Коллектив предприятия с честью выполнил поручение партии и правительства, в кратчайшие сроки освоив сложную технологию и подготовив квалифицированные кадры, и в Выксу передали производство БАИ, разработанного на Ижорском заводе и принятого на вооружение еще до окончания испытаний. Первоначально планировалось организовать выпуск здесь же, но из-за загруженности мощностей план оказался неосуществимым. До конца 1933 года в Выксе изготовили 90 броневиков, еще 19 БАИ собрали в начале 1934-го, после чего производство прекратилось.

Звездный час завода был впереди и связан он с выпуском легкого пулеметного башенного ФАИ («ФАИ – легкий бронеавтомобиль трудной судьбы») с 1933 по 1936 год. Пик производства пришелся на 1935-й, когда сдали 452 броневика. На следующий год – еще 110 штук. Всего было выпущено 697 ФАИ.

“БА-20 стал самым массовым колесным бронеавтомобилем РККА, было произведено 2114 машин ”

АБТУ РККА заключило с КБ Выксунского завода договор на изготовление бронеавтомобиля на трехосном шасси из агрегатов ГАЗ-АА и М-1. Три опытных образца значились в плане на 1937 год. Первый на шасси ГАЗ-21, второй – ГАЗ-ААА, третий – ГАЗ-22 (трехосное шасси 6x4, дальнейшее развитие ГАЗ-21). БА-21 был окончательно принят представителем АБТУ РККА 9 февраля 1938-го.

Параллельно с этой разработкой конструкторы завода вели проектирование аналога на усиленном трехосном шасси ГАЗ-22. Этот броневик первоначально назывался БА-23, а с 1938 года его переименовали в ЛБ-23 («Лаврентий Берия»). Он мыслился как разведывательный. Тактико-технические требования к его проектированию и производству были утверждены 10 июня 1938 года начальником АБТУ РККА Дмитрием Павловым. Опытный экземпляр ЛБ-23 изготовили в первой половине 1939-го, но он остался единственным, поскольку стало ясно, что вместо трехосного шасси в легком броневике нужно использовать полноприводное 4х4.

Летом 1940 года на Выксунском заводе по заданию военно-химического управления РККА сделали бронеавтомобиль БА-23Х (химический) на шасси ЗИС-6. В некоторых документах он проходит как ЛБ-23Х.

Тем временем в Научном автотракторном институте (НАТИ) появились разработки полноприводного бронеавтомобиля. В 1937–1938 годах на базе грузовика ГАЗ-АА там спроектировали шасси 4x4, а корпус создавался совместно с конструкторами Выксунского завода. Разработка получила обозначение БА-НАТИ (а затем ЛБ-НАТИ). Образец был изготовлен на Выксунском заводе в сентябре 1939-го, в документах предприятия машина проходила как БА-8 НАТИ. Испытания велись с 25 ноября 1939-го по 20 марта 1940-го. В заключении военной комиссии отмечалось, что БА-8 НАТИ значительно превосходит аналоги по мощности вооружения, надежности броневой защиты, боекомплекту, динамическим качествам, запасу хода и может быть рекомендован на вооружение РККА после устранения недостатков. Но в серию этот автомобиль так и не пошел.

Следующим массовым броневиком выксунского производства стал БА-20, разработанный инженерами и конструкторами Горьковского автозавода на базе ГАЗ-М1 («Эмка – спутница комсостава»). БА-20 выпускался с 1936 года до начала Великой Отечественной войны, в том числе в железнодорожной модификации и БА-20М. Он стал самым ходовым колесным бронеавтомобилем РККА, всего было произведено 2114 машин данного типа.

К числу диковин Красного флота следует отнести не только воздушные авианосцы на основе самолета-носителя ТБ-3 с подвешенными к нему истребителями («Звенья» одной войны»), но и радиоуправляемые торпедные катера.

Работы над «катерами волнового управления» (официальное название) начались в СССР еще в 20-е. Учитывался опыт немцев, которые применяли такие плавсредства во взрывающемся варианте во время Первой мировой. Первоначально телемеханической аппаратурой был оснащен трофей периода Гражданской войны – английский торпедный катер типа «Си-Эм-Би», а в самом начале 30-х построили два специальных радиоуправляемых образца С-1 и С-2, вооруженных тремя 450-мм торпедами каждый. Кораблем-целеуказателем выступал старый миноносец «Конструктор». Из этих трех боевых единиц создали дивизион особого назначения Балтийского флота.

“Для наведения первых советских морских дронов использовался бомбардировщик «Юнкерс» ”

В дальнейшем радиоуправлением начали оборудовать серийные торпедные катера типа Ш-4, причем для наведения таких морских дронов использовались уже самолеты, соответствующим образом подготовленные: сначала импортный бомбардировщик «Юнкерс JuG-1» (у нас ЮГ-1), а затем отечественные МБР-2. Комплекс был принят на вооружение в 1932 году. Аппаратура радиоуправления для него была разработана под руководством директора Центральной лаборатории проводной связи, профессора Ленинградского электротехнического института Александра Шорина, а испытаниями с торпедной атакой катера против линкора руководил Аксель Берг, будущий заместитель министра обороны СССР и адмирал-инженер. Он, собственно, и управлял катером с борта ЮГ-1. Любопытно, что при отработке аппаратуры изначально уделялось внимание обеспечению устойчивости ее функционирования в условиях радиопомех, причем передатчик помех тоже сделали сами.

К 1934 году в каждой из бригад торпедных катеров на Балтике, Черном море и Тихом океане имелся дивизион радиоуправляемых торпедных катеров. В отдельных дивизионах, не входивших в бригады, тоже были отряды дронов – все с приданными гидросамолетами МБР-2. В 1937-м аппаратурой радиоуправления была оснащена часть более совершенных, нежели Ш-4, торпедных катеров типа Г-5. Таким образом, СССР стал первой (и единственной) в мире страной, развернувшей целые флотские части с дистанционно управляемыми торпедными катерами. Однако начавшаяся война внесла коррективы в первоначальные замыслы по их использованию. В качестве радиоуправляемых они не задействовались из-за сложившейся оперативно-тактической и тактической обстановки, хотя бы потому, что самолеты МБР-2 оказались крайне уязвимыми в условиях завоеванного противником господства в воздухе. Катера применялись в обычной ипостаси, то есть с экипажами на борту.

За рубежом безэкипажные катера рассматривались в первую очередь в качестве взрывающихся. Один подобный катер отечественной разработки получил в 1939 году и Балтийский флот. То был скоростной, развивавший более 70 узлов радиоуправляемый катер-дымзавесчик ДЗ, который при необходимости можно было загрузить полутонной взрывчатки и использовать как брандер-таран.

Идея безэкипажных боевых кораблей оказалась востребованной после войны – в 60–70-е в СССР были созданы телеуправляемые тральщики нескольких проектов, включая быстроходные.

“Боевые катера на воздушной подушке, созданные в КБ Владимира Левкова, развивали скорость более 70 узлов ”

Говоря об экзотике, опередившей время на десятилетия, следует упомянуть и первые в мире амфибийные боевые катера на воздушной подушке, созданные в конструкторском бюро под руководством Владимира Левкова. Это были Л-5 («Торпедный катер выполз на берег и скрылся в лесу»), развивавшие скорость более 70 узлов, – ТКЛ-1, ТКЛ-2, ТКЛ-3 и ТКЛ-4 с двумя 450-мм торпедами каждый и посыльно-противолодочные Л-9 – ТКЛ-20, ТКЛ-21 и ТКЛ-22, вооружаемые глубинными бомбами. Все они вступили в строй Балтийского флота в 1939–1941 годах, причем последние три – уже после начала войны. За характерный, совершенно необычный облик они получили на флоте прозвище «крокодилы». Увы, детские болезни, прежде всего перегрев двигателей, не позволили применить их в бою. «Крокодилы» были законсервированы. Один из них – типа Л-5 продолжили испытывать и после войны. Катера Левкова стали предшественниками серийных десантных кораблей и катеров на воздушной подушке, которые начали поступать в ВМФ Советского Союза на рубеже 60–70-х.

Поскольку, забежав далеко вперед, мы упомянули десантные корабли, то, говоря об арсенале 1941 года, надо бы опровергнуть миф о том, будто в СССР не было перед войной таких специализированных боевых единиц. Имелись, пусть и в малом количестве. Речь вовсе не о доставшихся еще от царского флота судах-«эльпидифорах» (некоторые из них сохранились на Черном море как канонерские лодки типа «Красная Абхазия») и плоскодонных «болиндерах» (они все оказались в гражданском флоте), а о 720-тонных самоходных десантных баржах типа СБ. Их построили в 1940-м по специальному проекту в количестве, по разным оценкам, от четырех до шести штук. Предназначались они для сформированной в спешном порядке бригады морской пехоты Балтийского флота. Баржи имели аппарели в носу и по бортам, позволявшие десантировать кое-какую боевую технику. К сожалению, эти корабли оказались слишком тихоходными и недостаточно мореходными, хотя и применялись во время войны в качестве транспортов.

Кроме того, в начале Великой Отечественной удалось достроить на Балтике шесть заложенных ранее самоходных десантных тендеров, перевозивших до 50 морских пехотинцев с оружием. Конечно, этого было совершенно недостаточно, а постройка уже в ходе войны самоходных десантных мотоботов-тендеров тоже стала лишь паллиативным решением проблемы. Только в 1945-м СССР получил по ленд-лизу от США пехотно- (типа LCI) и танкодесантные (LCT) корабли, которые приняли участие в войне с Японией. Они, кстати, были даже меньше, чем наши самоходки СБ, поставить нашему ВМФ что-то более существенное располагавшие огромным амфибийно-десантным флотом, в том числе крупными танконосцами, американцы не пожелали.

Для реализации этого плана в распоряжении мятежников было приблизительно 250 боевых машин различной степени исправности. Среди них: истребители МиГ-15 и МиГ-17, многоцелевые вертолеты Ми-8. 

Но основную массу составляли «летающие парты» учебно-боевые Л-29 (так называемые «Дельфины») и Л-39 («Альбатросы»). Некоторые из них были переоборудованы в легкие штурмовики – на них были подвешены пусковые устройства НУРС и держатели для 100-килограммовых авиабомб.

Примечательно, что «соколы Дудаева» еще до ввода войск в Чечню успели повоевать против отрядов чеченской антидудаевской оппозиции. Так, были отмечены факты применения авиации мятежников в Надтеречном районе, а один Л-39 был сбит бойцами оппозиции над Горагорском. Насколько реалистичным был план «Лассо», и действительно ли боевики готовились его осуществить, теперь сказать трудно. Но российские военные не стали дожидаться его реализации.

Российские ВВС совершили около 200 самолето-вылетов и разбомбили практически всю воздушную эскадрилью Дудаева. Также были взорваны взлетные полосы, антенное поле, склад боеприпасов. По итогам операции ни один самолет армии Дудаева так и не смог взлететь.

Надо сказать, что «Дельфины» имеют довольно приличный боевой опыт – они применялись как легкие ударные самолеты в гражданской войне в Нигерии, на Ближнем Востоке, в Афганистане и в Карабахе.

Видимо поэтому, в Киеве возникла идея модернизировать имеющиеся в распоряжении Украины чешские учебные самолеты и использовать их, в том числе, как легкие штурмовики (до 20 Л-29 и до 36 Л-39).

На днях украинские СМИ рапортовали о завершении модернизации четвертого за этот год «Альбатроса». Всего «переоборудовать до уровня Л-39-М1» в текущем году планируется пять штук.

В чем именно заключается эта модернизация? Прежде всего, это нанесение «нового украинского камуфляжа» и опознавательных знаков. Затем обновленная машина получает двигатель АИ- 25ТЛШ производства запорожского завода «Ивченко-Прогресс» (штатные двигатели в большинстве своем давно выработали свой ресурс). Украинские источники утверждают, что тяга двигателя выросла с 1720 кг до 1850 кг. Кроме того, на Л-39-М1 устанавливается аппаратура по навигации и бортовой самописец украинского производства.

Напомним, что в ходе боевых действий лета-осени 2014 года ВВС Украины понесли тяжкие потери, после чего использование боевой авиации против ЛДНР было прекращено. Впрочем, в Киеве время от времени объявляют о намерении «вернуться в небо Донбасса». Так и модернизация «летающих парт» проходит под тем же предлогом.

Однако шансы этих устаревших учебно-тренировочных машин, пусть даже и в «новом украинском камуфляже» против ПВО ЛДНР - нулевые. Впрочем, думаю, что и в Киеве это прекрасно понимают, и якобы боевое предназначение «модернизируемых» «Альбатросов» широко афишируется для того, чтобы не возникало «ненужных» вопросов относительно целесообразности производимых работ. Стоимость которых, согласно уже сложившейся традиции в украинском ВПК, в несколько раз превышает разумные пределы. Напомним, что «модернизация» оставшейся от СССР старой техники, которая обычно сводится к чисто косметическим аспектам, зачастую совершенно ненужная, стала излюбленным способом «освоения военного бюджета».

Борис Дмитриев

Такая трактовка событий вызвала бурные споры в средствах массовой информации и экспертном сообществе. Между тем гораздо интереснее то, что вопрос об управлении беспилотниками с борта американского самолета должны обсудить Владимир Путин и Дональд Трамп на предстоящей встрече в Париже.

Ранее Москва неоднократно пыталась развернуть в продолжение Договора о ликвидации ракет малой и средней дальности обсуждение ударных беспилотных летательных аппаратов. По мнению российской стороны, эти системы вооружения хотя и не прописаны в документе, явно подпадают под прописанные ограничения. В то же время Вашингтон всячески откладывал начала диалога по БЛА. Но сейчас у Москвы появилась реальная возможность внести «беспилотную» проблему в повестку американо-российских отношений. Тем более когда США заявили о намерении выйти из ДРСМД. Но при этом намекнули на готовность модернизировать документ.

Посейдоновы дети

Попробуем разобраться, в чем Россия обвиняет США. Во-первых, непонятно, когда именно происходил удар, о котором рассказал Александр Фомин. Как недавно заявил наш президент, с начала года в районе базы сбито несколько сотен изготовленных террористами БЛА. Атаки идут регулярно.

“Роботы-беспилотники смогут уничтожать технику на марше, выбивать штабы, охотиться за средствами ПВО и РЭБ, решать много иных задач ”

По версии российских военных, во время налета беспилотники попали в зону действия средств радиоэлектронной борьбы, которые защищают авиабазу. Навигационные системы дронов были подавлены. Поэтому операторы Р-8 взяли под прямое управление каждый беспилотник и попытались вывести их из зоны действия средств РЭБ.

Ранее Минобороны России неоднократно предъявляло обломки сбитых в районе Хмеймима беспилотных летательных аппаратов, подробно обсуждались их начинка и вооружение. При этом ни разу не упоминалось, что дроны были оснащены системой дистанционного управления.

Подобные системы управления беспилотными летательными аппаратами с борта сопровождающих самолетов и вертолетов уже длительное время разрабатываются в США. Как с технической точки зрения работают эти системы, вполне понятно, они описаны не только в специализированной, но и в научно-популярной литературе. Но надо понимать, что на борту дронов-самоубийц должно было быть установлено весьма сложное оборудование связи и управления. И это не коммерческие изделия, которые можно купить в интернет-магазине. Системы связи должны были иметь возможность «отстраиваться» от помех российских средств РЭБ. И при этом не просто передавать отдельные команды, а обеспечивать полноценный обмен информацией. Один оператор не сможет вести несколько дронов. В таком режиме каждым беспилотником должен управлять отдельный человек.

