными целями для нашего ЗРПК.

Следует отметить, что при всей массе установленного на него оборудования и вооружения «Панцирь» – достаточно маневренный комплекс, отличающийся хорошей проходимостью и запасом хода. Его удобно перевозить самолетами военно-транспортной авиации. Так, в 2013 году в ходе учений на Дальнем Востоке «Панцири» из состава одной из бригад воздушно-космической обороны были переброшены на Камчатку, после чего, совершив многокилометровый марш по пересеченной местности, с ходу поразили цели, имитирующие удар крылатыми ракетами.

Конструкторы Тульского КБП сумели создать зенитный ракетно-пушечный комплекс, способный поражать широкую номенклатуру целей, включая сложнейшие, и при этом очень подвижный, маневренный и легко транспортируемый авиацией. Он уникален не только по своим характеристикам, но, что принципиально важно, и по критерию «стоимость-эффективность».

Нет ничего удивительного в том, что сейчас тульский ЗРПК «Панцирь» стал одним из мировых бестселлеров, а все, кто уже имеет в арсенале этот комплекс и использует, высоко оценивая его достоинства, обращаются за увеличением контракта и ждут с нетерпением нового продолжения.

«Корнет-Э/ЭМ» бьет наверняка

В линейке продукции холдинга «Высокоточные комплексы» есть еще одно уникальное изделие, не уступающее на мировом рынке вооружения по популярности «Панцирю», – противотанковый ракетный комплекс «Корнет», тоже детище Аркадия Шипунова.

9 мая нынешнего года на состоявшемся в Москве параде, посвященном Победе в Великой Отечественной войне, помимо новейших тагильских танков «Армата», тяжелых боевых машин Т-15, БМП и БТР «Курганец», бронетранспортеров «Бумеранг», где также стоят модули вооружения, разработанного в КБП, широкая общественность смогла увидеть и самоходные противотанковые комплексы «Корнет-ЭМ», установленные на шасси бронеавтомобилей «Тигр».

Эти уникальные ПТРК способны расправляться как с бронетанковой техникой противника, так и с полевыми укреплениями, боевыми вертолетами и БЛА. В настоящее время Конструкторское бюро приборостроения и холдинг «Высокоточные комплексы» предлагают «Корнеты» в качестве систем вооружения, усиливающих потенциал ЗРПК «Панцирь» в борьбе с дронами.

Сейчас различные модификации ПТРК «Корнет» не только стоят на вооружении ВС РФ, но и поставляются во многие страны. Более того, тульские противотанковые ракетные комплексы уже успели не раз повоевать. В частности, во время второй ливанской войны «Корнеты» уничтожали израильские танки «Меркава», считающиеся одними из самых неуязвимых в мире.

Долгое время эксперты, в том числе и отечественные, утверждали, будто тульские ПТРК не справятся с американскими танками «Абрамс». Но, как говорится, война все расставляет по своим местам. В сети Интернет появилось видео, где боевики «Исламского государства» ведут огонь трофейными «Корнетами» по переданным американским правительством Ираку танкам М1А1 «Абрамс». Итог не в пользу США. «Корнеты» легко справляются с его броней и уничтожают боевую машину. Не зря же в мемуарах, посвященных вторжению в Ирак в 2003 году, американские танкисты пишут, что «Корнеты» воспринимались ими как одна из самых больших угроз.

В отличие от западных конкурентов, в частности из фирмы «Мартин Мариетта», разработавшей ПТРК «Джавелин», тульские инженеры при проектировании комплекса «Корнет-Э» пошли своим путем – решили не ставить на саму ракету сложную головку самонаведения, а сделали ее управляемой по лазеру. На пусковой установке смонтированы приборы наблюдения и автомат сопровождения цели, позволяющие с высокой точностью уничтожить противника. Оператору ПТРК достаточно обнаружить цель и взять ее на сопровождение – накинуть «рамку прицела», а затем произвести пуск ракеты. Дальше система управления комплекса сама будет держать противника на мушке, подсвечивая его лазером, до того момента, как ракета поразит цель. Всепогодный телетепловизионный прицел позволяет вести эффективную стрельбу круглосуточно в затрудненных метеоусловиях, так что врага не спасут ни дымовая завеса, ни другие средства противодействия.

В настоящее время для защиты от огня ручных противотанковых гранатометов и ПТРК повсеместно внедряются так называемые комплексы активной защиты вроде российской «Арены» или израильской Trophy – «Ветровки», которые способны сбивать подлетающие к танку ракеты.

Но и тульские инженеры не стоят на месте. Сегодня «Корнет-ЭМ» для гарантированного уничтожения танка, оснащенного комплексом активной защиты, может вести стрельбу тандемом, когда по одной цели выпускаются с интервалом в доли секунды две ракеты. При подлете к бронеобъекту КАЗ сбивает первую, а от второй защиты нет, поражение танка гарантировано.

Следует отметить, что возимо-переносной вариант ПТРК «Корнет-Э» – один из самых легких и мобильных комплексов. Выносную пусковую установку с запасом ракет может переносить расчет всего из двух человек. При необходимости, а также по желанию заказчика ПТРК можно смонтировать как на автомобиль, так и на БТР, боевую машину пехоты, любой другой бронеобъект. В частности, ракеты ПТРК «Корнет-Э» входят в состав таких модулей вооружения, как «Бережок» и «Берег», выпускаемых Тульским конструкторским бюро приборостроения и активно поставляющихся на экспорт.

Надо признать, что современный вариант ПТРК «Корнет-ЭМ» перестал быть чисто противотанковым комплексом, а превратился в высокоточное оборонительно-штурмовое оружие на поле боя, способное справляться с широкой номенклатурой целей, включая вертолеты и БЛА.

Благодаря техническим решениям, реализованным в тульском ПТРК, покупатели получают уникальное по сочетанию «цена-качество» изделие с широкими возможностями, чем могут похвастаться далеко не все зарубежные «одноклассники».