Еще в начале нынешнего года сразу после первого налета российские военные сообщили, что в момент удара в районе базы находился американский Р-8. Poseidon – частый гость в небе сирийского Средиземноморья. Хотя формально эти машины считаются противолодочными, Пентагон их активно использует для ведения радиотехнической, радиолокационной и видовой разведки. Р-8 неоднократно обеспечивали американские удары по объектам в Сирии.

Российскую авиабазу «Хмеймим» прикрывают самые современные средства радиоэлектронной борьбы. Большинство из них до сих пор остается секретными. Но даже хорошо известная станция Р-330Ж «Житель» (на сленге военных «Жнец») эффективно подавляет не только системы спутниковой навигации, но и каналы радиосвязи. С учетом размеров беспилотников вряд ли на их борту могли стоять настолько сложные, а значит, громоздкие и тяжелые системы управления, с которыми не справился бы тот же «Жнец».

Невидимый «Рельеф»

После заявления Александра Фомина российская сторона начала активно продвигать тему беспилотного удара. Сразу же стало известно, что ее будут обсуждать Владимир Путин и Дональд Трамп на встрече, которая пройдет в Париже. Сложившаяся ситуация позволила Москве впервые включить в российско-американскую повестку обсуждение ударных беспилотных летательных аппаратов. Но почему это так важно российской стороне?

Понятия беспилотных летательных аппаратов в Договоре РСМД нет. Более того, они даже не подпадают под формальные признаки этого документа. Между тем тематика БЛА и крылатых ракет наземного базирования в Советском Союзе и США развивалась параллельно. Правда, после распада СССР российская сторона серьезно отстала в этом вопросе.

Еще в конце 70-х годов в двух странах появились концепции высокоточных средств поражения ядерных объектов. В США из этих работ выросли проекты крылатых ракет «Томагавк» и ALCM. Эти изделия оказались весьма распропагандированными и разрекламированными. А вот советские крылатые ракетные комплексы, такие как «Гранат» и «Рельеф», до сих пор остаются под грифом «Секретно». Хотя по своим характеристикам они не только не уступали «американцам», но и во многом превосходили их.

Хорошо известная станция Р-330Ж «Житель» (на сленге военных «Жнец») эффективно подавляет не только системы спутниковой навигации, но и каналы радиосвязи. Фото: vpk.name

Первые экспериментальные учения в США и СССР показали, что пока крылатые ракеты имеют огромное превосходство. Но для них проблема – уничтожение подвижных целей. Поэтому и нужны принципиально новые комплексы, машины которых могли бы патрулировать заданные районы и при необходимости поражать выявленные цели.

Специалисты США и СССР пришли к выводу, что такие системы станут смертельной угрозой не только для позиционных районов ракетных войск стратегического назначения, но и для общевойсковых соединений и объединений. Они смогут уничтожать технику на марше, выбивать штабы, охотиться за средствами ПВО и РЭБ, решать много иных задач. При этом обе страны рассматривали ударные беспилотники в первую очередь в качестве носителей ядерного оружия.

Понятно, что уровень роботехники и вычислительные возможности компьютеров той эпохи не позволяли создать полностью автономный летательный аппарат-робот. Поэтому речь шла о машинах под управлением операторов. И в качестве основы для этих систем рассматривались крылатые ракеты наземного базирования.

Именно для создания ударных БЛА Минобороны СССР направило первый дивизион наземных ракетных комплексов «Рельеф» в Учебный центр беспилотной авиации. Планировалось, что его специалисты оценят работу КР и сформулируют для промышленности задачу.

Но в 1987 году СССР и США подписали Договор о ликвидации ракет малой и средней дальности. В исполнение этого документа под нож пошли КРНБ. Но при этом обе стороны постарались даже не упоминать в тексте документа ударные беспилотные летательные аппараты. Хотя и советская, и американская сторона не могли не знать о том, что противник ведет работы по их созданию. Да, ударные беспилотные системы не подпадают под описание ДРСМД, но с военной и технико-идеологической точки зрения они являются развитием именно этих систем вооружения.

Не случись распад Советского Союза, в дальнейшем ударные беспилотники, несомненно, были бы включены в ДРСМД.

Универсальное оружие

Еще в середине 80-х годов стало понятно, что просто приделать к крылатой ракете систему внешнего управления не получится, придется конструировать принципиально новый комплекс. В СССР создать такие системы не успели – страна прекратила существование. В США также изначально сократили финансирование работ по беспилотным ударным комплексам, их место заняли разведывательные БЛА. Ведь на тот момент задачи уничтожения советских мобильных ядерных «Тополей», дивизий, позиций ПВО и штабов уже были не так актуальны. На первый план выходило участие в локальных войнах и вооруженных конфликтах.

Но позже США вернулись к концепции ударных беспилотников, сначала вооружив ракетами «Хелфайер» MQ-1, а потом и вовсе создав БЛА MQ-9, изначально заточенный под применение авиационных средств поражения. Было ли это, как утверждает Пентагон, спонтанное решение? Или США, столкнувшись с возрождением военной мощи России, вспомнили про старую концепцию? Ответа на этот вопрос нет. Но российская сторона склоняется, что был целенаправленный расчет.

На современном уровне развития робототехники конструкторам удалось реализовать то, что в середине 80-х выглядело ненаучной фантастикой. Американские MQ-9 могут патрулировать в заданных районах почти сутки. Бортовое оборудование позволяет самостоятельно вести поиск целей. Недавние заявления Пентагона показывают, что в случае необходимости ударные беспилотники получат небольшие ядерные заряды.

Российская сторона неоднократно пыталась начать диалог по ударным беспилотникам в рамках ДРСМД. Если рассматривать вопрос в ретроспективе, становится понятно, что ограничение таких систем – логичный шаг в развитие документа. Но при нынешней позиции США в мире нет ничего удивительного, что опираясь на формальные признаки, прописанные в тексте ДРСМД, Вашингтон отвергал претензии российской стороны. И даже выставлял их как смехотворные.

Для Соединенных Штатов ударные дроны стали важнейшим инструментом национальной безопасности. Сейчас, когда впервые этот вопрос будет вынесен на обсуждение лидеров двух государств, согласится ли Вашингтон услышать опасения Москвы?

Отклик на статью «Каска про Буденного»

В Лысьве действует единственный в России Музей каски. Экспонаты повествуют об истории защитного снаряжения, начиная с древних шеломов до наших дней. Мастерски воссоздана атмосфера цеха металлургического завода, где во время Великой Отечественной войны изготовлялись каски.

Начнем с «Солбергов». Они были не только финского, но и отечественного производства, выпускались на Ижевском заводе. Стальной шлем М1917 «Солберг» был разработан на основе каски Адриана. В 1929-м его взяли за основу для экспериментального шлема М1929 (М29). Прошел испытания на учениях под Бобруйском, но от производства отказались из-за низкой технологичности и высокой трудоемкости. Для сборки каски необходимо было провести до полусотни операций.

“В Великую Отечественную СССР вступил с тремя типами касок ”

Разработки продолжились, в результате на вооружение поступил стальной шлем образца 1936 года (СШ-36). Он был развитием все той же «адрианки». Но имел оригинальную полусферическую форму с выдающимся вперед козырьком и боковыми широкими полями-скатами для защиты от осколков, шрапнели и сабельных ударов. На макушке размещался «гребешок», прикрывавший вентиляционное отверстие. Толщина стенок составляла 1,1 миллиметра, весил шлем 1,2–1,3 килограмма в зависимости от типоразмера (их было три). Именно СШ-36 стал частью классического образа красноармейца 30-х годов. Был на снабжении и пехоты, и кавалерии. Прошел Испанию, Хасан, Халхин-Гол, Советско-финляндскую. Но выявился недостаток: из-за формы шлем при быстром движении парусил, часто съезжал на глаза, козырек ухудшал обзор. Сталь, шедшая на изготовление, имела не лучшие характеристики, что снижало защитные свойства. Не выводя СШ-36 из войск, командование РККА приняло решение о разработке новой каски. Она под названием СШ-40 прошла всю Великую Отечественную и дала начало династии советских стальных шлемов.

В войну СССР вступил с тремя типами касок: СШ-36, СШ-39, СШ-40. Первые два уже не производились, но были в РККА в больших количествах. Понятно, что в условиях войны их не стали изымать. Постепенно остались только СШ-40, хотя на базе СШ-36 в послевоенные годы создали шлем для пожарных.

СШ-40 выпускался трех размеров («номеров»). Масса стальной части шлема (без подтулейного устройства) самого большого размера – 800 граммов. Корпус был выполнен из легированной броневой стали марки 36СГН толщиной 1,2 миллиметра, что серьезно увеличило пулестойкость.

Александр Филин, руководитель авторского коллектива конструкторов, награжден за СШ-40 Сталинской премией (1943) и медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

К осени 1941 года на Лысьвенском заводе, основном производителе СШ-40, освоили штамповочные операции, технологию закалки и окраски. Сложился законченный цикл. Но усовершенствования продолжались, в итоге удалось снизить количество операций при штамповке с трех до одной. Заводские специалисты изучали пробитые каски, привозимые с фронта, и продолжали вносить улучшения в нехитрый, казалось бы, процесс и готовое изделие.

Завод выпустил за годы войны более 10 миллионов СШ-40.

Интересно, что бойцов учили применять каску не только для защиты, но и в рукопашном бою. При необходимости ею вычерпывали воду из окопов.

Почти все предметы, собранные в Лысьвенском музее каски, имеют известную «родословную», они принадлежали конкретным людям, воевавшим и трудившимся во имя Победы.

И те, и другие надо сбивать. Конструкторам и военным предоставят все, что потребуется для выполнения задачи.

Вскоре НИИ-4 Министерства обороны под руководством заместителя начальника института Юрия Мозжорина приступил к исследованиям возможных способов борьбы с космическими аппаратами.

Успокоить Хрущева

Годом раньше, в феврале 1958-го выпускник Московского энергетического института Сергей Хрущев был распределен в одну из самых перспективных организаций советского ОПК – СКБ-30 КБ-1 Госкомитета по авиационной технике. Главный конструктор СКБ Григорий Кисунько разрабатывал систему противоракетной обороны и потому получал всех необходимых ему специалистов. Наконец он заявил о «переборе» в штате бюро и отказался принимать на работу очередную группу выпускников технических вузов.

Тогда в Госкомитете по авиационной технике решили направить молодых людей в другую быстро растущую организацию – ОКБ-52 Владимира Челомея. А тот, просмотрев список прибывшего пополнения, распорядился немедленно зачислить в состав коллектива сына Никиты Сергеевича.

“С простой по конструкции космической мишенью возникли проблемы. Пораженный объект продолжает полет. Как зафиксировать попадание? ”

Вскоре Челомей узнал от Сергея Хрущева, сколь эмоционально его отец отреагировал на запуск «Дискаверера», и решил приступить к созданию принципиально нового изделия – истребителя опасных космических аппаратов. Но для будущей проверки его надежности и эффективности требовалась выводимая на орбиту мишень. Также было необходимо сконструировать тяжелую ракету-носитель (РН), обеспечить слежение за истребителем спутников (ИС) и космической мишенью (КМ), управление ими с помощью наземных средств.

ИС, КМ и РН Челомей брался разработать в своем бюро. Для определения координат орбитальных аппаратов он намеревался использовать уже имеющиеся командно-измерительные комплексы Главного управления космических средств (ГУКОС). Однако выяснилось, что ни один из них не сможет точно определить координаты спутника-перехватчика.

В Военно-промышленной комиссии Челомею посоветовали встретиться с Александром Расплетиным, поскольку только в возглавляемом им КБ-1 смогут справиться с возникшей проблемой. Александр Андреевич согласился принять участие в проекте. Поддержал «альянс» Расплетина и Челомея председатель Научно-технического совета ВПК академик Александр Щукин.

И тут неожиданно объявились конкуренты: Сергей Королев, Артем Микоян и Григорий Кисунько представили в ЦК КПСС свой проект комплекса противоспутниковой обороны. Он включал ракету Р-7А Королева, космический аппарат-истребитель Микояна и РЛС противоракетной системы Кисунько. Конструкторы обратили внимание и на то, что уже почти готова тяжелая ракета Михаила Янгеля для вывода противоспутника на орбиту. То есть в отличие от проекта Челомея предполагалось использование уже имеющихся средств. Однако Хрущев поддержал заявку ОКБ-52.

23 июня 1960 года вышло постановление ЦК и Совмина о создании комплекса с универсальной ракетой. Головной организацией по комплексу в целом было назначено бюро Челомея. Оно приступило к разработке аванпроектов ракеты УР-200, маневрирующего ИС и КМ. Челомею также предоставили право открыть филиалы ОКБ-52.

На базе ликвидированного 3 октября 1960 года ОКБ-23 авиаконструктора Владимира Мясищева возник Филиал № 1 (руководитель – Виктор Бугайский). Здесь началось проектирование УР-200 коллективом во главе с Дмитрием Орочко.

Согласно замыслу Челомея ИС выводился на орбиту мишени, сближался с ней, захватывал головкой самонаведения, выходил на дистанцию стрельбы и поражал цель. В 1962-м проект системы и маневрирующего перехватчика И-2Б был завершен. Начальная масса заправленного перехватчика составила 2450 килограммов. Он оснащался двумя боевыми частями на штангах, которые складывались при запуске ИС в космос и выдвигались на орбите. При подрыве БЧ образовывался направленный поток пятимиллиметровых стальных шариков.

Силовая установка перехватчика получилась очень сложной: один жидкостной ракетный двигатель разгона в продольном направлении тягой 1500 кгс, четыре ЖРД управления тягой 600 кгс, шесть двигателей мягкой стабилизации по 0,6 кгс, восемь двигателей жесткой стабилизации тягой по 10 кгс, четыре топливных бака объемом 210 литров каждый. Двигатели разгона и управления были разработаны в ОКБ-2 Алексея Исаева («Идеи и трофеи укротителя огня»). Двигатели мягкой и жесткой стабилизации – в ОКБ-300 Сергея Туманского под руководством Владимира Степанова.

В 1964 году группа конструкторов Степанова выделилась в самостоятельную организацию – тураевское МКБ «Союз». Дальнейшие работы по двигателям малой тяги были переданы в тушинское МКБ «Союз» на заводе № 500 (Московское машиностроительное предприятие им. В. В. Чернышева), где создали двигательную установку 5Д18, с помощью которой была обеспечена работа в космосе последующих перехватчиков. Отметим, что для соблюдения секретности обе организации имели одинаковое сокращенное название – ТМКБ «Союз».

1 ноября 1963 года состоялся запуск экспериментального маневрирующего спутника «Полет-1» (И-2Б) с изменяемой высотой и углом наклона плоскости орбиты – впервые в мире. Второй запуск КА ИС («Полет-2») был произведен 12 апреля 1964-го для выполнения более сложной программы. Оба аппарата отправили в космос с полигона Байконур с помощью ракеты Р-7А, поскольку работы по УР-200 все еще продолжались. Кстати, в дальнейшем ИС называли не «Полет», а «Космос» (плюс порядковый номер).

«Свадьбы» на Байконуре

После отставки Хрущева Дмитрий Устинов, в ту пору председатель ВСНХ Совмина, распорядился оставить за ОКБ-52 (ЦКБМ) только разработку аппарата-перехватчика. 24 августа 1965-го головной организацией по комплексу ИС было назначено КБ-1 (НПО «Алмаз», с 1973-го – ЦНИИ «Комета»), а по ракете и мишени – КБ «Южное».

Янгель получил задание в кратчайшие сроки создать ракету «Циклон-2» (11К69) на базе Р-36-орб (8К69). Для вывода перехватчика на нужную орбиту Михаил Кузьмич решил оснастить свой носитель третьей ступенью с двигателем многоразового включения. Работа оказалась сложной и затянулась. В марте 1966-го «Южное» представило промежуточный вариант – РН «Циклон-2А» (11К67) на основе успешно завершавшей испытания межконтинентальной ракеты Р-36 (8К67).

Как ни странно, с простой по конструкции космической мишенью тоже возникли проблемы. Сбитый самолет падает на землю, и это легко зафиксировать. Пораженный в космосе объект продолжает полет. Как зафиксировать попадание?

Главным конструктором мишени был назначен Вячеслав Ковтуненко. Взяв за основу уже готовый спутник для юстировки наземных радиолокаторов, он разработал оригинальную мишень ДС-П1-М, которую назвали «Тюльпан». Но военные переименовали ее в «Лиру». Она представляла собой 12-гранник с поперечным сечением около метра и массой 643 килограмма. Панели были обшиты стекловолокнистыми пластинами, пронизанными токопроводящими проводами с датчиками. Внутри размещался бронеконтейнер с коммутатором и телеметрической станцией. После выстрела перехватчика по мишени контейнер оставался целым. Коммутатор получал данные о том, сколько токопроводящих проволок разорвано, сколько датчиков перестали передавать сигналы. Телеметрическая станция передавала информацию на Землю.

Мишени планировали запускать с помощью легкой ракеты 11К65М с полигона Плесецк. Тяжелые перехватчики намечали доставлять в космос мощными РН «Циклон» с Байконура.

Мишень имела 31 датчик. Самым удачным мог считаться перехват, после которого они все замолчат. Каждое испытание ИС заканчивалось немедленным звонком военных с Байконура в Москву и сообщением о результатах начальству. Аппаратура засекречивания телефонной связи в те годы была несовершенной, поэтому перехват назвали свадьбой, а количество попаданий – поцелуями. И в столице узнавали, что «свадьба состоялась», «жених поцеловал невесту три раза».

Однажды произошел перехват абсолютной точности. Получив информацию о количестве поврежденных датчиков, офицеры пришли в восторг, бросились к телефонам и радостно прокричали в трубки: «Свадьба состоялась! Жених так сильно любит невесту, что поцеловал ее тридцать один раз!!!».

Фирменная кнопка

Ни один из существовавших тогда стартовых комплексов для запусков ИС не годился. Двухвитковый перехват имел крайне жесткий лимит времени. Старт ракеты должен был производиться через час после получения целеуказания. За 60 минут надлежало вывезти РН на позицию, установить на стартовый стол, проверить работу электрических и заправочных коммуникаций, заправить, ввести на борт программу выведения и осуществить запуск. На проведение этих операций с ракетой Р-7 уходило несколько суток.

Сложнейший автоматизированный стартовый комплекс был разработан в КБ транспортного машиностроения под руководством Всеволода Соловьева и построен на 90-й площадке Байконура. Каждый, кто впервые наблюдал за работой этого чуда техники, приходил в состояние крайнего изумления. По часовой готовности автоматически открывались ворота предстартового хранилища, электровоз с прицепленным транспортно-установочным агрегатом и уложенной на нем ракетой выезжал по железнодорожному пути и подавал транспортно-установочный агрегат с ракетой к стартовому столу. Специальные устройства захватывали агрегат, подтягивали его и стыковали платы 50 электрических, 50 штырьковых разъемов, четырех заправочных горловин и двух воздушных трубопроводов. Ракета-носитель поднималась и устанавливалась опорными пятами на стартовый стол в ожидании пуска. На площадке все это время не было ни одного человека.

Рассчитав перехват спутника-цели, специалисты пришли к выводу о том, что команда старта должна выдаваться с точностью менее секунды. Человек на это неспособен. Выручили автоматические устройства. Однако военные не согласились: нужна кнопка пуска, а то вдруг автоматика подведет. Соловьев настаивал: в кнопке нужды нет. Оппоненты в погонах не верили и не сдавались. И Всеволод Николаевич схитрил: вернул в систему кнопку, на которую нажимал оператор после окончания подготовки ракеты к запуску, «снимая систему с предохранителя». Но взлет РН происходил в автоматическом режиме, после определения времени старта с точностью в несколько миллисекунд.

“Соловьев схитрил – вернул в систему кнопку пуска. Но взлет ракеты происходил в автоматическом режиме ”

Для обнаружения спутников и наведения на них перехватчиков необходимо было создать систему сверхмощных наземных радиолокаторов. Так началось проектирование комплекса ОС (для обнаружения искусственных спутников Земли), СОК и ПК (станция определения координат перехватчика и передачи команд на его борт), Центра ККП (контроля космического пространства).

Станциями дальнего обнаружения 5Н15 «Днестр» с 1962 года занимался Радиотехнический институт АН СССР, возглавляемый Александром Минцем (руководили проектированием Юрий Поляк и Виктор Иванцов). По первоначальному плану решили построить радар в районе Иркутска, над которым пролетала основная масса американских космических аппаратов. Радиолокационный узел должен был обнаруживать спутники, определять их координаты и передавать информацию на командно-измерительный пункт. Там выполнялось распознавание КА, оценивалась опасность и передавалась команда на уничтожение.

Последнее, как показали расчеты, возможно только на втором витке. Так появился двухвитковый способ космического перехвата. Но и он оказался очень сложным, стопроцентного успеха не гарантировал.

Для обнаружения спутников, пролетавших над СССР, требовался сплошной радиолокационный барьер на широтах 40–45 градусов протяженностью более четырех тысяч километров с востока на запад. Создать его можно было из двух узлов РЛС «Днестр», разнесенных на расстояние две тысячи километров друг от друга и состоящих из восьми объединенных в ячейки секторных радиолокаторов.

Такой системе удастся обнаружить спутник на первом витке. Но определить координаты КА с точностью, необходимой для перехвата, – только на втором. А для идентификации аппаратов нельзя было обойтись без единого каталога всех космических объектов, пролетавших над СССР. Для ведения такого каталога с помощью самых совершенных тогда ЭВМ пришлось создать Центр контроля космического пространства.

Конструированием ЭВМ М4-2М в Институте электронных управляющих машин занималась группа Михаила Карцева. Отметим, что разработчики РЛС и ЭВМ впервые столкнулись с проблемой очень высоких скоростей полета целей, предназначенных для перехвата. Если аппарат за секунду перемещался на 10 километров, ошибка привязки ко времени работы командного пункта, ракетно-космического комплекса или перехватчика в одну десятую секунды приводила к ошибке в определении положения цели в пространстве в километр. Это делало перехват невозможным.

Расстрел по каталогу

В 1964 году началось строительство радиолокационных узлов со станциями «Днестр» вблизи Усолья-Сибирского в Иркутской области (ОС-1 или объект 1291) и Гульшада в Казахстане (ОС-2 или объект 1102).

Что касается ЦККП, впервые мысль о необходимости его создания пришла начальнику 5-го управления 4-го ГУМО генералу Михаилу Мымрину. Его предложение одобрили, но предприятия и НИИ «оборонки» были перегружены выполнением заказов, зачастую особой важности. И Михаил Григорьевич поручил работу только что образованному 45-му СНИИ. Ею занялся в конце 1961-го отдел Олега Чембровского, его заместителем был назначен Александр Курланов. Курировал проект заместитель начальника института Николай Бусленко.

В соответствии с заданием ЦККП предстояло вести Главный каталог всех вновь запущенных ИСЗ с поверхностью рассеивания более квадратного метра при прохождении их над территорией СССР на высотах от 250 до 1000 километров севернее 45-го градуса северной широты. Также следовало вносить данные о всех пилотируемых космических кораблях, их отделяемых отсеках, о сбрасываемых обтекателях головных частей и последних ступенях РН. Местом дислокации ЦККП была выбрана площадка вблизи деревни Дуброво под Ногинском.

Для управления маневрирующим перехватчиком здесь построили командно-измерительный пункт, созданный коллективом главного конструктора СКБ-41 КБ-1 Анатолием Савиным (его заместители – Константин Власко-Власов и Владислав Хлибко). Получив информацию об опасном спутнике от ЦККП, пункт был обязан рассчитать траекторию выведения перехватчика, время запуска ракеты-носителя и передать эти сведения на стартовую позицию. Когда истребитель окажется в околоземном пространстве, КИП должен измерить его орбиту, уточнить нахождение спутника-цели и передать на борт ИС скорректированную программу следования в зону атаки.

24 апреля 1968 года Военно-промышленная комиссия приняла решение о проведении испытаний комплекса истребителей спутников.

19 октября стартовала ракета-носитель «Циклон-2А» с мишенью «Космос-248». Она вышла на заданную орбиту и была обнаружена РЛС «Днестр» в Казахстане. 20 октября отправился в полет перехватчик «Космос-249». Вступил в действие КИП в Ногинске, пославший на перехватчик программу коррекции. ИС вышел в район встречи с целью. Поступила новая команда – уменьшить вектор скорости сближения на 0,2 метра в секунду. Аппарат включил боковой двигатель и… начал резко снижаться. Спутник упал в Атлантический океан. Специалисты быстро разобрались в причине неудачи: при очень маленьком импульсе (0,2 м/сек) сигнал на выключение двигателя вообще не проходит. Недостаток устранили.

1 ноября стартовавшая с Байконура ракета вывела на орбиту второй перехватчик – «Космос-252». В 8.00 по московскому времени он вышел в район цели, меняя высоту и плоскость орбиты, нашел мишень. Включив разгонный двигатель, приблизился к ней на дистанцию стрельбы, с помощью радиолокатора захватил объект на автосопровождение и дал залп огромным количеством поражающих элементов. Они поразили мишень. Так состоялся первый в мире космический перехват.

Янгель доработал штатную ракету «Циклон-2», и в августе 1970-го прошла успешная апробация всех штатных средств комплекса ИС полного состава. В декабре 1972-го завершились его государственные испытания. Он мог поражать цели на высотах от 100 до 1350 километров.

13 февраля 1973 года комплекс ИС и вспомогательный мишенный комплекс «Лира» были приняты в эксплуатацию.

Он был подписан Михаилом Горбачевым и Рональдом Рейганом 8 декабря 1987 года и вступил в силу 1 июня 1988-го. Впервые в истории ликвидировался целый класс ракетно-ядерных вооружений: все комплексы баллистических и крылатых ракет наземного базирования средней (от 1000 до 5500 км) и меньшей (от 500 до 1000 км) дальности. Стороны также обязались не производить, не испытывать и не развертывать такие ракеты в будущем. Согласно условиям договора уничтожению подлежали ракеты средней дальности – советские РСД-10, Р-12, Р-14 (по классификации НАТО – SS-20, SS-4 и SS-5 соответственно) и КР наземного базирования РК-55 (SSC-X-4 Slingshot), американские «Першинг-2» и BGM-109G (Tomahawk наземного базирования); ракеты малой дальности – советские ОТР-22 и ОТР-23 (SS-12 и SS-23), американские «Першинг-1А». К июню 1991 года договор был выполнен: СССР уничтожил 1846 ракет (из них около половины резервные, не находившиеся на боевом дежурстве), США – 846.

“С отменой Договора РСМД 350–400 морских «Томагавков» получат ядерные боеголовки ”

Осенью 1991 года Джордж Буш-старший и Михаил Горбачев заключили «джентльменское соглашение» о демонтаже тактического ядерного оружия как дополнение, жестко привязанное к Договору РСМД.

27 сентября 1991 года Джордж Буш объявил о том, что США вывозят на свою территорию свое наземное тактическое оружие, включая ракеты с дальностью пуска до 300 миль (500 км) с территории третьих государств, а также тактическое ядерное оружие, размещенное на кораблях ВМС США, и демонтируют его. В общей сложности 2150 «нестратегических» ядерных зарядных устройств вывезено с территории третьих стран – 850 боеголовок W-70 тактических ракет «Лэнс» и 1300 артиллерийских снарядов калибра 155 миллиметров M451/W-48, M-785/W-82 и 203-мм снарядов M-422/W-33, M-753/W-79. С кораблей ВМС сняты все тактические ядерные заряды и их ракетные носители – ядерные «Томагавки» («Томагавк» TLAM-N по американской классификации относится к тактическому оружию), противолодочные ракеты SUBROC и ASROC – всего около 500 боеголовок W-55 (UUM-44A) и W-44 (RUR-5A), опустошены также ядерные погреба авианосцев – это около 900 бомб В43 и B57. На территории европейских стран НАТО оставлено только 180 тактических ядерных В-61, по 90 единиц модификаций В-61-3 и В-61-4. Все модификации авиабомбы B-61 имеют одинаковые размеры: полную длину – 11,95 фута (4,15 м), диаметр корпуса 13,4 дюйма (0,34 м) и незначительно отличаются по весу – 695–716 фунтов (315,5–325 кг).

К концу 90-х все без исключения члены «ядерного клуба» столкнулись с проблемой старения своих арсеналов. Во время официального визита в Москву в 2001 году бывший министр обороны США Дональд Рамсфелд так оценивал текущее состояние дел: «Могут возникнуть проблемы с надежностью и безопасностью оружия. И США, и Россия столкнулись с этим. Я могу сказать, что в США в настоящее время практически не осталось людей, которые способны производить ядерное оружие. Они уволились, и если сейчас окажется, что наше ядерное оружие ненадежно, то потребуется много времени, пока мы сможем создать новое. Это реальная проблема». Это заявление Рамсфелд сделал уже после того, как ушел на пенсию Сеймур Сак, «последний из могикан», 77-летний руководитель Ливерморской национальной лаборатории – талантливый физик, разработчик большинства состоящих ныне на вооружении в армии и на флоте США атомных зарядов, участник 85 ядерных испытаний. Помимо этого, в сентябре 1991 года конгресс США нанес ощутимый удар по собственному ядерному ОПК, приняв закон, запрещающий разрабатывать и производить новые типы зарядов, производить новые компоненты к уже состоящим на вооружении ЯЗУ, а также вести испытания ЯО. Одномоментно были закрыты все прежние программы по разработке и производству новых боеприпасов.

5 октября 1991 года президент СССР Горбачев сделал ответный шаг – под нож пошли около 15 тысяч советских тактических ядерных зарядов и их носители. В это число вошли 240 крылатых ракет РК-55 (3М10) советского ВМФ.

Возможно, Договор РСМД с 1987 года устарел и сама по себе его денонсация не приведет к драматическим изменениям в стратегическом балансе сил, но дело в том, что к договору жестко привязано пресловутое «джентльменское соглашение», которое удалило все ядерное оружие, кроме стратегического (ПЛАРБ), с борта кораблей ВМС США и ВМФ России. Теперь ничего не помешает ему вернуться.