Острее «Иглы»

Переносной зенитно-ракетный комплекс «Верба», несмотря на то, что был принят на вооружение Минобороны России относительно недавно, уже не раз попадал на страницы не только отраслевых, но даже общественно-политических изданий, и не только отечественных, а в первую очередь зарубежных.

Многочисленные эксперты, пытавшиеся определить тактико-технические характеристики ПЗРК, утверждали, что по своим ТТХ «Верба», разработанная во входящем в состав холдинга «Высокоточные комплексы» Коломенском конструкторском бюро машиностроения, значительно превосходит своих иностранных конкурентов, таких как американский «Стингер» и французский «Мистраль».

Только несколько стран самостоятельно разрабатывают и серийно выпускают переносные зенитно-ракетные комплексы. Это США, Франция, Китай, Израиль и Россия. Но все же титул флагманов мирового рынка ПЗРК, по мнению практически всех экспертов, принадлежит американским и российским производителям, чья продукция наиболее востребована на рынке.

В нашей стране уже многие десятилетия переносные зенитно-ракетные комплексы разрабатываются и выпускаются Конструкторским бюро машиностроения. На счету коломенских инженеров поставлявшиеся в десятки стран мира ПЗРК «Стрела» и «Стрела-2», более современная «Игла», а сейчас КБМ представило и новейшую «Вербу».

Презентация нового переносного зенитно-ракетного комплекса, который с прошлого года уже поставляется в части и подразделения Российской армии (в частности «Вербу» уже успели получить в нескольких дивизиях Воздушно-десантных войск), состоялась на прошедшей в июне нынешнего года в подмосковной Кубинке выставке-форуме «Армия-2015».

На мероприятии, организованном на стенде холдинга «Высокоточные комплексы», генеральный директор Конструкторского бюро машиностроения Валерий Кашин рассказал, что головка самонаведения новейшей ракеты этого комплекса работает сразу в трех спектрах (ультрафиолетовом, ближнем и среднем инфракрасном), то есть по принятой у зарубежных экспертов классификации является мультиспектральной. Летательные аппараты противника не смогут защититься не только так называемыми тепловыми ловушками – пиротехническими зарядами с высокой температурой горения, но и сложными системами противодействия, ставящими ГСН помеху с помощью лазера.

Но самое важное, что с мультиспектральной головкой самонаведения ракета новейшего российского ПЗРК легко захватывает беспилотный летательный аппарат, отличающийся очень малым объемом выделяемого тепла, из-за чего для других ПЗРК такие цели недоступны.

Примечательно, что «Верба» сразу поставляется батареей, в состав которой входят не только сами пусковые установки, но и радиолокационные станции и автоматизированные комплексы управления, благодаря чему командир может не только распределять цели между расчетами ПЗРК, но и выдавать им целеуказания задолго до того, как они сами увидят летательные аппараты противника. В комплект поставки входят и специальные тренажерные комплексы, позволяющие, не расходуя дорогостоящие ракеты и ресурс пусковых установок, качественно готовить личный состав.

Даже в нынешнее санкционное время холдинг «Высокоточные комплексы» и входящие в его состав предприятия продолжают выпускать конкурентоспособную продукцию, зачастую превосходящую мировые аналоги. И нынешний Московский авиакосмический салон – еще одно тому доказательство.

Появление нового оружия непременно порождает средства противодействия ему. Расхожая фраза вполне применима и к беспилотным летательным аппаратам, которые в настоящее время стали предметом обеспокоенности многих стран.

Соединенные Штаты Америки, доминирующие в разработке и применении беспилотной авиатехники, являются также лидерами в технологиях, позволяющих пресекать злоумышленное их использование. Недавно Вашингтоном рассекречены учения, на которых проводятся испытания противодействия БЛА (антиБЛА-технологии). В этом году такие учения под неофициальным названием «Блэк Дарт-2015» (Black Dart) прошли с 26 июля по 7 августа на базе ВМС США «Вунтура-Каунти» (близ Окснарда, Калифорния).

Опасная «мелочовка»

В учениях приняли участие представители сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил и корпуса морской пехоты (КМП). Практические полеты и боевые стрельбы собрали представителей правительства, промышленности и четырех видов войск для оценки и совершенствования антиБЛА-технологий.

“Боевики «Исламского государства» могут с помощью БЛА совершать бомбовые атаки на скопления людей, например на фестивалях ”

Аналогичные предыдущие учения охватывали весь спектр беспилотников, создающих угрозы воинскому контингенту США за рубежом и разнообразным целям внутри страны. По своим летно-техническим характеристикам и возможностям они подразделяются на пять групп: от самых крупногабаритных 5-й группы (Group 5) массой более 600 килограммов и дальностью полета свыше 5,5 километра до самых миниатюрных 1-й группы (Group 1) массой менее 9 килограммов и дальностью до 370 метров.

В этом году особое внимание уделялось миниатюрным беспилотникам вследствие участившихся авиапроисшествий, отметил директор 14-й выставки «Блэк Дарт-2015» майор ВВС США Скотт Грегг. Он напомнил о нескольких таких инцидентах. В частности, 26 января любительский беспилотный четырехвинтовой вертолет (квадрокоптер) врезался в дерево на территории Белого дома. И хотя им оперировал государственный служащий, который потерял контроль над аппаратом, случай дает повод для рассуждений о том, что управлять БЛА мог оператор со злостными намерениями, и именно это вызывает обеспокоенность оборонного ведомства. В октябре и ноябре 2014 года официальные представители службы безопасности Франции наблюдали скопление мини-БЛА неопознанной принадлежности, которые совершали нелегальные полеты над атомными электростанциями.

22 апреля мини-БЛА произвел посадку на крышу резиденции премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Грегг мог бы также упомянуть случай, когда два года назад в Дрездене Пиратская партия Германии в знак протеста против правительственной слежки запустила миниатюрный аппарат, долетевший до подиума, на котором выступала канцлер Ангела Меркель. В недавно опубликованном докладе британские чиновники обеспокоены тем, что боевики «Исламского государства» могут пытаться применять БЛА с бомбами против скоплений людей, например на фестивалях.