Несмотря на то, что ядерные «Томагавки» сняты с вооружения и последние 100 единиц демонтированы вместе с ядерными боеголовками W-80-0 еще в 2012 году (всего было выпущено 367 W80-0), конвенциональные ракеты продолжают состоять на вооружении и проходят модернизацию для придания возможности стрельбы по надводным и малоподвижным наземным целям. 15 августа 2017 года компания Raytheon поставила четырехтысячную КР Tomahawk (модификация Block IV) военно-морскому флоту США. Половина запаса крылатых ракет находится на берегу, другая – на борту кораблей-носителей. Это 46 ПЛАТ «Лос-Анджелес» и «Вирджиния», четыре ПЛАРК типа «Огайо», 64 эсминца «Орли Берк» и 22 крейсера «Тикондерога».

Проблемы с классификацией ракет «вероятного противника» возникали и раньше, а при поисках повода для выхода США из ДРСМД встали особо остро. Администрация США наконец определила козла отпущения – российскую крылатую ракету, подозреваемую в нарушении договора. Она, заявил Уилсон Кристофер Форд из Совета национальной безопасности, известна как 9M729. Это название впервые объявлено публично, в Соединенных Штатах ракета проходит как SSC-X-8. По данным американцев, она является аналогом 3М14 «Калибр» морского базирования. Но дело в том, что КР 9M729 в реальности не существует. Подозрения вызвала крылатая ракета Р-500/9М728 (SSC-7), которая применяется в составе ОТРК «Искандер М». Первый тестовый пуск ракеты Р-500 с СПУ 9П78-1 произведен на полигоне Капустин Яр 29 мая 2007 года, государственные испытания комплекса начались в 2008-м. Ни один из тестовых пусков не превышал 500 километров. 9М728 принята на вооружение в 2013-м. Да, внешне ракеты очень похожи, за исключением длины: Р-500 на 1800 миллиметров короче, и эти метр восемьдесят уменьшают количество топлива по сравнению с «Калибром» на полтонны. С таким запасом «Калибр» вряд ли пролетит больше 500 километров. Длина контейнера с ракетой на СПУ легко контролируется средствами оптико-электронной разведки со спутника.

Встречные претензии России к США касаются создания американцами в Румынии и Польше позиционных районов ПРО для борьбы с баллистическими ракетами. Система ПРО «Иджис» (Aegis), включающая трехкоординатные РЛС с фазированной антенной решеткой AN/SPY-1 и ракеты SM-3 c пусковыми установками Mk 41, существует довольно давно, но до 2016-го она базировалась только на кораблях ВМС США. Два года назад американцы объявили о введении в строй сухопутной модификации Aegis Ashore, размещенной в районе Девеселу в Румынии. На очереди согласно плану, принятому еще администрацией Обамы, развертывание аналогичного объекта в Польше. Представители России неоднократно указывали на то, что установка Mk41 может применяться не только для запуска противоракет, но и для старта КР типа «Томагавк». И если такие установки размещаются на суше, можно говорить о нарушении Договора РСМД. Всего в двух позиционных районах будет находится 48 ячеек ПУ Mk41.

Министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что Вашингтон намерен разработать КРМБ с возможностью несения ядерной боеголовки для того, чтобы на переговорах с Россией иметь рычаг воздействия. Мэттис повторил обвинения в нарушении Договора РСМД, отметив, что необходимо иметь «что-то, с чем мы можем вести переговоры с русскими. У нас есть варианты на случай, если Россия пойдет и дальше по этому пути». Новую ЯБЧ в ближайшие 10 лет американцы точно не сделают по вышеперечисленным причинам, а пойти по проторенному пути – модифицировать имеющиеся в «пассивном резерве» ЯЗУ вполне могут. В начале 80-х боеголовка W-80-0 для ядерного Tomahawk TLAM-N создана на базе конкретного устройства W-61-3 мощностью 0,3–170 килотонн. Всего таких устройств произведено 545, 200 из них в виде тактических авиабомб В-61-3 находятся на вооружении, еще до 345 в разобранном виде лежат на складах департамента энергетики. Их-то, вероятнее всего, установят после переделки ракеты на серийные Tomahawk Block IV. С отменой Договора РСМД из четырех тысяч морских «Томагавков» 350–400 получат ядерные боеголовки. Собственно, Штатам и не нужны наземные «Томагавки». Сам по себе договор американцам не мешает, их сдерживает дополнение, запрещающее иметь ядерные крылатые ракеты на борту кораблей.

Согласно сообщениям СМИ – новинка разработана BAE Systems Inc – дочерней структурой британской оборонной компании BAE Systems , занимающейся разработками в области вооружений, информационной безопасности, боевой электроники и в аэрокосмической сфере.

Основой прицельного комплекса являются «умные» очки, совмещающие тепловизор и прибор ночного видения, что исключает ограничения, которые имеет каждая из этих систем в отдельности. Так, например, густой кустарник, задымленность, туман и осадки снижают эффективность прибора ночного видения, но не являются проблемой для тепловизора, для которого, в свою очередь, будет незаметна техника с холодным двигателем или, например, человек, укрывшийся за тепловой завесой.

Сочетание двух этих систем позволит обнаружить цель с максимальной вероятностью. Но и это не все. В комплект входит еще и прицельное устройство, монтируемое непосредственно на оружие. Этот прицел с помощью беспроводного устройства передает изображение цели, совмещенное с прицельной маркой, на очки оператора. То есть можно вести огонь, не вкладывая приклад в плечо, а, например, «от бедра», или подняв на обеих руках над укрытием или выставив его из-за угла.

Такие возможности в условиях огневых контактов на ближних дистанциях, происходящих на урбанизированном ландшафте, очень часто могут быть полезными.

К этому нужно прибавить, что комплекс, получивший название Enhanced Night Vision Goggle III and Family of Weapon Sight-Individual (ENVG III/FWS-I), достаточно компактный, легкий и надежно защищен от влаги и пыли.

Работа над ним велась в течение пяти лет по заказу военного ведомства США и ожидается, что уже к концу 2019 года военнослужащие сухопутных войск и корпуса морской пехоты получат новые прицельные комплексы.

Об их стоимости не сообщается, однако этот вопрос немаловажен. Ведь, исходя из этого, можно сделать вывод, будут ли им вооружены все пехотинцы, или комплекс получат только бойцы элитных подразделений. Другим не менее интересным является вопрос: можно ли противодействовать работе беспроводных устройств прицельного комплекса с помощью систем РЭБ.

Но в любом случае очевидно, что внедрение таких устройств как ENVG III/FWS-I значительно повысит боевые возможности американской пехоты. 

Борис Джерелиевский

Уже поступили первые заказы, начато производство. АДС – автомат уникальный, он способен стрелять как под водой, так и на воздухе. Переключение режимов ведения огня производится установкой в нужное положение переключателя «вода-воздух», после чего необходимо зарядить соответствующие патроны: обычный 5,45х39 миллиметров или специальный для жидкости 5,45х39 ПСП. 40-мм гранатомет может использовать все модификации ВОГ-25.

Автомат создан по схеме «булл-пап», что позволило сделать его довольно компактным: вес – 4,6 килограмма, длина – 68,5 сантиметра. Для удобства применения автомата как правшам, так и левшам выброс гильз можно сделать с любой стороны. Дальность прицельной стрельбы на воздухе – 500 метров. Соответствующий подводный показатель не разглашается, но согласно открытым источникам патрон ПСП сохраняет убойную силу до 25 метров. На автомат могут устанавливаться все типы прицелов, а также прибор малошумной стрельбы.

Разработчики заявляют, что автомат сильно заинтересовал зарубежных заказчиков, от них уже поступают заявки, но приоритетом являются поставки для Российской армии. Вооруженные Силы РФ получат АДС в первую очередь.

Аэростаты заграждения использовались для повреждения самолетов при столкновении с тросами, оболочками или подвешиваемыми зарядами взрывчатого вещества. Начало применения – Первая мировая. 23 июля 1917 года австро-венгерская авиация при атаке итальянских позиций потеряла четыре самолета вследствие повреждения тросами аэростатов заграждения. Это, как принято считать, первая победа нового средства ПВО.

Небесная стража

В декабре 1930 года Реввоенсовет СССР принял постановление «О противовоздушной обороне тыла», в котором впервые заходит речь о формировании частей аэростатов заграждения.

Во время Второй мировой с помощью привязных аэростатов выполнялись боевые задачи по организации противовоздушной обороны крупных городов страны, по наблюдению за войсками противника и корректировке огня артиллерии, по подготовке парашютистов-десантников.

“Максимальная высота подъема разных типов аэростатов варьировалась от 2,8 до 5,2 километра ”

К началу войны Красная армия располагала десятью дивизионами аэростатов заграждения. Это был законченный боевой комплекс. Такую воздушную минно-тросовую завесу, которую обеспечивали посты с тандемными или одиночными аэростатами, можно было по масштабу и эффекту сравнить с заминированной акваторией. С 1941 по 1944 год, по сообщению фронтовых частей ПВО, зафиксировано более 121 столкновения самолетов с тросом аэростатов заграждения.

За годы войны в составе Красной армии были сформированы три дивизии и 17 отдельных дивизионов аэростатов заграждения, 10 отдельных дивизионов аэростатов наблюдения и один отдельный воздухоплавательный отряд ВДВ. В общей сложности насчитывалось около трех тысяч постов и более 50 тысяч человек личного состава. Наличие в системе ПВО аэростатов заграждения вынуждало самолеты противника летать на больших высотах и затрудняло прицельное бомбометание с пикирования.

Система противовоздушной защиты Москвы к началу налетов люфтваффе включала 602 боевых самолета ПВО, 1044 зенитных орудия среднего и малого калибров, 336 счетверенных пулеметов, 618 зенитных прожекторов, свыше 600 постов воздушного наблюдения, оповещения и связи, 124 аэростата заграждения. Впрочем, Маршал Советского Союза Георгий Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» отмечал, что аэростатов нужно было в два раза больше. За один раз по всей системе обороны Москвы требовалось поднимать в воздух одновременно около 300 аэростатов. Аэростаты заграждения использовались для противовоздушной обороны многих городов СССР, в частности в Сталинграде действовали 6 и 26-й отдельные дивизионы.

За годы Великой Отечественной промышленностью Советского Союза было выпущено около 10 тысяч единиц различных типов привязных аэростатов: КО-1, КВ-КН, КАЗ, К6В-К6Н, БАЗ-136, МАЗ-1, АН-540, КАН-640, ДАГ-1. В войска поставлено около 10 миллионов метров троса и необходимое количество наземной техники: водороддобывающих установок, аэростатных лебедок, газгольдеров и др.

По окончании войны большинство воздухоплавательных частей расформировали, личный состав был демобилизован, техника сдана на базы, а затем списана.

Чем выше, тем толще

Оболочка аэростата делалась из прорезиненной баллонной материи, алюминированной снаружи, и потому имевшей яркий серебристый цвет. Аэростат наполнялся водородом, каждый кубический метр которого имел подъемную силу 1,1 килограмма. Устойчивость в воздухе обеспечивали три кормовых пневматических стабилизатора, наполняемых встречным потоком. К тросу аэростат присоединялся системой бортовых спусков и веревочных строп. К земле крепился бивачными веревками с каждого борта. Также использовался загрузочный балласт.

Масса оболочки аэростата – 150–240 килограммов. Она компактно складывается в чехол и переносится шестью бойцами. Наземная автолебедка ЛЗ-3 для запуска аэростата оборудовалась на шасси грузового автомобиля ГАЗ-АА грузоподъемностью 1,5 тонны. Аэростат поднимался в воздух одиночно, а для достижения большего статического потолка высоты подъема применялся тандем – два аэростата, последовательно закрепленных на одном тросе. На земле аэростаты наполнялись водородом на 50–70 процентов объема. При подъеме на высоту за счет уменьшающегося давления атмосферы газ в оболочке расширялся. При опускании происходит обратное явление: водород сжимается, но аэростат сохраняет упругость и форму за счет стягивающей системы или наполнения баллонета воздухом.

Cбить аэростат оказывалось делом непростым. Нижняя часть аэростата заполнялась простым воздухом, а не водородом. Обычный снаряд мог не сдетонировать и пройти насквозь, а огромный объем газа через маленькое отверстие выходил крайне медленно. Пробитый аэростат еще долго парил над объектом, а когда опускался, его могли отремонтировать в полевых условиях и снова использовать. Но попытки противодействовать аэростатам предпринимались во многих армиях. Простейшее устройство – параван, то есть трос, которые крепился впереди кабины бомбардировщика и расходился к концам крыльев. Проводились эксперименты на самолетах Ту-2 и Пе-2, нечто похожее немцы испытывали на Ю-88. У немцев и англичан были попытки установки на кромках крыльев специальных резаков. Но массовыми противоаэростатные приспособления так и не стали.

В условиях войны это стало бесценным свойством, позволявшим наладить производство едва ли не в любой мастерской силами женщин и подростков, чья квалификация была не очень высокой. Есть данные, что ППШ выпускали даже в мастерских партизанских отрядов Белоруссии. Эксплуатация на фронте тоже облегчалась – автомат переносил самые тяжкие условия, оставаясь боеспособным.

Подешевле и понадежнее

Наркомат вооружения дал задание разработать более удобный и дешевый автомат, чем ППД, стоивший 900 рублей за штуку, под патрон 7,62х25 миллиметров ТТ. Наиболее удачной была признана конструкция Шпагина с барабанным магазином на 71 патрон. Скорострельность – тысяча выстрелов в минуту, вес в снаряженном состоянии – порядка пяти килограммов. Автомат выдерживал 30 тысяч выстрелов и даже после этого демонстрировал приемлемую кучность стрельбы и исправность деталей. Начальная скорость пули – 500 метров в секунду. Максимальная дальность стрельбы – 400–600 метров при прицельной 200–300. Автоматика работает по схеме со свободным затвором. Ударно-спусковой механизм допускает стрельбу очередями и одиночными.

“На 15 августа 2011 года Министерство обороны Украины располагало 300 тысячами штук ППШ ”

ППШ состоял из 87 деталей. На их производство требовалось 5,6 станко-часа. На изготовление 95 деталей конкурировавшего с разработкой Шпагина пистолета-пулемета Шпитального уходило 25,3 станко-часа.

Первый ППШ был сделан 26 августа 1940 года, в октябре произведена опытная партия из 25 штук. По итогам полигонных испытаний 21 декабря 1940 года автомат приняли на вооружение под названием «7,62-мм пистолет-пулемет Г. С. Шпагина образца 1941 года» или «ППШ-41» .

Изначально ППШ стоил 500 рублей против 900 рублей за ППД. За войну удалось снизить стоимость ППШ до 142 рублей за штуку. Выпущено шесть миллионов экземпляров, производство прекращено в 1947-м. К концу войны ППШ был у 55 процентов советских бойцов.

С 1942 года ППШ оснащался также изогнутым секторным магазином на 35 патронов.

Всех войн участник

В Советской армии ППШ состоял на вооружении до середины 60-х, но был вытеснен автоматом Калашникова. Во внутренних и железнодорожных войсках служил до распада Советского Союза, как и в милиции, и военизированной охране. В наши дни применяется в подразделениях МВД ряда стран Содружества.

ППШ оказался хорошим экспортным товаром. СССР поставлял его в страны Варшавского договора, в Монголию, на Ближний Восток, в Африку, даже в Юго-Восточную Азию.

После 1945-го ППШ прошел почти все войны: корейскую, вьетнамскую, афганскую. Оборонял Кубу от «гусанос», использовался партизанами Латинской Америки и вооруженными формированиями палестинцев. Служил в Анголе, Лаосе, Эфиопии, Югославии. Участвовал в войне в Ираке в 2003 году. Министерство обороны Украины по состоянию на 15 августа 2011-го располагало 300 тысячами штук ППШ на хранении.