В течение последних 15 лет США являются почти монополистами в применении военных беспилотников, однако в связи с тем, что сейчас свыше 80 государств приобретают или самостоятельно разрабатывают БЛА, а на Ближнем Востоке, как известно, ими начали пользоваться «Хезболла», ХАМАС и ИГ, американское лидерство может быть утрачено.

Игрушки в руках террористов

Мало кто способен конкурировать с США в области сложных и дорогостоящих систем, включающих подводные волоконно-оптические кабели и наземные спутниковые терминалы в Европе, которые позволяют американским операторам направлять БЛА с ракетами и бомбами на Ближний Восток. Однако любой может позволить себе приобрести беспилотник из 1-й группы за пару сотен долларов для злоумышленного применения, считает Грегг. БЛА легко начинить пластичной взрывчаткой, радиоактивными, биологическими или химическими веществами. Причем эта угроза не мнимая, а реальная. В частности, бывший студент Северо-Восточного университета в Бостоне Ризван Фирдаус в настоящее время отбывает 17-летнее тюремное заключение за попытку запустить снаряженные взрывчаткой С-4 радиоуправляемые модели истребителей F-4 и F-86 к Белому дому и Пентагону.

Коллаж Андрея Седых

Уровень оснащенности простых в эксплуатации малогабаритных беспилотников быстро растет, а их стоимость достаточно низка. Интернет предоставляет бесконечное разнообразие мини- и даже микроБЛА, которые могут уместиться на ладони. Их трудно обнаружить радиолокационными станциями. Несколькими щелчками мыши любой человек может стать владельцем маленькой беспилотной авиационной системы (БАС). БАС имеют характеристики и возможности, аналогичные аппаратам, рассматриваемым как угрозы. Масса полезной нагрузки некоторых квадрокоптеров достигает семи килограммов, а что именно разместить на борту, ограничивается только воображением, подчеркивает Грегг. Даже самый маленький беспилотник под управлением любителя может нанести ущерб, например, самолету. Террористы изобретательны и используют все, что имеют в распоряжении, чтобы осуществить задуманное.

«Блэк Дарт» нарабатывает опыт для борьбы с беспилотниками, считают в Пентагоне. Учения дают уверенность, что распространение БЛА в мире не опережает знаний об их возможностях.

В «Блэк Дарт-2015», проведенных под руководством Объединенной организации ВВС и ПВО Министерства обороны США JIAMDO (Joint Integrated Air and Missile Defense Organization), за собственные средства участников испытано 55 разнообразных систем, отобранных воинскими частями, государственными организациями, частными подрядчиками и академическими институтами. Бюджет JIAMDO в 4,2 миллиона долларов, выделяемый на это мероприятие, покрывает функционирование инфраструктуры полигона Пойнт-Мугу и предоставление парка учебных целей типа БЛА. Ежедневно в течение пяти часов группа специалистов под руководством Грегга запускала над полигоном одновременно до шести беспилотников, тогда как участники проверяли действие своих радаров, лазеров, ракет, зенитных установок и других технологий, которые они предлагают военным для обнаружения, уничтожения или нейтрализации БЛА всех размеров и категорий.

Можно пулей и ракетой

В этом году на «Блэк Дарт» функции учебных целей выполняли БЛА трех групп – 1, 2 и 3-й. В их числе были три БЛА 1-й группы – гексакоптер (вертолет с шестью винтами) «Хоукай-400» (Hawkeye 400), «Фланкер» (Flanker) и «Скаут-2» (Scout II), один аппарат 2-й группы (9,5–30 кг, менее 460 км/ч, до 1100 м) «Твин Хоук» (Twin Hawk) и шесть аппаратов 3-й группы – «Аутло-G2» (Outlaw G2) с размахом крыла 4,1 метра компании «Гриффон аэроспейс» (Griffon Aerospace).

Фото: google.com

Позитивным моментом «Блэк Дарт» для участников испытаний можно считать факт, что неудача также является определенным результатом. Это мероприятие не считается официальным этапом процедуры закупок, поэтому компании спокойно проверяют свои технологии, зная, что если они не работают, как ожидалось, не надо подавать отчет, на основании которого Пентагон или конгресс может сократить финансирование или закрыть программу. Просто они имеют возможность использовать результаты испытаний по нужному предназначению – выяснить, что не работает в их системе, и исправить сбои.

По предварительным подсчетам Грегга, «Блэк Дарт-2015» посетили около тысячи человек. И хотя мероприятие рассекретили, на него не приглашается широкая пуб-лика. Даже СМИ не разрешалось наблюдать за всем, что происходит на «Блэк Дарт-2015».

Более того, засекречена большая часть информации с предыдущих учений, сообщила подполковник КМП США Кристен Ласика, пресс-секретарь председателя Объединенного комитета начальников штабов. Тем не менее некоторые результаты, достигнутые на «Блэк Дарт» разных годов, все же представлены в открытом доступе.

В частности, говорится, что вертолет MH-60R «Сихоук» (Seahawk) ВМС США сбил учебную цель, которую имитировал БЛА «Аутло», с помощью крупнокалиберного пулемета GAU-16 калибра 12,7 миллиметра, доказывая: старые решения могут хорошо работать против современных угроз. Также стала известна информация, что беспилотную учебную цель «Аутло» на учениях «Блэк Дарт-2011» поразила система лазерного оружия мощностью 30 киловатт LaWS (Laser Weapon System). В настоящее время LaWS оснащен большой десантный корабль «Понс» (USS Ponce), несущий службу в Средиземном море. Это оружие эффективно и против малоскоростных вертолетов и быстроходных патрульных катеров.

На «Блэк Дарт-2012» ударный вертолет AH-64 «Апач» (Apache) поразил БЛА «Аутло» противотанковой ракетой AGM-114 «Хеллфайр» (Hellfire). Именно такими ВВС США оснащают свои БЛА MQ-1 «Предейтор» (Predator) и MQ-9 «Риппер» (Reaper), а Центральное разведывательное управление использует ракеты на той же платформе для борьбы с беспилотными летательными аппаратами. На «Блэк Дарт» применялись модифицированные ракеты «Хеллфайр», на которых был установлен неконтактный взрыватель для дистанционного подрыва при промахе, чтобы продемонстрировать еще один вид антиБЛА-технологий.