В России в наши дни ППШ продается в варианте охотничьего карабина. В США в 2000-х налажено производство в различных самозарядных версиях с удлиненным стволом, как под патрон 7,62 миллиметра, так и под стандарт НАТО.

Во второй половине 30-х у советского руководства имелись вполне серьезные опасения, что Финляндия, несмотря на действующий до 1944 года договор о ненападении, может предоставить свою территорию как плацдарм для агрессии против СССР третьей стране – Германии или Великобритании. То есть к войне на севере готовились. Другое дело, чем закончилось, но речь не об этом. Просчитывая варианты предстоящей войны в лесах, болотах и тундре, военачальники вспомнили об идее одомашнивания лосей, высказанной примерно десятилетием ранее зоологом Петром Мантейфелем. Мысль поставить лося под ружье показалась заманчивой: питается подножным кормом, силен, вынослив, спокойно передвигается и в чащобе, и по болотам, и по глубокому снегу.

“По армии Маннергейма поползли слухи, что русские заключили договор с лесными духами и те теперь помогают РККА ”

Созданный для реализации идеи лосиный питомник располагался в Ленобласти, возглавил его зоолог Михаил Глухов. За дело взялись всерьез – штат предприятия, расположившегося рядом с поселком Волосово, насчитывал более ста человек. Лосят сызмальства приучали не бояться не только человека, но и выстрелов, по тут же разработанным методикам готовили молодняк к военной службе. И воспитали с 1934 по 1939 год более полутора тысяч четвероногих бойцов. Неподалеку был еще один «питомник», в котором для работы с лосями готовили кавалеристов.

В процессе обучения животных выяснилось, что подопечные по-разному переносят звук выстрелов. Меньше всего их смущали очереди из пулемета ДП (Дегтярева пехотный), а вот пистолетный хлопок пугал даже тренированных сохатых.

Параллельно военные шорники разрабатывали под лосей упряжь, седла. Вначале была идея крепить сошки пулемета жестко к рогам, но выяснилось, что в таком случае рога у лосей буквально отшибались отдачей. Потому перешли на упор через мягкие кожаные подушечки. Выяснилось, что пулемет на рогах оказался самонаводящимся – лось инстинктивно поворачивает голову в сторону опасности.

Феноменальный лосиный слух тоже использовали по полной программе. Животных научили различать финскую речь, и они уже за километр до врага начинали недовольно фыркать. Как удалось воспитать эту ненависть – загадка, но лоси, как рассказывают, буквально бросались на финнов, пытаясь затоптать их. Рассказывают, после войны финские охотники долго опасались ходить на лосей.

Проблема возникла там, где не ждали. Любимая советскими военачальниками конная лава из лосей никак не получалась, они не ходят большими стадами. Потому была разработана специальная тактика – животных в основном использовали в диверсионных и противодиверсионных группах. Еще одна засада оказалась биологического свойства. Войну с Финляндией начали бы и раньше, но когда Жданов спросил у Глухова, готовы ли будут воевать полторы тысячи лосиных кавалеристов к октябрю, тот ответил, что в это время у лосей гон и они никого не слушаются. Даже товарища Сталина. Так или нет, но война началась 30 ноября, когда лосиный гон закончился.

“Под призыв попали 350 верблюдов, два из них – Машка и Мишка дошли до Берлина ”

В финских мемуарах встречаются упоминания о встречах с русскими боевыми лосями, и они всегда оставляли у солдат неизгладимые впечатления. По армии Маннергейма поползли слухи, что русские заключили договор с лесными духами и те теперь помогают РККА.

В первые месяцы Великой Отечественной около полусотни обученных лосей сумели переправить в Белоруссию для службы в партизанских отрядах. Остальных вернули в питомник, но он был уничтожен при приближении немцев к Ленинграду, лоси разбежались.

Финны, что интересно, достаточно широко использовали в военных целях северных оленей, особенно в Лапландии. Аналогичным образом поступило и командование РККА. 20 ноября 1941-го ГКО принял постановление № 930-с «О проведении мобилизации оленей, оленьих упряжек и ездовых (каюров) в Коми АССР и Архангельской области». Согласно этому документу Карельский фронт должен был получить 10 тысяч ездовых оленей, две тысячи нарт и 1400 каюров. Всего за годы войны из одного только Ловозерского района Мурманской области было передано фронту 5900 транспортных оленей, из Ненецкого автономного округа – четыре тысячи, из Коми АССР – две тысячи.

У призванных был строгий режим работы. После часа езды делался десятиминутный перерыв для отдыха, осмотра упряжи, состояния нарт и груза. Пребывание животного в упряжке ограничивалось восемью часами в сутки, через четыре рабочих дня полагался однодневный отдых. Олени возили грузы и снаряжение, доставляли боеприпасы и отвозили солдат в тыл противника, спасали раненых.

Вероятно, самым экзотическим зверем для нашей армии стал верблюд. Во время боев под Сталинградом в Астрахани формировалась 28-я резервная армия и в ней как тягловая сила для артиллерии использовались традиционные в этих местах бактрианы – сильные, неприхотливые, не боящиеся ни жары, ни морозов. Под призыв попали 350 верблюдов, два из них – Машка и Мишка дошли до Берлина. В Ахтубинске стоит монумент в честь 902-го стрелкового полка – русский солдат и два боевых верблюда. Те самые.

Королевские ВМС тем не менее отказались принять этот комплекс на вооружение. Дело в том, что в британском флоте тогда почти не осталось ДЭПЛ, а для подводных атомоходов, совершающих боевые походы на океанских просторах и на приличной глубине, противолодочная авиация, как считали в ту пору, большой угрозы не представляет.

ЗРК предлагался иностранным государствам. В зарубежных СМИ имелись данные об оснащении SLAM только ПЛ проекта 540 ВМС Израиля, однако современные источники это не подтверждают. Несмотря на активную рекламу и выполненную привязку SLAM к ПЛ 209/1400 и IKL2000 (Германия), предложение не вызвало у заказчиков практического интереса.

Европа не спешит

Большая угроза от противолодочной авиации НАТО для подлодок ВМФ СССР заставила задуматься об обеспечении их ПВО, однако сложность задачи не позволяет ее решить ”

Почему? Просто высокая эффективность средств гидроакустического противодействия (СГПД) позволяла подлодкам стран НАТО эффективно уклоняться от противолодочной авиации ВМФ СССР, не демаскируя себя на поверхности (применение ЗРК с глубины не обеспечивалось). В середине 80-х годов была начата совместная программа ФРГ (фирма «МВВ») и Франции (Aerospatiale) по созданию межвидовой, управляемой по оптоволоконному проводу ракеты Polypheme для поражения не только малоскоростных воздушных, но и морских и наземных целей. Комплекс Polypheme-SM обеспечивал отстрел ракеты с глубин до 300 метров в герметичном контейнере, который, будучи оснащен собственным двигателем, мог отойти от точки выстрела на дистанцию до километра для скрытия фактического места нахождения субмарины.

Однако Polypheme в заявленном виде на вооружении так и не появился. С одной стороны – на это повлияло снижение уровня противостояния в мире после окончания холодной войны, сокращение ассигнований на НИОКР и закупку новых ВВСТ, а с другой – сложная логика работы этого ЗРК, вызвавшая серьезные проблемы с реализацией первоначального замысла.

В последующем идею Polypheme-SM пытались использовать несколько фирм. Однако до практического результата удалось довести только ЗРК IDAS для самообороны подлодок, находящихся в погруженном положении (с дальностью поражения до 20 км). Первая стрельба IDAS с ПЛ (проект 212А) состоялась в 2008 году. Комплекс состоит из транспортно-пускового устройства для размещения в 533-мм торпедном аппарате, четырех реактивно-всплывающих управляемых ракет и пульта оператора. Глубина пуска – до 50 метров.

Обращает на себя внимание наличие режима самостоятельного поиска цели с широким полем зрения (44°), что намного превышает таковое для УР с активными радиолокационными ГСН (AIM-120 – около 5°). Публикация данных объективной регистрации с испытаний ЗУР IDAS свидетельствует об успешном завершении создания вероятно первого серийного ЗРК ПЛ.

После выхода Франции из программы Polypheme-SM работы проводились по двум направлениям: простой ЗРК «перископной схемы» с ограниченными характеристиками и ЗРК с «дальнобойной ЗУР» с автономной капсулой и возможностью применения на увеличенные дистанции с больших глубин.

Результаты этих работ были представлены на выставке Euronaval-2012 в виде двух комплексов: A3SM Mast, ПМУ с ПЗРК «Мистраль» с ИК ГСН, а также A3SM Underwater Vehicle, выстреливаемый с глубины в капсуле УР MICA (скорость – 3 М, дальность – 20 км, ИК ГСН).

Особенностью A3SM Underwater Vehicle стало использование для отстрела из ТА штатной доработанной капсулы VSM ПКР «Экзосет». Также была заменена головка самонаведения ЗУР MICA с активной радиолокационной на матричную инфракрасную. Глубина пуска, хотя и заявляется разработчиком как любая, скорее всего ограничена 50 метрами. Дальняя граница зоны поражения – 20 километров.

Преимущество «мачтового» ЗРК A3SM Mast в том, что такая схема не уменьшает торпедный боезапас ПЛ. Заявленная зона поражения – до 6,5 километра, для пуска ЗУР необходим предварительный захват цели ГСН.

Однако у командования ВМС Франции и инозаказчиков разработка интереса опять-таки не вызвала.

А штаты дозревают

В США «подводную» ЗУР SIAM (Self Initiating Anti-Aircraft Missile) разрабатывали с 1977 года DARPA и компания Ford Aerospace. Испытания демонстратора состоялись в 1980-м с успешным поражением вертолета-мишени QH-50. Разработчики DARPA добились значительного результата, обеспечив впервые в мире автономный захват цели ИК ГСН. Однако техническая разработка ЗУР так и не началась, скорее всего из-за избыточной сложности бортовой аппаратуры. Комплекс SIAM предусматривает использование забортных пусковых установок, обеспечивающих применение ЗУР без ограничений по скорости и глубине и режим кругового осмотра зоны над ПЛ с использованием комбинированной (РЛ/ИК ГСН).

После закрытия проекта SIAM работы по ПВО ПЛ в США до самого последнего времени имели сугубо бумажный характер по ряду причин. Это и проблемы с получением точного целеуказания по воздушным целям на погруженной ПЛ, и необеспеченность надежного захвата на траектории ИК ГСН, и узкое поле зрения РЛ ГСН, а также наличие эффективных альтернативных средств защиты подлодки, в частности гидроакустического противодействия (СГПД) и высокой скрытности ПЛА ВМС США.

Однако появление матричных ИК ГСН, способных обеспечить захват цели на траектории, и необходимость решать новые задачи на малых глубинах привели к активизации НИОКР по разработке ЗРК ПЛ. В октябре 2009 года фирмой «Рейтеон» был продемонстрирован успешный подводный запуск УР AIM-9X «Сайдвиндер» в контейнере от КР «Томагавк».

Россия дремлет

Оснащение в 70–80-х годах ПЗРК на подлодках ВМФ СССР производилось в первую очередь для самообороны поврежденных кораблей, а также находящихся в пунктах базирования. Это не требовало больших затрат, но и эффективность была мала – применение оказывалось возможным только из надводного положения, причем с выходом стрелков наружу.

“Возможность противодействия авиации противника становится условием выживания подводных лодок как класса кораблей ”

Большая угроза от противолодочной авиации стран НАТО для подлодок ВМФ СССР заставила задуматься о необходимости обеспечения ПВО ПЛ, однако сложность задачи не позволяет ее решить до настоящего времени.

Высокие скорости главной ударной силы ВМФ – АПЛ и требование применения с глубины привели к разработке противовоздушного автономного универсального комплекса самообороны подводных лодок («ПАУК», ЦНИИ «Гидроприбор»). Фактически это выстреливаемый с лодки «плот», несущий ЗРК. Планировалось его оснащение полноценным автономным средством малой дальности типа «Тор-2». Отметим, что в заданных габаритах изделия под калибр 533 миллиметра это нереально.

Некоторые сведения о подъемно-мачтовом ЗРК СПМБМ «Малахит» были приведены в открытых источниках. Комплекс активируется на глубине 80 метров, а затем ПЛ выходит на перископную глубину уже с развернутым комплексом, что позволяет произвести прицеливание и отстрел ракеты менее чем за минуту. Замена ТПК может осуществляться личным составом на базе или непосредственно на ПЛ при очередном всплытии.

Очевидно, что предложенный СПМБМ «Малахит» вариант ЗРК, будучи абсолютно реальным по возможности технической реализации, имеет недостаточные ТТХ.

Пора просыпаться

О новых условиях противостояния «самолет-подлодка».

Уменьшение уровня подводного шума (УПШ) современных ПЛ до значений, близких или равных фоновым, помехи и сложные гидрологические условия в ряде районов Мирового океана, имеющих важное оперативное значение, привели к появлению в 90-х годах нового поколения гидроакустических средств (ГАС) поиска ПЛ, обеспечивающих реализацию низкочастотного активного подсвета и многопозиционной работы различных ГАС в единой сети поиска лодки противника. Наиболее принципиальными качествами нового поколения стали значительно возросшая дальность обнаружения и много меньшая зависимость от внешних условий. Применение низкочастотных излучателей (НЧИ) обеспечивает обнаружение самых малошумных ПЛ.

В этой ситуации возможность противодействия авиации является условием выживания ПЛ как класса кораблей. Она может быть обеспечена только за счет придания подлодкам способности борьбы с авиацией и включения ПЛ в сетецентрическую систему информации и управления на ТВД. Сопоставление возможностей новых западных ЗРК и авиационных средств обнаружения ПЛ показывает недостаточную дальность зарубежных ЗРК ПЛ, их ограниченные возможности по противодействию противолодочной авиации с новыми средствами поиска.

Таким образом, крайне важными становятся большая дальность действия ЗРК ПЛ и способность ЗУР к продолжительному «патрулированию», обеспечивающему подлодке маневр уклонения путем уничтожения или срыва действий самолетов и вертолетов ПЛО, а также исключения постановки ими полей радиогидроакустических буев (РГАБ). Кроме того, актуальной, хотя и менее приоритетной, чем «барражирующая ЗУР», является «ЗУР самообороны» подлодки, обеспечивающая быстрое поражение воздушных и небольших надводных целей на малых дистанциях.

Об этом сообщается в отчете исследовательской службы конгресса США CRS (Congressional Research Service) от 23 октября Navy Aegis ballistic missile defense (BMD) program: background and issues for Congress.

Программа системы ПРО «Иджис» финансируется в основном из бюджета MDA. На 2019 финансовый год предусмотрено выделение на соответствующие закупки и НИОКР 1 миллиарда 711 миллионов 8 тысяч долларов, включая финансирование двух баз размещения наземных комплексов «Иджис Эшор» (Aegis Ashore) в Польше и Румынии. В настоящее время система ПРО морского базирования «Иджис» развертывается на крейсерах УРО типа «Тикондерога» (Ticonderoga, CG-47, «Морской бой с тенью: «Москва» против «Тикондероги») и эсминцах УРО «Орли Берк» (Arleigh Burke, DDG-51). Первые пять крейсеров этого типа (CG-47 – CG-51), построенных по ранним техническим стандартам, не были подвергнуты модернизации для адаптации под задачи ПРО, поскольку для этого требовались большие финансовые средства. Они были выведены из состава флота в 2004–2005 годах, после чего у ВМС США остались 22 крейсера этого типа (CG-52 – CG-73).

“Несмотря на утверждения Соединенных Штатов на направленность европейской структуры ПРО против Ирана, эта система ориентирована на противодействие России ”

По указанию конгресса ВМС приступили к реализации программы модернизации 11 наиболее современных крейсеров УРО по схеме 2-4-6. Это значит: ежегодно поступают на модернизацию не более двух кораблей, ни один не должен проходить ее свыше четырех лет, не более шести «Тикондерог» участвуют в этом процессе в каждый момент времени. Из 11 крейсеров четыре могут выполнять задачи ПРО: CG-67 (Shiloh), CG-70 (Lake Erie), CG-72 (Vella Gulf), CG-73 (Port Royal).

Если говорить об эсминцах УРО, то ВМС США было закуплено 62 корабля «Орли Берк» (DDG-51) в вариантах Flight I/II и Flight IIA. Головной вступил в строй в 1991-м, а 62-й – в 2012-м. Первые 28 эсминцев УРО изготовлены в варианте Flight I/II. Следующие 34 DDG-51 Flight IIA имели некоторые изменения конструкции.

В период 2006–2009 финансовых годов DDG-51 флотом не заказывались, поскольку все средства пошли на постройку трех эсминцев УРО нового поколения «Зумвольт» (Zumwalt) DDG-1000 («Корабль-невидимка XXI века»). В настоящее время планов на приобретение дополнительных кораблей этого типа, которые не оснащены системой ПРО «Иджис» морского базирования, нет, отсутствуют и проекты по их модернизации в носители такой системы.

Закупка эсминцев типа DDG-51 возобновилась в 2010 финансовом году. В течение девяти лет ВМС приобрели 17 таких кораблей.

Заказываемые с 2017 финансового года эсминцы строятся в варианте Flight III, который имеет новую РЛС AMDR (Air and Missile Defense Radar) или SPY-6. Эта РЛС более совершенна по сравнению с радаром SPY-1, установленным на предыдущих крейсерах и эсминцах УРО.

В конце 80-х США начали экспортировать систему «Иджис» союзникам. В числе стран, которые уже имеют, строят или планируют корабли с системой «Иджис», Япония, Корея, Австралия, Испания и Норвегия.

Корабельная «Иджис» существует в нескольких вариантах, причем каждый новый отличается от предыдущего улучшенными характеристиками. В их числе: 3.6.X, 4.0.3, 4.1, 5.0 CU (Capability Upgrade) с улучшенными тактико-техническими характеристиками, также известные как Baseline (BL) 9.C1, BL 9.C2 и BL 10.

Система ПРО «Иджис» спроектирована для перехвата баллистических ракет театра военных действий, в том числе ближней, средней и промежуточной дальности действия (SRBM, MRBM, IRBM соответственно). Эта система не предназначена, по крайней мере сейчас, для перехвата межконтинентальных баллистических ракет (ICBM). В то же время данные обнаружения и сопровождения, собранные РЛС корабельной системы ПРО «Иджис» с активной фазированной антенной решеткой (АФАР), могут передаваться на другие системы ПРО США.

Перехват баллистических целей кораблями с системой «Иджис» осуществляется противоракетами типа «Стандарт»: SM-3 (SM-3 Block IA, SM-3 Block IB, в перспективе – SM-3 Block IIA), SM-2 Block IV, SM-6.

SM-3 предназначена для перехвата БР за пределами атмосферы на среднем участке полета (внеатмосферный перехват). Она оснащена боевой частью кинетического действия, уничтожающей приближающуюся БР прямым соударением. По сравнению с вариантом Block IA вариант Block IB имеет усовершенствованные (двухдиапазонную) головку самонаведения и процессор сигналов, модернизированную систему управления пространственным положением ракеты. По сравнению с вариантами Block IA и IB, оснащенными твердотопливным ускорителем диаметром 533,4 миллиметра в нижней части и 342,9 миллиметра по остальной длине корпуса, вариант Block IIA имеет диаметр корпуса ускорителя 533,4 миллиметра по всей длине. Это позволяет разместить в корпусе дополнительное топливо и достичь большей скорости полета ракеты к моменту выгорания заряда РДТТ. Кроме того, кинетическая боевая часть варианта Block IIA имеет увеличенный диаметр по сравнению с двумя другими вариантами. США и Япония сотрудничают в разработке определенных технологий для варианта Block IIA, причем Токио финансирует значительную часть этих работ.

Агентство по ПРО и ВМС США планировали создание варианта ПР SM-3 Block IIB, который должен был прийти на смену Block IIA, однако работы в этом направлении прекращены. Новых вариантов на замену SM-3 Block IIA сейчас не предлагается.

“Группировка кораблей с системой ПРО «Иджис» в кратчайшие сроки может быть развернута в северных широтах, через которые в случае ответного удара будут проходить траектории российских МБР ”

ПР SM-2 Block IV предназначена для перехвата БР в атмосфере (атмосферный перехват) на конечном участке полета и оснащена осколочно-фугасной БЧ. Арсенал этих ПР насчитывает 72 единицы и был создан за счет модернизации зенитных управляемых ракет (ЗУР) SM-2, первоначально разработанных для перехвата самолетов и противокорабельных ракет (ПКР). Всего в вариант ПР было модифицировано 75 ЗУР SM-2 Block IV, три из них израсходованы в ходе летных испытаний по программе ПРО.

В настоящее время Агентство по ПРО и ВМС закупают более совершенные ПР SM-6 для перехвата БР на конечном участке полета. Эти ПР также созданы на основе варианта SM-2 и могут применяться при выполнении задач как ПВО, так и ПРО.

ВМС США имеют в составе 35 кораблей с системой ПРО «Иджис», из которых 19 базируются в Тихом океане, а 16 – в Атлантическом, в том числе четыре эсминца приписаны к военно-морской базе «Рота» в Испании. Это Ross (DDG-71), Donald Cook (DDG-75), Carney (DDG-64) и Porter (DDG-78).

Необходимо отметить, что два базирующихся в японских портах эсминца УРО с системой «Иджис» – Fitzgerald (DDG-62) и John S McCain (DDG-56) получили серьезные повреждения в июне и августе 2017 года соответственно у берегов Японии и Сингапура при столкновении с торговыми судами и в настоящее время находятся в ремонте.

В сентябре 2009 года администрация Обамы объявила о поэтапном развертывании региональной системы ПРО, получившей название PAA (Phased Adaptive Approach). Предусматривается начать с этапа EPAA (European Phased Adaptive Approach) в Европе с размещением комплексов ПРО «Иджис» на кораблях, а наземных «Иджис Эшор» – на базах в Румынии с 24 ПР SM-3 IB и Польше с 24 ПР SM-3 IIA. Предлогом для реализации этого плана стала необходимость защиты союзников от якобы угрозы со стороны Ирана, обладающего баллистическими ракетами.

Наземный комплекс ПРО «Иджис Эшор» в Румынии уже развернут, строительство аналогичного в Польше начнется с некоторой задержкой. На вооружении системы ПРО морского базирования состоят 297 ПР типа SM-3 (150 Block I/IA, 147 Block IB).

Группировка кораблей ВМС США с комплексами ПРО «Иджис», базирующаяся в Тихом океане, должна, как утверждают в Вашингтоне, противодействовать ракетно-ядерным планам Северной Кореи. Но вполне очевидно, что первоочередной задачей американского флота в этом регионе в ближайшей перспективе будет противодействие Китаю.

Что же касается Европы, то несмотря на неоднократные утверждения Соединенных Штатов на направленность структуры региональной ПРО против Ирана, эта система целиком и полностью ориентирована на противодействие России. При необходимости группировка кораблей с системой ПРО «Иджис», базирующаяся в Атлантике, в кратчайшие сроки может быть развернута в северных широтах, через которые в случае ответного ракетно-ядерного удара на агрессию США и стран НАТО могут проходить траектории российских МБР. А стартовые участки их полета до момента отделения головных частей с разделяющимися боевыми блоками являются наиболее уязвимыми. Таким образом, чтобы повысить эффективность российского ответа на возможную агрессию наших зарубежных «партнеров», необходимо парировать действие американской системы ПРО морского базирования.

Дешевая китайская игрушка, склеенный своими руками аппарат могут стать орудием убийства, нанесения материального урона, несоизмеримо превышающего стоимость дрона. Беспилотник самолетного типа способен нести до 10 боеприпасов.

Нужен снайпер или умный гранатомет

В атаках на российские объекты в Сирии участвовали три – семь и более БЛА самолетного и вертолетного типов. 4 сентября, когда имел место второй налет, зенитные средства авиабазы «Хмеймим» уничтожили два ударных БЛА, а всего только за месяц в районе ее расположения обезврежены 47 беспилотников.

Но террористы не останавливаются. Планируют новые тактические приемы, работают над совершенствованием конструкций БЛА, в частности уменьшением размеров. Что касается тактики, то одно из ведущих направлений – применение облака (роя) малоразмерных и дешевых дронов-камикадзе как средства уничтожения живой силы и вооружения.

“Излучения мощностью 140 децибел достаточно для поражения дрона на расстоянии до 40 метров ”

Считается, что рой малоразмерных и низкобюджетных БЛА «перегрузит» систему ПВО противника, которая отреагирует «стрельбой из пушки по воробьям». Результат очевиден: быстрый расход боекомплекта ракет, несоизмеримо более дорогих, чем дроны, дезорганизация управления, создание условий для безответного уничтожения средств ПВО высокоточным оружием.

Проблемы в реализации этой концепции, безусловно, есть. Это обеспечение энергией малоразмерных БЛА, интеллектуальное управление роем, взаимодействие между его участниками. Но в обозримом будущем все решаемо. Уже сегодня США, Китай и Израиль имеют воздушные флоты различных по возможностям и назначению дронов. И если с относительно крупными БЛА можно бороться огневыми средствами, то с пространственно разнесенным роем миниатюрных аппаратов с элементами сетевой управляющей системы – весьма проблематично.

Трудности начинаются на этапе обнаружения и сопровождения дронов. Достаточно габаритные БЛА с учетом их эффективной поверхности рассеивания (ЭПР) с определенной вероятностью обнаруживаются радарами. Но засечь миниатюрные БЛА с ЭПР менее 0,1 квадратного метра очень сложно. А в совокупности с проблемой выделения и идентификации отраженных от них сигналов из общей массы птиц, местных предметов и помех задача представляется архисложной.

На этапе уничтожения или нейтрализации дронов у средств ПВО будет повышенный расход боеприпасов при неоднозначных по эффективности результатах. Особенно в случае борьбы с роем малоразмерных и тем более миниатюрных БЛА. В конечном итоге это ведет к проигрышу в бою, утрате способности противостоять более эффективным ударным средствам (самолетам, вертолетам, КР).

Безусловно, бороться с дронами можно и нужно. Опыт Сирии это подтверждает. Когда стоит задача защиты объектов, стоимость которых намного превышает цену использованных ракет, расходы оправданны. Но высокой эффективности такой борьбы можно достичь только системным подходом к ее организации и ведению.

ПВО изначально создавалась, как известно, для борьбы с самолетами. С появлением ракетного оружия возникла «гибридная» система ПВО-ПРО. Сегодня ее возможности могут и должны быть расширены, в первую очередь за счет создания новых средств разведки, огневого поражения, радиоэлектронного подавления.

Наиболее эффективны всепогодные радиолокационные радары, а при хорошей видимости – их применение вместе с визуальными средствами обнаружения. Один из демаскирующих рой БЛА признаков – внешние управляющие радиосигналы. Требуется совершенствование возможностей средств разведки, но игра стоит свеч. И такие разработки уже ведутся. В частности по созданию комплекса НРЛС (неизлучающая радиолокационная система). Можно предположить, что это будет комплекс пассивной разведки, который обнаруживает дроны по излучаемым ими радиоэлектронным сигналам различного назначения.

Выявленные БЛА должны быть уничтожены в полете огневыми средствами. Но попасть в мини-аппарат массой менее трех килограммов весьма затруднительно ввиду его малозаметности. Есть некая вероятность поражения дронов снайперами и заградительным огнем стрелкового оружия при визуальной видимости. А в ночное время или в туман?

Достаточно эффективное противодронное средство – компактные лазерные установки типа LWS (Laser Weapon System). В них используется работающий в инфракрасном диапазоне твердотельный лазер мощностью до 30 киловатт. В низкоэнергетическом режиме он способен вывести из строя сенсоры БЛА, а в высокоэнергетическом – весь аппарат в течение нескольких секунд. После принятия на вооружение ВС РФ лазерной боевой установки «Пересвет» ее аналоги могут быть задействованы для борьбы с БЛА.

В 2012 году волоконный лазер немецкой компании Rheinmetall мощностью 30 киловатт уничтожил несколько беспилотников. В 2013-м система мощностью около 50 киловатт, размещенная на зенитной установке, сбивала скоростные реактивные БЛА на дальности 1,3 километра. По сообщению немецкой компании MBDA, ее лазер поражает малоразмерные БЛА на расстоянии до трех километров.

Несколько экзотичное, но достаточно эффективное средство борьбы с дронами – обычные сети из тонкого волокна. Разработка SkyWall 100 английской компании OpenWorks Engineering представляет собой «умный гранатомет», который выстреливает в сторону беспилотника сеть на дальность до 100 метров. С захваченным дроном она опускается на парашюте. Антидрон с «ловчей» сетью размерами 2х3 метра создан в Японии.

Перспективно использование дронов-«киллеров». Ведутся соответствующие разработки.

Оглушить и ослепить

Полностью разрушить интеллектуальные связи БЛА, вывести из строя всю начинку и обездвижить дрон способно радиоэлектронное оружие.

В основе действий БЛА лежат два алгоритма: по командам и в автономном режиме, по заложенным в бортовую память программам. В одном случае возможен перехват управления дроном, в другом – его дезориентация, приводящая к падению аппарата. Первый способ использовался для посадки в Иране стратегического дрона-разведчика США и в борьбе с ударными БЛА антиправительственных сил в Сирии.

В настоящее время в России уделяется особое внимание развитию переносных мобильных средств РЭБ, которые могут бороться с БЛА. Действующие образцы и информация о подобных разработках начиная с 2015 года в ограниченном формате были доступны на военно-технических выставках «Интерполитех», МАКС, «День передовых технологий правоохранительных органов», на форуме «Армия».

Способом борьбы с дронами может быть запуск встречного роя. Причем электронные «бойцы» должны действовать не самостоятельно, а в общей системе. Например, совместно с комплексами РЭБ типа «Красуха» и «Автобаза», эффективная дальность работы которых по малоразмерным БЛА составляет 30–50 километров и более.

Изучаются и другие способы противодействия. Известно, что одно из самых уязвимых мест дронов – их гироскопы, обеспечивающие устойчивость полета по траектории. Если воздействие будет совпадать с частотой резонанса этого элемента, аппарат выйдет из строя. По расчетам ученых, излучения мощностью 140 децибел (чуть громче автомобильного сигнала) вполне достаточно для поражения дрона на расстоянии до 40 метров. Такой аппарат уже создан в Южной Корее.

Весьма эффективны микроволновые системы, которые дистанционно формируют в электрических цепях наведенные токи. Важно то, что этот способ не требует фокусировать источник энергии на одном БЛА, а обеспечивает одновременное уничтожение всего роя.