Или даже лазером

Полученные в ходе учений «Блэк Дарт-2015» результаты обнародовала компания «Боинг» – ее компактная лазерная система оружия CLWS (Compact Laser Weapon System) мощностью два киловатта вывела из строя БЛА. На испытаниях пучок лучей в течение 10–15 секунд направлялся на хвостовой отсек БЛА, рассказал Дэвид Де Янг, директор компании «Боинг Лазер энд электро-оптикл системз» (Boeing Laser and Electro-Optical Systems). На «Блэк Дарт-2015» система CLWS, переносимая с помощью двух человек, также продемонстрировала возможности по распознаванию и слежению за наземными и воздушными целями на дистанции до 40 километров с применением средневолнового ИК-датчика. По данным компании, дальность действия детектора пучка CLWS в хорошую погоду достигает 37 километров.

Ранее эта система прошла испытания по наземным целям, а на «Блэк Дарт-2015» впервые проверялась ее работа по воздушным целям. Способность работать в режиме слежения она продемонстрировала в апреле на учениях 1-й учебной эскадрильи корпуса морской пехоты США MAWTS-1 (Marine Aviation Weapons and Tactics Squadron One).

Система CLWS включает коммерчески доступный серийно выпускаемый оптоволоконный лазер, используемый для сварки и аналогичных задач, который перекомпоновывается в более компактный блок (на 40% легче предыдущей модели) с продвинутым прибором управления.

В общей сложности система весит около 295 килограммов. Масса аккумулятора достигает 73 килограммов, но может быть снижена за счет питания от транспортных средств, на которых размещается. Комплекс включает ноутбук, лазер, систему водяного охлаждения, отсек аккумуляторной батареи и прибор управления в карданном подвесе. Может управляться одним пользователем, интегрируется с РЛС слежения, указывающей местоположение потенциальной цели.

По данным «Боинга», невидимая невооруженным глазом направленная энергия CLWS может быть сосредоточена на цели диаметром до 2,5 сантиметра, а 2–10-киловаттный лазер достаточно мощный, чтобы отключить оптику БЛА или разрушить аппарат.

Успешные результаты «Блэк Дарт» помогли научно-исследовательской лаборатории корпорации SRC Inc (Сиракьюс) разработать программное обеспечение для создания комплексной системы противодействия БЛА. Ученые объединили радар TPQ-50, предназначенный для обнаружения и сопровождения источников артиллерийского, минометного и ракетного огня, и систему РЭБ AN/ULQ-35 «Кру Дьюк» (Crew Duke), которая подавляет устройства дистанционного управления. После этого эти системы были подсоединены к датчикам запускаемого из трубчатой направляющей миниатюрного БЛА «Свичблейд» (Switchblade) компании «АэроВайронмент» (AeroVironment), который может оснащаться взрывчаткой размером с ручную гранату. В результате получилось оружие, которое будет подавлять сигналы беспилотника противника, брать его под контроль либо уничтожать.

Результат, достигнутый SRC, считается одним из самых успешных за всю историю «Блэк Дарт». Он также демонстрирует, что БЛА требуют разнообразного противодействия. Наилучшую защиту обеспечит объединение разных систем в комплексном решении, как это сделала SRC, чтобы обнаруживать, идентифицировать, отслеживать и нейтрализовать беспилотники противника.

Панацеи пока нет

Руководитель «Блэк Дарт-2015» признает, что организовать противодействие достаточно сложно, особенно когда дело касается малых БЛА: «Мы добились некоторых успехов в обнаружении беспилотников 3-й группы и более крупных БЛА, которые эксплуатируются в настоящее время. Однако ограниченные возможности радаров затрудняют даже такую операцию, как наблюдение за элементами, которые Минобороны причисляет к категории LSS (Low, Slow, Small) – низковысотные, малоскоростные, малоразмерные».

Это подтверждает случай с почтальоном из Флориды Дугом Хьюзом, который, пилотируя 15 апреля одноместный вертолет, пролетел над Национальным парком Вашингтона, через наиболее ограниченное для воздушного движения пространство, и приземлился на западной лужайке Капитолийского холма, имея целью заявить требование о проведении финансовой реформы.

Как сообщил на слушаниях в конгрессе командующий войсками Северо-Американского командования ПВО адмирал Уильям Гортни, Хьюзу удалось уклониться от обширной сети радаров, камер слежения и других устройств, потому что вертолет размером с человека находится ниже порога распознаваемости самолетов на фоне птиц, низких облаков и других медленно летающих объектов.

Между тем БЛА 1-й группы намного меньше, чем вертолет Хьюза, но даже не в этом самая большая проблема. Поскольку малые беспилотники имеют очень ограниченную дальность действия, они запускаются с максимально близкого к цели расстояния. И даже в том случае, если БЛА удастся сразу обнаружить и отследить, для принятия решения просто не хватит времени. Особую опасность представляют случаи, когда запускается целый рой мелких БЛА. Такую тактику сейчас отрабатывают ВМС США.

В дополнение ко всему даже если средства противодействия смогли обнаружить и идентифицировать миниатюрный БЛА и попытаться его нейтрализовать, применение для этих целей оружия в городских условиях несет риск вреда окружающим или имуществу. Особый случай представляет пролетающая над Капитолийским холмом LSS-система, которая управляется не террористом, а ребенком – непонятно, что делать в такой ситуации.

«Все это большая проблема, поскольку технологии, в том числе беспилотные, постоянно развиваются, – отметил Грегг. – Мы работаем над этим, но я не думаю, что мы когда-либо сможем сказать: все, у нас есть совершенные меры противодействия».

Подполковник Кристен Ласика согласна, что проблема очень сложна, но определенный прогресс все же достигнут. Прошедшие в разные годы учения «Блэк Дарт» обеспечили многочисленные усовершенствования, новые технологии, тактические приемы и системы, которые улучшили возможности по обнаружению, сопровождению и нейтрализации БЛА. Угроза со стороны беспилотной авиации, возможно, увеличивается. Но можно с уверенностью сказать, что контрмеры также растут и совершенствуются быстрыми темпами.

Концепция развития морского подводного оружия, утвержденная министром обороны РФ в 2012 году, зажгла зеленый свет для разработки новых вооружений и модернизации уже существующих серийных образцов ВВТ, создания научно-технического задела. Как идут дела?

Сегодня перед ВМФ стоит масса задач, среди которых обеспечение боевой устойчивости подводных лодок стратегического назначения, борьба с многоцелевыми субмаринами противника и недопущение их выхода на боевые позиции.

Разделяй и унифицируй

Прежде чем ответить на вопрос, с помощью какого оружия решать такие задачи, надо понять, где оно будет использоваться.

“Сегодня в морском НИИ невозможно отыскать того, кто написал бы толковое тактико-техническое задание ”

Как известно, есть зона применения противолодочных ракет, зона поражения ПЛ торпедным оружием, зона самообороны. Подобное распределение усилий позволяет создать сплошное поле уничтожения противника во всем диапазоне расстояний. Таков зональный принцип применения ВВТ. Но при этом нельзя забывать о взаимодействии с обеспечивающими системами.

«При традиционном построении и применении оружия мы не можем добиться интеграции с системами освещения подводной обстановки, связи и прочими, – говорит ведущий научный сотрудник НИИ кораблестроения и вооружения ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия», кандидат технических наук Владимир Пироженко. – Для эффективного решения боевой задачи все это должно действовать в едином комплексе, что подтверждают наши исследования».

На обеспечение такой интеграции сегодня работает предприятие «Регион». При создании ВВТ для борьбы с торпедами и минами там удалось объединить системы управления, обнаружения и уничтожения в единый малогабаритный противолодочный комплекс, предназначенный для поражения подводных лодок в ближней зоне, а также для уничтожения торпед, атакующих корабль. Речь, в частности, о комплексе «Пакет-НК» (дальность поражения до 20 км).

Фото: militaryrussia.ru

Он, как отмечалось на форуме «Армия-2015», пока не полностью интегрирован с общей системой освещения подводной обстановки. Свое слово теперь должны сказать акустики.

Особое значение при создании таких комплексов отводится системе поиска и уничтожения оружия противника, других подводных объектов. На это нацелена новая интегрированная система «Александрит-ИСПУМ», которая создается на том же предприятии, имеет свою акустику, подводный аппарат поиска и уничтожения мин, гидролокатор кругового обзора. Сейчас «Александрит-ИСПУМ» проходит государственные испытания, есть хорошие перспективы для его принятия на вооружение. Но придется подумать над решением проблемы универсальности применения системы. Чтобы она могла работать на различных боевых кораблях.

Шумность ПЛ противника сегодня резко уменьшилась, и реагируя на это, наш ОПК пытается развести системы, которые нецелесообразно объединять в одном корпусе. Налицо тенденция разделения функций поражения и обнаружения, что придает оружию улучшенные тактико-технические характеристики. Но порой мы по сути изобретаем велосипед.

В прошлые годы были созданы системы, прекрасно решающие сегодняшние задачи. Однако в силу различных причин они в какой-то момент оказались вне поля зрения руководства ВМФ и Минобороны. Речь, в частности, о самоходном телеуправляемом аппарате «Маевка» (корабельной и контейнерной модификаций), который с 2009 года не эксплуатируется. Так не лучше ли решить проблемы, возникшие с его доводкой (модернизацией), нежели с нуля создавать новое оружие с сопоставимыми ТТХ? Более того, если не принять меры, то пройдет несколько лет и современный аппарат устареет морально, а вложенные в него средства окажутся похороненными.

Есть проблемы и с унификацией морского подводного оружия. Пока его достаточно большая номенклатура ведет к распылению средств, хотя уже готовы для запуска в серию некоторые новые образцы. Например, изделие 124-миллиметрового калибра может использоваться для борьбы с автономными необитаемыми подводными аппаратами, ПЛ противника и подводными диверсантами.

«Требуется только решить вопрос его унификации, которая должна быть разумной, как, впрочем, и универсализация, – считает Владимир Пироженко. – За базовые образцы предлагается взять изделия калибров 533, 324 и 124 миллиметра». По его словам, у нас создано немало систем наведения оружия, над которыми продолжает работать масса организаций ОПК, однако эти образцы не заменяют друг друга. Но сейчас, как считают эксперты, необходимо смелее идти по пути обеспечения модульности изделий. Потребовалась ВМФ, скажем, торпеда размером не восемь, а шесть метров – пожалуйста! Для «оборонки» это не должно быть проблемой.

Справедливости ради скажем, что модульные ВВТ у нас постепенно появляются. Уже говорилось об изделии 124 калибра как о базовом образце. Из такого можно сделать, скажем, авиационный вариант торпеды, минный многозарядный боеприпас типа «Медуза» или любой другой. По такому пути надо идти и в создании других видов подводного оружия, что гарантирует значительную экономию средств.

НПО «Сплав», например, удалось наладить выпуск подобных вооружений в модульном исполнении калибров 122, 140, 212, 300 миллиметров. Это в полной мере относится и к пакетным установкам: хотите – заряжаете изделия 300-мм, хотите – другого калибра. Однако внедрение новых вооружений идет крайне медленно. Боевые корабли ВМФ до сих пор вынуждены загружать перед выходом в море порой избыточный, а главное – разнокалиберный боекомплект на все случаи жизни, чего заранее предусмотреть невозможно.

Повторим: сегодня растет спрос именно на универсальное оружие, которое могло бы решать различные задачи как под водой, так и на ее поверхности. А это в свою очередь позволит значительно сократить номенклатуру вооружений. Но пока ситуация остается такой, какая была много лет назад: флот идет на поводу у «оборонки» и старых, но ставших привычными схем поставок ВВТ.