Инициативные разработки появляются и у нас. Одна из них – мобильный многофункциональный комплекс противодействия БЛА «Сапсан-ПРО». Он был представлен концерном «Автоматика» на «Дне передовых технологий правоохранительных органов» в мае этого года. Комплекс представляет собой совокупность подсистем радиолокационного обнаружения и радиотехнической разведки, способных увидеть БЛА на расстоянии до 80 и 90 километров соответственно, а также радиоэлектронного подавления (до 12 км). Физическое уничтожение БЛА противника осуществляется любыми средствами ПВО по данным, поступающим от «Сапсана». Стационарный комплекс «Купол» подавляет каналы навигации, управления и телеметрии БЛА в зоне диаметром 2,7 километра. «Сапсан-ПРО» оснащен радиоэлектронным ружьем «Пищаль» аналогичного назначения.

Главный недостаток инициативных разработок – отсутствие системности и учета требований военных. Это сказывается на стоимости и сроках получения нужного продукта. Правильный подход предусматривает наличие подсистем разведки и поражения БЛА, объединенных управлением.

Периодические сообщения из Сирии о поражении БЛА антиправительственных сил дают основания полагать, что работы по созданию целостной системы противодействия дронам у нас уже ведутся и дают положительные результаты. Эффективность российских «репеллентов» признают за рубежом. По мнению специалиста Американского морского аналитического центра Самуэля Бендетта, для организации борьбы с дронами следует использовать именно российский опыт применения РЭБ. Эксперт приводит в пример отражение нападения на Хмеймим 5 января с помощью комплекса подавления GSM-связи РБ-341В «Леер-3», установленного на БЛА «Орлан-10».

Активизация использования БЛА придает военным операциям характер борьбы воздушных роботов, боевая работа которых в составе группы повышает результативность атак. В противодействии им значима роль оператора в погонах. Подготовку таких специалистов следует рассматривать как одну из важнейших задач Вооруженных Сил.

Ученые перестали публично выступать по этой теме с начала Второй мировой войны. В обеих противостоящих коалициях шли работы по созданию ядерного оружия. Впрочем, Абрам Исаакович Алиханов не вдавался в дебри секретных расчетов, а всего лишь знакомил читателей с постановкой вопроса «в общем и целом».

«Силы, которые скрепляют протоны и нейтроны в необычайно плотной упаковке атомного ядра, пока что еще загадочны. Но известно, что они огромны. Мощь внутриядерной энергии не может идти ни в какое сравнение с мощью обычных видов энергии, которые нам до сих пор были известны.

Сейчас физики с увлечением изучают совершенно новые ядерные превращения, при которых внутриядерной энергии выделяется в несколько десятков раз больше того, что наблюдалось до сих пор.

“Урановые реакторы, размещенные на борту «противоатомных самолетов», давали мощный источник нейтронов, способных обезвреживать сброшенные атомные бомбы в радиусе до километра ”

Такие превращения обнаружены у ядер тяжелого металла урана, когда его обстреливают нейтронами. Поглощая нейтрон, ядро урана не просто перестраивается, а разрывается надвое. Из такого тяжелого ядра атома урана получаются два новых ядра – ядра атомов других химических элементов, например криптона и бария. И вот что еще очень важно: распадаясь под действием снаряда-нейтрона на два новых ядра, урановое ядро в то же время само выбрасывает из себя нейтроны.

Чтобы нейтроны не рассеивались зря в пространства, где нет урана, а целиком и полностью были использованы в этой цепной реакции, надо взять достаточно большой, массивный кусок урана. Французские физики подсчитали, что такой лавинный, самопроизвольно развивающийся взрыв удастся уже в том случае, если будет облучена сплошная масса урана весом около 50 тонн.

Пятьдесят тонн – это груз, помещающийся в трех железнодорожных вагонах. Между тем при распаде такой порции вещества выделится столько энергии, что ею можно было бы вскипятить несколько миллиардов тонн воды.

Разумеется, в этих опытах требуется большая осторожность, иначе может разразиться неслыханная катастрофа».

До «неслыханной катастрофы» в Хиросиме и Нагасаки оставалось менее года. Работы по Манхэттенскому проекту были в самом разгаре. В 1944-м США уже успели испытать сбросом с бомбардировщика B-29 баллистический макет (корпус без заряда) первого варианта своей атомной бомбы «Худой» (Thin Man). На испытаниях возникли проблемы. «Худой» досаждал своим создателям преждевременным срабатыванием замка бомбосбрасывателя. В бомбах «Малыш» (Little Boy) и «Толстяк» (Fat Man) решение было найдено.

Как спасти города от вагонов с ураном

Ускоренными темпами, хотя и с объективным отставанием от США, продвигался и советский атомный проект. Когда номер «Техники – молодежи» вышел из печати, в Болгарию прибыла группа советских специалистов 4-го спецотдела НКВД с предписанием оценить возможность создания уранодобывающего предприятия на основе месторождения Готен (в дальнейшем для добычи урана в этой стране под эгидой Первого главного управления при Совнаркоме СССР было создано Советско-болгарское горное общество). И Алиханов слегка лукавил, когда поведал о выкладках французских ученых с их 50-тонным зарядом урана, кстати, столько его было на одном лишь Готене. Кроме того, академик по понятным причинам не сказал читателям журнала о том, что цепная ядерная реакция могла быть осуществлена не вообще в уране, а при использовании его изотопов уран-233 и уран-235. И прекрасно знал, что боевой ядерный заряд можно доставить к цели не в трех железнодорожных вагонах, а в обычной – крупнокалиберной по тем временам – авиабомбе. А потому академик думал о том, как обезопасить наши собственные города от таких «грузов». Но своими соображениями по понятным причинам не делился с широкой общественностью.

Еще в конце 1943 года Алиханов, работавший в Лаборатории № 2 Академии наук СССР (ныне Курчатовский институт), секретным порядком подготовил научную записку «О принципиальной возможности обезвреживания урановой бомбы», где сообщал: «Взрыв происходит после сближения двух половин бомбы, так что после их сближения общая масса урана оказывается выше критической, необходимой для развития цепной реакции. После этого сближения попадание одного нейтрона вызывает взрыв… Если, однако, бомба в процессе сближения ее половин облучается сильным потоком нейтронов, то цепная реакция начнет развиваться при ничтожном превышении массы над критической, например при 1,01, то есть еще тогда, когда одна половина находится на некотором расстоянии от другой. В таком случае энергия взрыва будет в 10 тысяч раз меньше, однако вполне достаточной, чтобы разорвать оболочку бомбы и таким образом уничтожить ее».

Космические лучи в интересах обороны

Задачу защиты объектов от вражеских атомных бомб путем их принудительного преждевременного подрыва при сбросе Алиханов предлагал решать несколькими методами.

Первый предусматривал обстрел зенитными снарядами, снаряженными «небольшими ампулками из смеси радиоактивного вещества с бериллием». Академик полагал, что радиоактивное вещество, испускающее гамма-лучи, вырывает из бериллия нейтроны, и их число будет вполне достаточным. Правда, он понимал всю сложность обеспечения попадания в падающую бомбу такой ампулы и надеялся в решении этого вопроса «на развитие радиолокации на сантиметровых и миллиметровых волнах», вполне допуская, что «автоматическое управление огнем позволит приблизиться к решению задачи».

Увы, имевшиеся в то время на вооружении ПВО Красной армии радиолокационные станции орудийной наводки СОН-2, ленд-лизовские СОН-3К (канадская) и SCR-584 (американская) такую точность обеспечить не могли. Да и сегодня для классической зенитной артиллерии это непросто.

Поэтому Алиханов предлагал и второй способ: размещать на борту специальных «противоатомных самолетов» тяжеловодные урановые реакторы, которые он рассматривал как мощный источник нейтронов, способных обезвреживать сброшенные атомные бомбы в радиусе километра. Тут, конечно, возникала задача обеспечения биологической защиты экипажей таких самолетов. Впрочем, они могли быть и дистанционно пилотируемыми – уровень развития радиоэлектроники такое решение уже допускал.

Алиханов не исключал, что вероятный противник может попытаться обезопасить свои атомные бомбы от внешнего облучения нейтронами, введя в конструкцию бомбы покрытие толстым слоем богатого водородом вещества (пластмассы), которое будет их эффективно поглощать. Чтобы преодолеть такие ухищрения, Алиханов предложил еще один метод – облучение бомбы «искусственными космическими лучами», которые генерировали бы мощный поток нейтронов в ней самой. Правда, признавал академик, «хотя пути… уже намечены и строятся установки для получения космических лучей с энергией до 100 миллионов вольт, однако в данный момент неясны как механизм создания нейтронов, так и техника переноса облучения с одного места на другое».

Американцы действительно задумывались о возможности поражения своих атомных бомб вражеским зенитным огнем, разумеется, обычным, а не «нейтронным». Сброшенный на Нагасаки «Толстяк» был заключен в корпус из броневой стали толщиной 9,5 миллиметра. Конечно, подразумевалось не точное поражение бомбы, а случайное попадание в нее осколков зенитных снарядов.

К вопросу об обезвреживании на лету вражеских атомных бомб в СССР отнеслись со всей серьезностью. Вопрос рассматривался и в послевоенные годы, причем на уровне правительственного спецкомитета с участием Берии, Завенягина, Первухина, Курчатова, Харитона, Семенова, других административных и научных руководителей атомного проекта.

Ничего принципиально фантастического в таких выкладках не было. И сегодня одним из способов поражения в космосе термоядерных боевых блоков вражеских баллистических ракет рассматривается разрушение их направленным пучком элементарных частиц, но не нейтронов, а например, протонов или электронов, разгоняемых особыми ускорителями. Эти пучки способны резко разогреть материалы боеголовки, вызвав нештатное срабатывание инициирующего заряда обычной взрывчатки. Либо произойдут расплавление части расщепляющегося материала и выход из строя электронной системы подрыва, из-за чего боеголовка превратится просто в болванку, начиненную тяжелым металлом.

Фантастика здесь в другом – в масштабах затрат на создание подобной системы противоракетной обороны.

В свою очередь Тель-Авив ответил на это «всего лишь» ударами по 160 целям, а потом довольно легко согласился на предложенное ХАМАС прекращение огня, несмотря на категорические протесты министра обороны Авгидора Либермана, его отставку, и начавшийся политический кризис. Надо сказать, что подобное вообще не в духе Тель-Авива, который к акциям «возмездия» относится всегда очень серьезно. Нельзя предположить, что Израиль принял предложение ХАМАС о прекращении огня под давлением мирового сообщества. Так в чем же дело?

Скорее всего, это связано с практически полным провалом системы ПВО. Разрекламированная, как одна из лучших в мире система «Железный купол» показала в эту ночь крайнюю неэффективность. Так, из 300 запущенных ХАМАС ракет, ЗРК ЦАХАЛ сумели перехватить только 60, остальные разорвались на территории населенных пунктов, в результате чего один человек погиб, до сотни получили ранения.

Отметим, что используемые палестинцами ракеты «Кассам» крайне примитивны – они представляют из себя трубы с твердотопливным (пороховым) двигателем, и мало отличаются от обычных фейерверков только размерами и наличием боевой части – так же примитивной и неэффективной.

Точность «Кассамов» невелика, и их используют только для стрельбы по населенным пунктам, поскольку по менее крупным «целям» стрельба из них бессмысленна. Напомним, что «Железный купол» - тактическая система ПРО, предназначенная для защиты от неуправляемых тактических ракет с дальностью полёта от 4 до 70 километров, разработана израильской компанией Rafael.

Каждая батарея должна защищать территорию площадью 150 квадратных километров. В состав «Железного купола» входит многоцелевая радиолокационная станция EL/M-2084, центр управления огнем и три пусковые установки с 20 ракетами-перехватчиками «Тамир». Длина противоракеты - три метра, диаметр - 160 миллиметров, масса - 90 килограммов. С начала 2011 года в Израиле развернуто десять батарей «Железного купола» и пять еще планируется развернуть.

Тот факт, что эффективность этой системы при массированном обстреле составила не более 20 процентов, стал настоящей катастрофой для Израиля, показав населению, что хваленые системы оказались бессильны даже против этих примитивных, на уровне кружка «Умелые руки», устройств.

А между тем, в распоряжении «Хезболлы», с которой Тель-Авив собирается воевать есть куда более совершенные системы. Про Иран мы и не говорим.

Пресс-служба ЦАХАЛ пыталась объяснить провал тем, что зенитчики не сбивали «Кассамы», которые очевидно промахивались мимо населенных пунктов, чтобы не расходовать попусту зенитных ракет, и не оказаться с разряженными установками против новых залпов. Однако это объяснение не выдерживает критики, поскольку практически все прорвавшиеся ракеты взорвались в населенных пунктах.

Очевидно, в ближайшее время следует ожидать расследований (возможно и парламентских) причин «дырявости» «Железного купола».

Борис Джерелиевский

Документ содержит перечень мероприятий по обеспечению производства и обслуживания ядерных боезарядов (ЯБЗ) в новом году и на перспективу. Он существенно отличается от аналога 2018-го значительно увеличенными ассигнованиями на эти цели. Бюджет указанных мероприятий намечено удвоить в течение предстоящих 25 лет – с 10 до 20 миллиардов долларов.

Рост расходов связан прежде всего с принятым в феврале 2018 года обзором ядерной политики США (Nuclear Posture Review). В нем предусматривается расширение номенклатуры ЯБЗ для отражения новых угроз. В частности, в новый план включен запуск в 2019 году пятилетнего проекта разработки ядерного боезаряда малой мощности (low yield) W76-2 для оснащения баллистических ракет стратегических АПЛ «Трайдент» наряду с БРПЛ W 76-1 (100 кт) и W88 (455 кт). Он нужен для нанесения ответного удара в случае применения Россией тактического ядерного оружия в так называемом ограниченном сценарии военных действий, а также как превентивная мера в случае «неядерной стратегической атаки».

“Серьезных средств потребует создание ядерных боезарядов для перспективной крылатой ракеты воздушного базирования ”

Потребует средств и запускаемый в 2020 году проект создания ЯБЗ для перспективной крылатой ракеты воздушного базирования LRSO (Long Range Stand-Off).

Неприятным сюрпризом для руководства НАЯБ стал существенный рост непредвиденных расходов на реализацию долгосрочного проекта (Life Extention Program – LEP) продления жизненного цикла стоящих на вооружении ЯБЗ W76 и W88 (БРПЛ), W87 (МБР), W80 (КРВБ) и В61-12 (гравитационные бомбы), подробнее об этом – «Группа продленного ДНЯО». К примеру, оценка предстоящих затрат на программу W87 LEP для МБР «Минитмен-III» показала их увеличение с 18,6 до 19,6 миллиарда долларов.

Бюджетную картину усугубляет и то, что в долгосрочный план развития американского ядерно-оружейного комплекса (ЯОК) пока не включены ассигнования на запуск, начиная с 2030 года, в Лос-Аламосской национальной лаборатории производства 80 центральных плутониевых частей ЯБЗ.

Оценивая в целом положительно проделанную НАЯБ работу по подготовке комплексного плана развития ЯОК, эксперты Федерации американских ученых находят его излишне амбициозным и не вписывающимся в планируемые сокращения оборонного бюджета США в перспективе, что неизбежно потребует пересмотра в сторону урезания нынешних широких задумок.

Историки спорят, но как бы там ни было, в ноябре 1904-го новое оружие впервые применили. Против осаждавших Порт-Артур японцев. Наблюдатели противника сразу заметили: русские ведут огонь из необычных орудий – звук выстрела не походил ни на буханье крепостных мортир, ни на сухой треск морских пушек. А снаряды, летевшие по крутой навесной траектории, сокрушали все подкопы, которые два месяца вели японские саперы. Со временем противник установил, что защитники Порт-Артура используют легкие пушки малого калибра на колесных лафетах, приспособленные к стрельбе с большими углами возвышения. В портовых мастерских наладили изготовление медных минных корпусов, их начиняли влажным пироксилином. К хвосту прилаживался деревянный шест со свободно двигающимся стабилизатором. С казенника пушка заряжалась гильзой, перекрытой коробкой-вкладышем, запыжеванной свинцом. Пробка при выстреле ударяла в шест и выталкивала заряд. В «Артиллерийском журнале» № 8 за 1906 год капитан Гобято писал: «10 ноября на левом фланге Высокой горы было поставлено 47-мм орудие и началась регулярная стрельба минами днем и ночью. Стреляли по левой японской сапе. Результаты стрельбы были таковы, что из четырех пущенных мин три попали в окоп. Как только японцы начинали работать сапу, туда пускали несколько мин, и после разрыва первой же мины японцы убегали. Таким образом их заставили совершенно прекратить работу».

“Советский ротный миномет в отличие от иностранного мог стрелять и чужими боеприпасами ”

В окопах изобретение флотских офицеров оценили и нарекли «лягушкой», однако чины Главного артиллерийского управления восприняли новинку холодно. В Петербурге ее назвали суррогатом артиллерии и оставили без внимания. Перед вступлением в Первую мировую наша армия не имела в своих арсеналах минометов. Зато в кайзеровских войсках они были. Пришлось срочно поправлять ситуацию. Минометы мастерились кустарно, частично закупались в Англии и Франции. Производство отечественных и иностранных моделей осваивалось на заводах.

До 1927 года на вооружении Красной армии состояли по большей части минометы дореволюционных систем, сильно потрепанные временем и требовавшие капремонта. В 1925–1926-м конструкторы разработали семейство калибров 76, 152 и 254 миллиметра. Однако в серию это оружие не пошло.

Пехотному подразделению остро требовалась своя, не сковывающая маневр артиллерия. Любая пушка, приданная стрелковой роте, лишает ее мобильности. Поэтому в 1936 году на заводе № 7 в Ленинграде приступили к проектированию компактного и мобильного гладкоствольного 50-мм миномета. Главный конструктор Борис Шавырин («КБМ: коломенское братство мастеров») избрал схему мнимого треугольника: две стороны – ствол и двунога-лафет, третья – условная линия, проходящая по грунту между точками опоры. «Оса», как первоначально назвали изделие, предназначалась для поддержки наступления пехотинцев, подавления огневых точек противника и живой силы, расположенных как на обратных скатах высот и в укрытиях, так и на открытых пространствах. РМ-38 имел два фиксированных угла возвышения – 50 и 75 градусов. Больший придавали, если цель находилась за высоким укрытием на расстоянии 400 метров.

Относительно малый вес, 12 килограммов, был по силам одному человеку. В походе три миномета – наличие по штатному расписанию роты – везли в повозке образца 1938 года. После испытаний 50-мм РМ приняли на вооружение и запустили в серию. При сравнении с немецким аналогом 5cm leichter Granatenwerfer 36 аргументы были в пользу советского. РМ-38 забрасывал 850-граммовую мину на 800 метров, «немец», весивший 14 килограммов, выстреливал чуть более тяжелый боеприпас максимум на полкилометра.

Однако вскоре войсковая эксплуатация выявила серьезные недостатки конструкции. Прежде всего достаточно крупные габариты сильно демаскировали расчет. При работе поворотного механизма всякий раз сбивался прицел, крепившийся сложно и ненадежно, да и сам механизм легко и быстро загрязнялся, плохо двигался. Шкала дистанционного крана не соответствовала дальности.

Модернизировать РМ-38 в 1940-м поручили Владимиру Шамарину. Конструктор сохранил общую схему и принцип действия, но внес изменения с учетом использования в войсках. Плита изготовлялась высокотехнологичным методом глубокой штамповки и снабжалась козырьком, защищавшим расчет от раскаленных газов и пыли. Шамарин существенно упростил конструкцию дистанционного крана, что позволило уменьшить размеры и ограничить вес девятью килограммами. Минимальная дистанция стрельбы снизилась с 200 до 60 метров благодаря большому выходу пороховых газов при полностью открытом кране. Максимальная осталась прежней.

В 1941 году появилась еще более упрощенная модель. Стволу можно было придавать только два фиксированных угла возвышения: 50 и 75 градусов, цена деления газоотвода увеличилась в два раза, то есть поворот крана на шаг означал уменьшение дальности стрельбы на 20 (при 50-градусном) или 10 метров (при 75-градусном угле). Нужное возвышение задавалось ползуном, надетым на трубку газоотвода и двигавшимся вдоль него. Удобная ручка позволяла быстро перенести миномет в бою и подготовить к стрельбе.

В боевом положении РМ-41 весил около 10 килограммов. Скорострельность – 30 выстрелов в минуту. Боекомплект состоял из стальной шестиперой 0-822 и чугунной четырехперой 0-822А осколочных мин. Заряд пороха в хвостовом патроне весил четыре с половиной грамма. Однако их с лихвой хватало, чтобы мина вылетела из ствола со скоростью 97 метров в секунду и покрыла 800 метров. Впоследствии появилась шестиперая 0-822Ш, весившая 850 граммов при уменьшенном до четырех граммов хвостовом заряде.

Массовое производство 50-мм ротного миномета образца 1941 года освоили на Ленинградском заводе № 7, сталинградских «Баррикадах», красноярском «Красном Профинтерне». С 1941 по 1943-й было изготовлено более 130 тысяч 50-мм РМ-41.

Это был самый массовый образец. На 22 июня 1941 года в Красной армии насчитывалось около 24 тысяч единиц РМ-41. Но в ходе боев быстро выявились главные недостатки: недостаточная дальность действительного огня заставляла расчеты располагаться максимально близко к противнику. А это не только демаскировало минометчиков – враг мог достать их даже из стрелкового оружия. Расчеты, постоянно находившиеся на переднем крае, немцы выбивали очень быстро.

В ходе стратегических наступательных операций с ноября 1942-го по март 1943-го РККА потеряла 27 тысяч минометов, из которых 50-мм РМ разных модификаций составляли без малого половину. С учетом увеличивавшегося поступления в действующую армию весьма эффективных 82-мм батальонных минометов в 1943 году 50-мм РМ сняли и с производства, и с вооружения фронтовых частей. Однако РМ образцов 1938, 1940, 1941 годов вплоть до конца войны продолжали активно использовать партизаны. Дело в том, что советский ротный миномет в отличие от иностранного мог стрелять и чужими, вражескими боеприпасами. А партизанские отряды зачастую пополняли свои арсеналы за счет вермахта.

При изготовлении У-2 испытывал проблемы с двигателем. Отечественные двигателисты никак не могли довести до кондиции два мотора: М-11 и М-12. В течение 1926 года на учебный самолет ставили то один, то другой. Были планы по оснащению У-2 немецким «Майбахом» мощностью 120 лошадиных сил против 100 лошадиных сил у отечественных движков. В начале 1927-го в линейку вариантов добавились «Люцифер» (100 л. с.) и 120-сильный «Сальмсон». В итоге остановились на М-12, который и запустили в производство в Запорожье в 1928-м.

Сам У-2 начали создавать еще в 1923 году. 15 июля 1926-го в ОСС ЦКБ Авиатреста в Москве поступили уточненные технические требования на новый учебный самолет. Проектирование поручили заведующему отделом – 34-летнему Николаю Поликарпову.

6 декабря эскизная разработка обсуждалась на техническом совете Авиатреста. В целом проект удовлетворял заказчиков и оппонентов из ЦАГИ, в дальнейшем рекомендовалось уделить основное внимание простоте обслуживания и безопасности полетов. Самолет пошел в окончательную разработку, и 18 января 1927-го был готов предварительный проект.

“Осенью 1928 года в Берлине СССР впервые продемонстрировал собственные самолеты ”

Первоначальный У-2 представлял собой нормальный биплан цельнодеревянной конструкции довольно простых очертаний с прямолинейными формами законцовок крыльев и оперения. Это было вызвано требованиями удешевить производство и обеспечить возможность взаимозаменяемости при ремонте. В частности, одинаковыми являлись отъемные части крыльев, а элероны могли использоваться в рулях высоты и наоборот. Статические испытания самолета начались 20 апреля и шли до конца мая 1927 года. Результаты были утверждены научным комитетом Управления ВВС 23 июня. С окончанием статиспытаний самолет был полностью готов к следующему этапу, и 17 июня его вывели на аэродром. Впервые в воздух У-2 поднялся 24 июня 1927-го, управляемый Михаилом Громовым. Испытатель отметил, что машина полностью соответствует предназначению и он «проделал все, что только можно было на этом самолете».

Второй опытный экземпляр У-2 осенью 1928 года направили на III Международную авиационную выставке в Берлине, открывшуюся 8 октября. СССР тогда впервые показывал собственные самолеты. Кроме У-2, демонстрировались санитарный К-4, участник дальних перелетов разведчик Р-3 (АНТ-3), авиетки «Буревестник» и «Три друга». Экспозиция пользовалась успехом.

Для производства У-2 выбрали Ленинградский авиазавод № 23, на котором уже в течение нескольких лет строили учебные самолеты. Производство запустили в 1929 году без полного комплекта рабочих чертежей. Первые серийные У-2 начали поступать в летные школы в 1930-м. Несмотря на отдельные недостатки, присущие любому новому образцу, машину высоко оценили как инструкторы, так и курсанты. Обучение на У-2 оказалось эффективнее, чем на У-1, в частности заметно снизился процент курсантов, отчисленных за неспособность к летному делу.

В ВВС РККА первая партия У-2 поступила 1 января 1931 года. Массовый выпуск позволил быстро заменить износившиеся У-1 в учебках ВВС и ГВФ и передать часть новых самолетов в ОСОАВИАХИМ.

В ходе серийного производства У-2 постоянно совершенствовался. Его приспособили к боевому применению. В 1933-м завод № 23 начал выпускать У-2ВС (войсковая серия), оборудованные курсовым и турельным пулеметами и бомбодержателями. На У-2ВС образца 1937 года на левом борту фюзеляжа устанавливался ПВ-1, в задней кабине – пулемет ДА (Дегтярев, авиационный) на турели. На правом борту монтировались прицел АП-2 и визир НВ-5, для прицеливания в нижнем правом крыле имелась прорезь размером 70x300 миллиметров. В общем потоке строившихся на Ленинградском авиазаводе самолетов до 1938 года было сдано около 600 экземпляров У-2 войсковой серии.

По состоянию на октябрь 1940-го в парке учебных машин ВВС РККА числились 3424 У-2. Еще 384 состояли на службе авиации ВМФ.

ОСОАВИАХИМ на У-2 массово готовил пилотов. За один лишь 1935 год их было выпущено восемь тысяч. К 1936-му в стране насчитывалось 150 аэроклубов. За годы войны ОСОАВИАХИМ выпустил 100 тысяч летчиков.

С войной началась эвакуация производства. Уже 23 июля 1941 года авиазавод решено отправить в Казань. Последние девять самолетов изготовили в Ленинграде в августе. А 21 августа 1941-го немцы захватили станцию Чудово и перекрыли дорогу на Москву, восемь дней спустя окончательно перерезано железнодорожное движение в северо-восточном направлении. До этого момента из Ленинграда удалось вывезти восемь эшелонов с оборудованием и три с кондиционными лесоматериалами.

В Казани производство У-2 разместили на заводе № 169. Предприятие ранее занималось выпуском тачанок и конной утвари, лыж для самолетов. В 1940–1941 годах здесь изготовляли деревянные детали для И-153 и ЛаГГ-3, предполагалось строить десантные планеры. Решением правительства от 15 августа 1941 года ленинградский и казанский заводы объединили под общим названием Авиазавод № 387. Первый У-2 казанской постройки поступил на летные испытания уже 2 сентября. На заводе постоянно искали способы замены материалов и удешевления производства, расход цветных металлов на один самолет снизился на 39 килограммов.

Поликарпов, посетивший завод осенью 1941-го, возложил обязанности главного конструктора У-2 на Григория Бакшаева, что означало не только отдельные доработки самолета, но и создание новых военных модификаций.

С 1943 года внедряется поточное производство. Это позволяет снизить расход часов на изготовление одного У-2 с трех тысяч до 1215. В 1943–1944 годах продолжилась модернизация. Увеличена до 200 литров емкость топливного бака, смонтирована новая шкворневая установка под пулемет Т (Дегтярев, танковый), позволявшая значительно увеличить углы обстрела наземных целей, установлены ракетница, прицел НП-У2. С августа 1944-го самолет получил обозначение По-2.

У-2 использовали для разведки, как ночной бомбардировщик, легкий штурмовик, санитарный и грузовой. Летные характеристики колебались в зависимости от того, для каких целей применялся самолет и какие изменения вносились в оборудование. Но во всех случаях он оставался надежным, легким и послушным в управлении. У-2 мог совершать взлет и посадку на самых малых аэродромах и даже на неподготовленных площадках.

Справка «ВПК»

Вес пустого самолета в учебном варианте – 635–656 килограммов, в других – до 750 килограммов, взлетный – от 890 до 1100 килограммов, с бомбами – до 1400 килограммов. Скорость максимальная – 130–150 километров в час, крейсерская – 100–120 километров в час, посадочная – 60–70 километров в час. Потолок – 3800 метров, разбег и пробег – 100–150 метров. Конструкция деревянная, из сосны и фанеры, с полотняной обшивкой. Узлы из мягкой стали. Стойки коробки крыльев – первоначально дюралюминиевые каплевидные трубы, вскоре замененные стальными круглыми с примотанными к ним лентой на клее деревянными обтекателями (для удешевления). Фюзеляж с фанерной передней частью и расчалочной хвостовой. Верхняя грань задней части закрывалась съемным выпуклым гарготом из 1-мм фанеры для удобства осмотра. Моторная рама первоначально была в виде кольца, штампованного из 4-мм дюралюминия. С 1931 года она была заменена цельносварной из стальных труб, как у самолета Ш-2. Крылья нормальные двухлонжеронные. Лонжероны коробчатые, нервюры с фанерной стенкой и рейками-полками без пазов, прикрепленными к фанере одним боком на клее и гвоздях. Стабилизатор двухлонжеронный, его угол мог меняться на земле путем перестановки заднего вильчатого болта на гребенке лонжерона киля. Подкосы стабилизатора – стальные каплевидные трубы с регулировкой длины. Все обода крыльев и оперения дюралюминиевые. Шасси состояло из передних и задних подкосов, пары ленточных расчалок и оси. Задние подкосы амортизационные из телескопических труб с траверсами, на которые наматывался резиновый 13-мм шнур (по 16 м на каждый подкос). Колеса спицевые 700х120 милимметров. Костыль ясеневый, ориентирующийся и управляемый вместе с рулем направления через витые пружины. Проводка управления тросовая, а на прямых участках проволочная. Капот мог раскрываться и закрываться почти мгновенно, что очень облегчало обслуживание силовой установки. Ряд частных изменений был внесен по опыту эксплуатации.