Не подплывай – убьет

Какова ситуация с противоподводнодиверсионным оружием (ППДО)? В настоящее время задача решается утилитарно – с помощью взрывных средств, в частности гранатометов и гранатометных комплексов. У них свои плюсы. Но есть и минусы: нарушают скрытность выполнения боевых задач. Значит, необходимо думать о нетрадиционных (неогневых) средствах поражения.

Сегодня есть несколько подобных способов защиты кораблей. Это так называемые акустические волны, электроудары и т. п.

«В нашем институте родилась идея катодной защиты надводных кораблей, которые используют электрическое поле судна для борьбы с коррозией, – говорит Владимир Пироженко. – Именно такое электрополе помогает бороться и с подводными диверсантами. Усиление напряжения заставляет их всплывать на поверхность.

Наши «партнеры» идут по этому пути. В 2004 году в США зарегистрирован подобный патент на применение электрополя. Он появился уже после того, как аналогичную систему предложили в НИИ кораблестроения и вооружения ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия». Другое дело, что мы подошли к этому несколько легковесно, нигде и никак не зафиксировав, не оформив патент. Вообще в разработках ВВТ наши оборонные предприятия зачастую идут каждое своим путем, никак не взаимодействуя друг с другом».

Как сказал принявший участие в «круглом столе» «Морское подводное оружие: реалии и перспективы» офицер запаса, сегодня важнейшим является вопрос телеуправления: «Во многих случаях он решается. У нас даже есть продукция, которая поставляется на экспорт. В частности, мы изготавливаем отличный оптоволоконный канал, который устанавливается заказчику».

Устройство обеспечивает качественное телеуправление на повышенных скоростях. Надо только понимать: это не просто шнурок, который идет от торпеды. А прежде всего обеспечение интеграции на уровне гидроакустического комплекса. Причем для оружия калибра не только 533 миллиметра, но и 324. По такому же пути идут итальянцы, американцы, поскольку это резко повышает эффективность.

Или взять тот же аппарат поиска, обнаружения и уничтожения «Маевка». Он имеет контейнерный вариант и в короткие сроки может быть произведен для обеспечения модернизации тральщиков боевого состава. Тем более темпы поставки «Александрит-ИСПУМ» пока не обеспечивают решение острейшей задачи ПМО. К тому же «Маевка» не противопоставляется «Александрит-ИСПУМ». У того свои плюсы, у «Маевки» другие.

«Противник боится даже нашего старого комплекса «Водопад», – убежден Пироженко. – Поэтому нельзя сомневаться, нужны нам такие противолодочные ракеты или нет».

Что касается сверхмалого морского подводного оружия, то говорить об оптимальности калибра, например, 127 миллиметров пока рановато. Калибр порядка 200–210 миллиметров позволит резко повысить боевые характеристики оружия, обеспечить унификацию, включая перспективные антиторпеды. Если пойти по этому пути, то в конечном итоге изделие может получиться очень эффективное. Но тут мы опять приходим к телеуправлению. А значит, потребуются соответствующая испытательная база, статистика стрельб и т. п. ВМС США движутся именно в этом направлении, опираясь прежде всего на данные испытаний, в том числе в Арктике.

Кто напишет ТЗ

Начальник отдела ОАО «Концерн «МПО-Гидроприбор» Глеб Тихонов ставит вопрос разработки и совершенствования торпед корабельного и авиационного базирования, хотя это проблема всего морского подводного оружия. Более того, она напрямую затрагивает проблему импортозамещения.

Каково состояние имеющегося боезапаса, в частности противолодочных авиационных торпед МГК-1? Они были разработаны еще в 60–70-е, а производство прекращено около 25 лет назад. Весь боезапас находится на крупных базах, в арсеналах. Торпеда до сих пор сохраняет превосходные боевые и ходовые качества. Но продлить срок ее службы невозможно, не говоря уже о воспроизводстве или модернизации. Прежде всего из-за распада производственной кооперации – после развала СССР ряд предприятий остался вне Российской Федерации.

Требуют продления сроков эксплуатации стоящие на вооружении одноцелевые торпеды. Их модернизация не проводилась много лет. В ВМФ давно назрела необходимость переоценить и обновить весь имеющийся боезапас.

В целом же анализ научно-технического задела ВМФ и Минобороны показывает его плачевное состояние. Запас разработок времен СССР закончился, а новые можно пересчитать по пальцам. Отсутствие государственного финансирования в течение продолжительного времени негативно отразилось и на оборонных предприятиях, и на проведении исследований, и на создании перспективных образцов ВВТ. Неудивительно, что в производстве ряда морских ВВТ мы серьезно проигрываем западным странам. Достаточно сказать, что за рубежом все современные торпеды оснащены широкополосными системами самонаведения.

«Мы к этой задаче подошли в ОКР «Ломонос» и готовы были реализовать свои предложения, – поделился наболевшим Глеб Тихонов. – Но, к сожалению, работа была прекращена по не зависящим от нас причинам».

Понятно, что начальник отдела в силу корпоративной этики не может обо всем рассказать. Но судя по всему, таково у нас отношение вообще ко всяким новшествам, что связано с риском вложения средств, неопределенностью запуска в серию изделий, принятием их на вооружение.

Отсутствие ГОЗ в течение многих лет сказалось на интеллектуальном потенциале ОПК. Предприятия – разработчики и производители ВВТ потеряли квалифицированных специалистов в возрасте 30–50 лет – основную ударную силу. А бесконечные сокращения и оптимизация НИИ привели к ликвидации мощной лабораторно-стендовой базы.

Если раньше в морском НИИ трудно было найти человека в звании капитан-лейтенанта, то теперь невозможно отыскать того, кто написал бы толковое тактико-техническое задание. Тогда в НИИ работали люди, прошедшие все низовые ступени служебной лестницы, участвовавшие в походах, стрельбах, учениях. Теперь ситуация кардинально иная.

«Появляются ТЗ, которые, мягко говоря, не всегда до конца обоснованны, – поясняет Тихонов. – В прежние годы постоянно проводилась работа по анализу боевого потенциала вероятного противника. Выявлялись возможности зарубежного оружия, направления его развития. Это в свою очередь позволяло объективно оценивать, с кем придется воевать, каким вооружениям противостоять. Сегодня такие работы не проводятся, хотя острая потребность в них остается».

Еще одна проблема – надуманные, нереальные сроки разработки ВВТ. Даже за рубежом они, как правило, затягиваются. С начала постановки задачи и написания ТЗ до воплощения его в металл проходит 10–15 лет, а то и больше. В качестве примера можно привести американские торпеды Mk-48 и Mk-46, разработка которых началась в 1956-м, а закончилась соответственно в 1966 и 1972 годах. Процесс их плановой модернизации в ближней, средней и дальней перспективе занимает (до появления следующей модели) около 50 лет, что очень много. Тут есть над чем подумать и нам. С одной стороны – хорошо, что оружие отвечает требованиям на протяжении многих лет. С другой – оно при необходимости должно быстро модернизироваться или списываться без юридических проволочек.

Глубинные задачи

Пора объединить усилия всех специалистов, заказчиков и предприятий ОПК по созданию комплексной, научно обоснованной программы развития морского подводного оружия, сопряженной с задачами и планами кораблестроения.

Для скорейшего обеспечения авиации легкой противолодочной торпедой необходимо провести краткосрочный ОКР (1,5–2 года). Ряд систем уже отработан. А значит, есть все предпосылки, чтобы быстро запустить торпеду в серию. Для этого надо восстановить производство на одном из основных предприятий, где оно ранее было свернуто. В противном случае наша авиация останется без торпед.

«Придется пересмотреть и ТТЗ по ОКР «Ломонос», – считает Глеб Тихонов. – Надо определиться, что важнее: массогабаритные характеристики, скорость, дальность или нечто иное». По его мнению, тут очень многое зависит от заказчика – Министерства обороны. Если бы скорость торпеды была указана на пять узлов меньше, то она могла бы оказаться в разработке как минимум полгода назад. А увеличение на пять узлов теперь потребует дополнительных ОКР.

Наконец, важно предусмотреть возможность базовой оценки и ликвидации морально устаревших вооружений в течение их жизни, примерно до 40 лет, но не более.

Пора, считают эксперты, отказаться и от использования тяжелых торпед. Почему? «Мы разработали торпеду Т2-01, которую можно использовать с надводного корабля, – говорит Тихонов. – Это позволяет полностью перейти на зональную систему применения оружия, которое будет состоять из ракеты-торпеды и соответственно торпеды, используемой из торпедного аппарата».

Как видим, проблем в состоянии и эксплуатации вооружения ВМФ более чем достаточно. Важно продумать стройную систему их решения, эффективный план модернизации и создания современных образцов. В Минпромторге создан Совет главных конструкторов ВМФ, где эти вопросы могут быть рассмотрены в ближайшее время.

Что касается научного сообщества, у него есть свои предложения. Они сводятся к следующему:

1. Проработать целесообразность внутривидовой универсализации морского подводного оружия и снижения его типажа, что позволит значительно уменьшить стоимость ВВТ, сократить боекомплект.

2. Реализовать требования по модульности проектирования ВВТ для отдельных узлов с учетом действующих ранее нормативов.

3. Рекомендовать комплексные НИР по интеграции морского подводного оружия в единую систему вооружения, целеуказания, обнаружения.

4. Провести НИОКР по созданию систем, обеспечивающих дистанционное минирование с высокой точностью, а также многоцелевого подводного оружия сверхмалого калибра.

5. Включить в программу военного судостроения разработку и строительство четырех специализированных опытных боевых ПЛ в интересах испытания подводного оружия.

6. Сформировать межведомственную рабочую группу по поиску и анализу инновационных, нетрадиционных путей развития морского подводного оружия.

Статья «Российскому флоту – контрафактные торпеды?», опубликованная в «ВПК», вызвала широкий резонанс.

Авторы письма в редакцию, очевидно, представляют местную дагестанскую «группировку», стремившуюся захватить завод. Схема их действий в СМИ была, как представляется, следующей: в газете «Наша версия» выходит статья «Торпедная атака. Племянник главы Совбеза ставит под удар обороноспособность страны», где «Дагдизель» показан с положительной стороны, однако не соответствующий действительности негатив вылит на В. В. Патрушева, генерального директора КМПО «Гидроприбор». Это выглядит как попытка столкнуть лбами «Дагдизель» и КМПО. Позже там же выходит статья «Дагдизель»: время стервятников. История последних лет завода. На уникальном предприятии вскрыты факты растраты, воровства и госизмены». Как представляется, это уже полномасштабная атака на новое руководство завода.

Фото: militariorgucoz.ru

Изделия «Дагдизеля», о которых идет речь в письме, блестяще прошли развернутые испытания на СФ в 2012 году с выполнением массовых торпедных стрельб, в том числе боевыми. Результаты инициативной ОКР «Ихтиозавр» исключительны по успешности. Но авторы писем, рассылаемых в редакции газет, «не заметили» этих фактов. Цели оговора (да и те, кем он инспирирован), на наш взгляд, ясны – попытка банального захвата перспективного завода. Не получилось.

Само содержание письма свидетельствует о крайне низком уровне технической грамотности авторов. Были ли у «Дагдизеля» «грехи»? Да. Но авторы даже не смогли их привести. Вместо этого измышления, неправдоподобность которых очевидна любому специалисту. ССН «Водопад» (бб 3.536.080) физически невозможно «переделать» в ССН «Керамика». Это абсолютно разные ССН, которые разделяют не только более чем 10 лет между разработками, но и совершенно иные технические параметры (рабочая частота отличается вдвое, мощность – в два десятка раз).

М. К.

Бурное развитие и внедрение в артиллерии Сухопутных войск ядерного оружия привело к коренным изменениям теории ее боевого применения.

Уже в конце 50-х годов в оперативном и тактическом звене были разработаны и приняты на вооружение ствольные, реактивные и ракетные системы с различными дальностями стрельбы (пуска), адаптированные к боеприпасам как в специальном, так и в обычном снаряжении.

Фото: google.com

Ствольная артиллерия была представлена артиллерийскими системами, 406-мм самоходными орудиями 2А3 и 420-мм самоходными минометами 2Б1, специально созданными для применения ядерных боеприпасов (ЯБ). Включенные в состав артиллерийского полка особой мощности резерва Верховного главнокомандования, они получили имя собственное – атомная артиллерия.

Приоритет в разработке методов боевого применения систем, приспособленных для ЯБ, принадлежал США. Проведя в 1953 году на полигоне штата Невада испытания 280-мм атомной пушки, американцы получили бесценный опыт, опережая СССР в этой области на несколько лет.

По взглядам командования США, атомная артиллерия и неуправляемые баллистические ракеты ближней дальности (БРБД) являлись мощным средством поддержки войск как в наступлении, так и в обороне. В бою на них планировалось возлагать те задачи, которые не могли быть быстро и эффективно решены обычными огневыми средствами. В наступлении дивизионы атомной артиллерии и батареи БРБД выполняли следующие задачи: проведение атомной подготовки, подавление резервов в глубине обороны противника, ведение контрбатарейной борьбы. Кроме того, считалось, что тактические средства ядерного нападения могут применяться для выполнения других задач, возникающих в ходе боя, но ведение огня на воспрещение выдвижения и развертывания считалось крайне неэффективным. В обороне задачи тактического ядерного оружия выглядели несколько иначе. Дивизионы атомной артиллерии и БРБД должны были проводить атомную контрподготовку, участвовать в поддержке контратакующих войск, осуществлять прикрытие отвода сил и т. п.

Из года в год угроза применения США ядерного оружия становилась все реальнее. Это вынуждало СССР принимать ответные меры.

Первые войсковые учения с реальным применением ядерного оружия были проведены в 1954-м на Тоцком полигоне, а в 1956-м – под Семипалатинском. В обоих случаях в качестве средства доставки ЯБ применялся бомбардировщик. А в начале 60-х на Новой Земле были проведены учения с испытанием системы ОТРК 8К11.

В 1956 году в Одесском ВО прошло опытное учение, на котором отрабатывались два основных вопроса по организации и проведению армейской наступательной операции в условиях применения ядерного оружия. Кроме того, впервые решались задачи планирования и боевого применения атомной, тяжелой реактивной и ракетной артиллерии.

Общевойсковой армии, действовавшей на направлении главного удара фронта, кроме обычных сил и средств были приданы дивизион особой мощности РВГК, на вооружении которого состояли системы атомной артиллерии (три орудия 2А3 и три миномета 2Б1), и дивизион неуправляемых реактивных снарядов (12 ПУ 2К5). В полосе наступления армии вела боевые действия инженерная бригада РВГК.

Учения показали, что соединения и части атомной, тяжелой реактивной и ракетной артиллерии целесообразно применять для выполнения следующих задач:

• уничтожение тактических средств ядерного нападения противника, складов хранения и мастерских сборки атомных боеприпасов,
• борьба с артиллерией и радиолокационными средствами,
• подавление живой силы и огневых средств, расположенных на оборонительных позициях,
• поражение резервов в районах сосредоточения в ходе выдвижения и развертывания,
• проведение контратаки (контрудара),
• уничтожение авиации противника на аэродромах,
• нарушение управления войсками и работы тыла.

Основными объектами поражения для атомной и тяжелой реактивной артиллерии являлись средства атомного нападения и артиллерия противника, живая сила и огневые средства в батальонных районах обороны и ротных опорных пунктах, дивизионные резервы, командные пункты дивизий первого эшелона, радиолокационные станции, контратакующие и контрударные группировки.

Наиболее характерными для ракетной артиллерии были задачи по уничтожению БР ближней и средней дальности, расположенных в глубине складов и баз сборки атомных боеприпасов, подавлению оперативных резервов в районах сосредоточения и в местах погрузки и выгрузки, командных пунктов оперативных объединений, разрушению железнодорожных узлов и станций снабжения, морских портов и других объектов оперативного тыла противника.

Учения позволили сделать вывод, что атомная артиллерия обладает наибольшей точностью, но сравнительно малой дальностью. Значительным преимуществом атомной артиллерии перед тяжелой реактивной и ракетной являлось то, что она требовала меньше времени для подготовки к открытию огня.

В итоге были определены основы боевого применения атомной, тяжелой реактивной и ракетной артиллерии в наступательной операции армии, уточнены задачи для ядерных средств, определены типовые объекты для нанесения ядерных ударов, разработаны рекомендации по выбору мощности заряда для поражения целей, выработаны единые подходы к планированию боевого применения ЯБ.

Описанных выше систем на вооружении РВиА Сухопутных войск давно нет. Более двадцати лет назад тактическое ядерное оружие без ответных обязательств США было выведено с территории Белоруссии, Украины и Казахстана. Ядерные артиллерийские снаряды утилизированы, а ядерные боевые части (ЯБЧ) к тактическим ракетам (речь идет о ТРК третьего поколения) законсервированы на территории России.

Формально Соединенные Штаты и Великобритания заявили о прекращении использования баллистических и крылатых ракет малой дальности с ЯБЧ, а также артиллерийских снарядов в специальном снаряжении. В начале 90-х годов эти боеприпасы были вывезены на Американский континент, но так как не подходили ни под один из договоров, скорее всего они не ликвидированы.

Утилизация США ракет средней дальности явилась своего рода фикцией. Известно, что некоторое количество ЯБЧ от MGM-31C «Першинг-2» было приспособлено для иных носителей: из них изготовлены авиабомбы в специальном снаряжении, которые могут применяться как стратегической, так и тактической авиацией. В настоящее время США располагают значительным арсеналом таких ядерных бомб. Более 400 из них находятся на восьми авиабазах в шести европейских странах НАТО: Бельгии, Великобритании, Германии, Италии, Нидерландах, Турции. На основании специального соглашения «о разделении ядерной ответственности» Пентагон не только хранит в Европе свои тактические ЯБ, но и проводит с национальными ВВС учения по нанесению авиаударов данными боеприпасами. Этот факт является грубым нарушением Договора о нераспространении ядерного оружия, который США и их союзники практически игнорируют.